И сегодня вечером, так же как и у всех присутствующих здесь дам, волосы у Аме были сильно припудрены, так что у не было никаких причин бояться, что она будет узнана по тому характерному признаку, который герцог Мелинкортский назвал» необычным сочетанием»— огненно-рыжим волосам в сочетании с голубыми глазами.
Кроме того, имей кардинал какие-нибудь подозрения на ее счет, за ту неделю, которую девушка провела в Париже, его подозрения в чем-либо обязательно проявились бы. Сейчас она находится здесь, у четы де Фремон, а ранее бывала во многих других людных местах — не пропускала ни одного обеда или приема, ни одного увеселительного мероприятия, бывала и в Опере, везде многочисленные шпионы его преосвященства без сомнения могли бы, хорошо изучив, выследить ее.
«Все мои страхи просто смешны», — неустанно твердила себе Аме, и тем не менее предчувствие беды не покидало девушку. И она не могла понять почему.
Когда обед подходил к концу, беседа за столом приняла общий характер. Началось все с того, что принцесса де Фремон рассказала об астрологе Бейли, у которого консультировалась чуть ли не половина парижских жителей. Принцесса сообщила присутствующим, как он рассказывал ей о событиях, о которых она хотела узнать, а также о таких вещах, которые не были известны никому на свете, кроме нее самой.
В то же время один из гостей пытался объявить этого астролога самым настоящим шарлатаном и рекомендовал, в свою очередь, какого-то другого ясновидца, который, как говорили, жил в одной из лачуг на набережной и мог безошибочно предсказывать будущее любому, кто бы к нему ни обратился.
Герцог Мелинкортский с любопытством прислушивался к вспыхнувшему среди гостей спору. Он был хорошо осведомлен о том, что интерес к оккультным наукам и явлениям был модной причудой, охватившей буквально всю столицу. Ходили слухи, что герцог де Шартре обладал опасной и недозволенной способностью своих предков, один из которых, как говорили, занимался колдовством и мог вызывать дьявола. Сам Филипп де Шартре, как рассказывали герцогу Мелинкортскому, был помешан на всевозможных талисманах и постоянно носил на себе амулет, освященный одним из знаменитых еврейских каббалистов, Яковом Фальком. Но герцог де Шартре не был одинок в своем увлечении оккультизмом: кардинал де Роган был в совершенном восторге от искусства графа Калиостро.
Люди говорили о весьма странных представлениях, которые постоянно устраивались во дворце его преосвященства. Герцог Мелинкортский не особенно верил в достоверность подобных сплетен или, по крайней мере, подвергал сомнению большинство из них до тех пор, пока кардинал де Роган не наклонился к принцессе де Фремон и не проговорил:
— Вы когда-нибудь встречались с графом Калиостро?
Принцесса отрицательно покачала головой:
— Нет, монсеньор, но очень много слышала о нем.
Полагаю, что вам также известны все эти бесчисленные рассказы о том, будто он обладает способностью возвращать молодость состарившимся женщинам и делает их юными девушками и будто бы он может даже возвращать к жизни умерших. Но я почему-то уверена, что большинство эти слухов — ложь.
— Вовсе нет, сударыня, — возразил ей кардинал, — все, что рассказывается о способностях графа Калиостро, так же верно, как святое Евангелие.
— Неужели, монсеньор, вы говорите все это вполне искренне? — удивилась она.
Гомон голосов за столом как-то внезапно стих, и все присутствующие устремили свои взоры на кардинала, чтобы услышать его ответ. Но вместо ответа его преосвященство извлек папское кольцо. Это был перстень с чудесным крупным бриллиантом, на котором был выгравирован фамильный герб кардинала.
— Вы видите этот камень? — спросил он. — Так вот, гравировку на нем сделал граф Калиостро. Это кольцо — доказательство его возможностей.
Среди гостей прокатился ропот удивления. Между тем кардинал продолжил свой рассказ:
— Но это еще не все. Граф Калиостро обладает способностью превращать различные вещества в золото. На моих глазах он изготовил золота никак не меньше, чем на пять или шесть тысяч ливров. Он может сделать еще больше, и тогда я стану самым богатым принцем в Европе.
— Простите, монсеньор, но в это трудно поверить! — воскликнула принцесса де Фремон. — Неужели вы думаете, что все мы, присутствующие здесь, действительно можем поверить в то, что ваше кольцо сделано с помощью каких-либо магических заклинаний и колдовства графа Калиостро?
— А я самым серьезным образом заверяю вас, что Именно так оно и есть. Что касается магии, то в ней для графа нет ничего невозможного. Он настоящий волшебник, причем один из величайших, когда-либо появившихся на свет.
Удивление гостей, присутствовавших на обеде, было совершенно очевидным, оно было написано на их лицах; после рассказа кардинала де Рогана за столом началось возбужденное обсуждение всего услышанного. И только герцог Мелинкортский остался абсолютно безучастным наблюдателем: губы его светлости слегка искривились в недоверчивой улыбке, он наблюдал за окружавшими его людьми с таким видом, будто бы он здесь случайный зритель на спектакле, роли в котором исполняют остальные гости.
Отрешенность герцога словно передалась кардиналу, потому что последний взглянул на него через стол и протянул ему руку.
— Дорогой герцог, вы ведь еще не полюбовались моим кольцом?
— Оно мне показалось чудесным образцом ювелирного искусства, — ответил герцог Мелинкортский, — но ваше преосвященство должно простить меня, если я немного скептически отношусь к возможностям того господина, о котором вы только что так захватывающе рассказывали. Мне доводилось слышать о графе и графине, когда они были в Лондоне. И полагаю, вы, конечно, слышали о том, что там они не пользовались успехом.
— Потому что среди англичан много скептиков, — фыркнул кардинал.
— И боюсь, что я как раз отношусь к последним, когда меня заставляют поверить в то, что с помощью чудодейственных сил кто-либо может производить бриллианты и золото, — проговорил его светлость.
— Дорогой мой, я лично могу доказать вам это, — ответил кардинал, опираясь на стол.
— В таком случае я буду ждать доказательств, — улыбнулся герцог Мелинкортский.
— И я докажу вам, — повторил кардинал.
— Но когда? — спросил кто-то из гостей.
Непоколебимое недоверие герцога, казалось, сильно приглушило возбуждение, охватившее гостей после рассказа его преосвященства. И там, где раньше были слышны только возгласы удивления, теперь послышался ропот с требованиями представить доказательства волшебной силы графа Калиостро.
— Я готов доказать вам это в любое время, которое ваша светлость сочтет для себя удобным, — проговорил кардинал, а затем добавил:
— А почему бы не сегодня вечером?
— Сегодня вечером?
Это спросила уже принцесса.
— Вот и я говорю: почему бы не сегодня вечером? — повторил свой вопрос его преосвященство. — Могу предложить следующее. Я сейчас же, не медля ни секунды, пошлю свой экипаж в дом, где остановился граф Калиостро, и попрошу его немедленно приехать в мой дворец; а мы, в свою очередь, после окончания этого обеда также отправимся туда все вместе и попробуем подготовиться к его приезду. Вы сами увидите графа, поговорите с ним, после чего сможете попросить его сделать несколько предсказаний будущего. Вы, принцесса, сможете побеседовать с ним о Бейли. Тогда вам сразу станет ясно, что Бейли просто шут по сравнению с графом Калиостро и с тем, чего достиг этот замечательный чародей.
— Разумеется, мне было бы очень интересно провести такое сравнение, — согласилась принцесса.
— Вы будете потрясены и в то же время очень обрадованы, дорогая принцесса, — заверил ее кардинал, — что же касается вас, герцог, то вы, как и я, познакомитесь с божественной силой этого мага и волшебника в действии.
Герцог Мелинкортский промолчал, так как говорить было не о чем. Он слишком поздно понял, куда их завело его неверие. Его светлость бросил взгляд в сторону Аме, хорошо понимая, что такой оборот дела должен встревожить девушку; и действительно, когда их взгляды встретились, герцог прочел мольбу в ее глазах, а потом, когда обед подходил к концу и гости обсуждали между собой возможности графа Калиостро, его светлость услышал голос кардинала.
