— Хелион! Мелион! Тетраграмотон!

Эти три слова снова и снова непрерывно повторялись графом Калиостро вместе с другими непонятными еврейскими и арабскими именами. Неведомая волшебная энергия захлестывала присутствующих с такой силой, что пугала их. Произнося свои заклинания, граф вытащил меч из ножен, взмахнул им над головой девочки, после чего начертал мечом в воздухе какие-то знаки, нарисовал их и вокруг круга, в котором стоял сам.

В свете свечей он, казалось, вырос чуть ли не до гигантских размеров по сравнению с маленькой девочкой, чья голова склонялась все ниже и ниже, пока дитя окончательно не заснуло. После этого заклинания немедленно прекратились, и граф Калиостро начал задавать ей вопросы.

— Скажи мне, — вопрошал он, — что ты видишь?

Ответа не последовало, и тогда он гневно крикнул:

— Говори! Скажи мне, что ты видишь?

— Я вижу человека в черном… большого вельможу… он сейчас находится здесь.

Девочка протянула руку в то место, где в тот момент находился герцог Курляндский.

— На ногах и руках у него оковы… — продолжала девочка, — а вокруг шеи цепь… при каждом движении этого человека цепи издают зловещий звон.

— Что ж, это довольно достоверно, — прошептал старый герцог. — В последние шесть месяцев ревматизм вызывает у меня невыносимые боли.

— Что ты видишь еще? — продолжал расспрашивать девочку граф Калиостро.

Теперь девочка указала на одну из присутствующих дам, сидевшую в кресле, и сказала, что та несчастна, так как человек, которого она любит, сейчас находится далеко от нее.

— Да, да, все так, это истинная правда! — воскликнула дама. — А он вернется ко мне?

— Он печален… очень печален… — ответила она. — 'Этот человек называет ваше имя… но… ответа нет.

Женщина, к которой были обращены слова девочки, едва слышно всхлипнула.

— Посмотри еще, — умоляла она ребенка, — посмотри еще раз. Ты уверена, что он вскоре не вернется домой?

— Что-то мешает ему вернуться, — ответила девочка. — Ноя никак не могу понять, что именно… но это останавливает его… Да, это мешает ему.

Женщина тихо вскрикнула при последних словах девочки и закрыла лицо руками.

— Супруг этой дамы сейчас находится в экспедиции в Южной Америке, — прошептал герцогу Мелинкортскому господин, который сидел рядом с ним. — Очень сомнительно, чтобы он когда-нибудь вернулся благополучно домой.

Его светлости показалось, что в комнате потемнело, а воздух стал тяжелее. Девочка, казалось, совсем утонула в своем кресле, и тут граф Калиостро вновь извлек свой меч и обвел им вокруг очерченного круга, еще раз повторяя прежние заклинания, а после них произнес и некоторые новые.

Теперь, когда меч сверкал и вращался в свете свечей, казалось, что граф и девочка были уже не одни в дальнем конце этой комнаты. Темнота и тени позади них как бы ожили. У присутствующих создавалось впечатление, что они видят какие-то лица, огромное прозрачное тело, крыло и руку.

И тогда герцог Мелинкортский понял, что все присутствующие погружаются в гипнотический транс. Постепенно, будто бы у него уже был опыт и похожая ситуация, его светлость сконцентрировал свою волю, чтобы воспрепятствовать подчинению этой силе, не дать себя загипнотизировать. Один из его друзей, который, путешествуя, объехал почти весь мир, как-то рассказывал герцогу о невзгодах и опасностях, которые могут подстерегать путешественника, вступившего на землю Индии и Тибета.

— Очень широко и повсеместно используется гипнотизм, — рассказывал он.

— А можно каким-нибудь образом сопротивляться гипнозу.

Друг утвердительно кивнул:

— Существует единственный способ, который, правда, почему-то редко используется. В том случае, если кто-то пытается загипнотизировать вас, вам обязательно нужно всей вашей волей заставить себя сконцентрировать внимание на чем-нибудь ином. Только таким способом вы сможете избежать участи этих искусников; можете поверить мне, все они чрезвычайно умны.

И теперь герцог, помня о совете своего друга, наблюдая за непонятными манипуляциями, вырастающими на глазах буквально из ничего, видениями, которые, как он знал, были ложными, но тем не менее очевидными, его светлость попытался защититься, сконцентрировав все свои усилия, свою волю, начал непрерывно повторять таблицу умножения.

«Дважды два — четыре, дважды четыре — восемь», — повторял герцог про себя и чувствовал, как странные видения постепенно стали растворяться в воздухе.

Теперь герцог Мелинкортский уже ничего не видел, кроме самого графа, размахивающего мечом, капелек пота, выступивших у него на лбу, толстых губ, искривлявшихся, когда тот бубнил странные заклинания.

«Трижды два — шесть, трижды три — девять, трижды четыре — двенадцать».

Женщина, сидевшая в другом конце комнаты, начала кричать.

— Я вижу ангела, ангела во всей его силе и славе.

— Здесь дьявол, — бормотал какой-то мужчина, — дьявол, который часто являлся мне в снах в прошлом.

«Четырежды четыре — шестнадцать, четырежды пять — двадцать».

Тени так и оставались тенями; в комнате, казалось, стало светлее, чем всего несколько секунд назад. Герцог посмотрел в сторону Аме. Губы у девушки беззвучно шевелились, глаза ее все так же сияли, это он заметил еще в зале для приемов в доме принцессы де Фремон. И тогда герцог Мелинкортский понял, что у девушки тоже есть неведомая магическая формула, которая оказалась непреодолимым препятствием для чародея.

Его светлость продолжал смотреть на шевелящиеся уста девушки, но теперь, когда голос графа Калиостро замер, герцог мог слышать и ее шепот, Аме непрестанно повторяла молитвы, передаваемые святой церковью из века в век, чтобы утешить и поддержать всех верующих.

— Пресвятая Дева Мария, яви милость нам… — успел расслышать он ее слова, когда вновь зазвучал голос графа:

— Вечные силы с нами, посланцы великого Ягве явились сюда. Семь ангельских принцев слушают нас. О чем вам хотелось бы спросить меня, ваше преосвященство?

После этих слов кардинал, чьи немигающие глаза с потемневшими и расширенными зрачками смотрели на герцога Мелинкортского, проговорил:

— Я попросил бы вас, граф, сказать мне, где находится одна юная особа, которую я в данное время разыскиваю, — послушница по имени Аме, которая сбежала из монастыря де ла Круа в Сен-Бени.

— Говори! — громовым голосом приказал граф Калиостро девочке. — Где сейчас та девушка?

Девочка в кресле застонала.

— Где она?

Девочка вновь застонала, а потом тихим, чуть ли не надломленным голосом ответила:

— Никак не могу рассмотреть; какая-то стена… высокая стена передо мной…

— Да, да, — проговорил кардинал. — Вокруг того монастыря есть высокая стена, все это верно.

— Там, за спиной у девочки, стоит ангел, — истеричным голосом выкрикнула какая-то женщина. — Я вижу его, но лицо ангела спрятано от моего взора.

— В той тени спрятался какой-то великан, — плачущим голосом произнес кто-то из гостей. — Он пугает меня.

— Тише! — приказал граф. — Продолжай, дитя.

— Я вижу только стену… — затем девочка запнулась.

— А девушку? — спросил кардинал.

— Она перелезает через эту стену…Я вижу ее теперь… она спускается на стену с дерева.

В комнате воцарилась тишина. Герцог уловил тихий шепот молитв Аме: «Благословенное дитя чрева твоего, Иисус…»

— Говори! Скажи нам! — кричал граф.

— Я ничего больше не могу рассмотреть, — запротестовала девочка. — Там свет… свет между мной и той стеной…свет, который идет с небес… и я слепну.

— Ты должна увидеть. Я приказываю тебе смотреть.

Те, кто слушают нас сейчас, желают знать не только прошлое, но и будущее; поэтому расскажи нам то, что сокрыто от всех остальных, от всех, кто не понимает знамений, но для которых я — главный связник. Я приказываю тебе именем семи ангельских принцев.

Девочка стонала все громче, и тогда кардинал закричал:

— Говори! Говори!

В настойчивом голосе его было нечто такое, что, казалось, само по себе заставило всех людей, находящихся в этой комнате, тоже закричать: «Говори!»