— Продолжай. Что она увидела?
— Его лицо. Один в один — лицо той женщины, которая ей снится.
— Так не бывает. В смысле, абсолютно похожих людей.
— А я Ане верю. Какой смысл ей меня обманывать? Твои переживания о брате она приняла слишком близко к сердцу, плюс сны эти — вот и решила спасти его во что бы то ни стало. Как оголтелая, за день оформилась на новую работу. А ты думал — любовь с первого взгляда? Да у неё и в мыслях не было втрескаться в него!
— У него тоже.
— У кого? О ком ты?
Ответа не последовало. Лена ждала, наблюдая, как он методично встряхивает папки и аккуратно складывает в стопку на кресле. Неожиданно ужалила догадка, что речь идёт о Романе.
— Это правда?
— Это правда.
Правда застала девушку врасплох.
— Что же делать?
— Ничего. Жить дальше. Кошмары у Ани закончились?
— Да. Я пойду, — Лена оправила брюки, встала, и уже у двери оглянулась: — Почему она не рассказала мне о последнем кошмаре?
— Наверное, забыла. Той ночью между нами кое-что произошло… Может, поэтому.
— То есть Аня и сейчас его не помнит?
— И хорошо, что не помнит. Я сам вспоминаю с трудом. Кажется, она нашла на кладбище могилку с именем…
— И какое имя?
— М-м-м… Лера. Нет, Валя. Прости, вылетело из головы. Да, там рядом и другая могила была. Пустая.
— Пустая? Это плохо.
— Аня тоже так сказала. А по-моему, плохо, что вы обе зациклились на могилках, страшилках и прочей дури.
— Прощай. Удачи вам с Ромкой! Не провожай, я помню, где выход.
После того, как дверь захлопнулась, Марк с силой отбросил оставшиеся папки в сторону и сжал голову руками.
— Я, конечно, дура. Сто раз нужно было подумать, прежде чем тебе рассказывать. Ну не дуйся! И прав был Марк — мы сами себя накручиваем.
— А мне он не сказал тогда ничего. Странно. Я больше не сержусь на тебя за миссию доброй воли. Лен, ты думаешь, он избегает меня из-за этих снов? Не советовал сдать в психушку? — Аня бродила в поисках места, где можно укрыться от тревоги и стыда. Лечь, заснуть? Или напиться в стельку. Пусть уезжает к чертовой бабушке, нисколько не жалко! Она вспомнила прощание с Романом и горло забило пробкой от нахлынувших недобрых предчувствий. Зачем-то всплыла на поверхность пустая могилка.
Этим вечером с его мамой Лилечкой они упаковали книги, видеокассеты, погрузили "бонсай" в пластмассовое ведёрко. Макет города днем раньше унёс Марк. Уже в собранном виде… Мама пожелала сыну последней спокойной ночи на старом месте и оставила их вдвоём. Роман с загадочным выражением лица достал из-под подушки свёрток и положил ей на колени.
— Что это?
— Это дневник. Твой. Когда я вернусь, часть его будет заполнена твоими мыслями. Если ты не будешь против, мы почитаем их вместе, — слова его нежно гладили душу, почти как признание в любви. Аня в порыве благодарности сняла с уха серёжку — звёздоку с голубым корундом — и утопила в Роминой ладони.
— Пусть путешествует с тобой. А я пока поношу одну, чтоб у тебя появилась лишняя причина вернуться…
Он просиял. В эти дни боль утихла, затаилась и мышцы лица, пребывавшие в постоянном напряжении, расслабились. Только бы он поправился!
— Лен, что ещё тебе сказал Марк?
— Ничего особенно важного, — Елену мучили сомнения, — не бери в голову. Когда всё закончится, и он приедет домой, то обязательно поговорит с тобой, — она считала, что не в праве раскрывать чужие тайны. Её удел — описывать подобные "лав стори" в книжках, только там автор смело может вмешиваться в судьбы героев и влиять на ситуацию. А здесь — увольте! Но Ане больно и необходимо как-то уменьшить эту боль. — Знаешь, я поняла из его слов, что ты не вовремя вмешалась в жизнь их семьи. То есть, брата. Марк к этому не был готов. Короче, зря ты всё это затеяла.
— Ничего не зря. Ромка же в опасности!
— Он и до тебя был в опасности. Много ты ему помогла? Только себе навредила.
— В смысле?
— Ну, с любимым человеком проблемы…
— Лен, ты чего-то не договариваешь, я чувствую! — Аня подошла совсем близко и заглянула подруге в глаза. — Не щади меня, я сильная.
— Не знаю я ничего, — отвернулась та, — он сам тебе всё объяснит! Говорю же, зря ты в больницу устроилась.
Аня, давно изучив подругу, отступила. Что толку биться головой в закрытую дверь. Может, Елена права? Ничем помочь Ромке она не смогла. Кем себя возомнила — спасительницей! А он целиком зависит от Божьей воли и крови родного брата.
В другой квартире, среди сумок и кульков, заблудились два человека: мать и сын.
— Тёплый свитер взял?
— Зачем он мне летом?
— Осень на носу. В Петербурге сыро. Возьми обязательно!
— Лишний груз.
— Не на плечах тащить. Машина привезёт и увезёт. Куртку Ромину я куда засунула, не видел? Совсем закрутилась! Ой, Марик, давай что ли, чаю попьём…
На кухне тоже царил хаос из посуды, продуктов и выдвинутых ящиков. Более или менее порядок сохранился в гостиной, там и присели отдохнуть от сборов Лилечка с Марком. Невысокая, сложенная из кубов различной величины, секция своими зеркалами отражала их усталые лица. Загадочно поблёскивал черный с позолотой греческий сервиз. Хрустальная крюшоновая ладья с веслами-черпаками на корме манила воображение.
— Давай по маленькой?
— Ты же знаешь, я не пью.
— А я выпью, — Лилечка остановила выбор на початой бутылке финской клюквенной водки. — Сто лет не занималась такими грязными делами, а сегодня потянуло!
Она сначала обмочила губы, смешно почмокала, затем залпом опрокинула в себя алкоголь и задохнулась.
— Сто лет не прикасалась, и ещё столько же не буду пить эту гадость!
Марк сочувственно погладил её ладонь.
— Кстати, Марик. Ты что молчишь про свою девушку? Я её у порога встретила. Идеальная кожа! А фигурка… — для наглядности она поцеловала сложенные в щепоть пальчики.
— Кто про что, а танцор про зеркало! Согласен, девушка красивая. Но не моя.
— Чья же тогда?
— Откуда я знаю? Приходила поговорить о своей подруге.
Лилечка проворно расшелушила шоколадную конфетку и откусила маленький кусочек.
— А кто её подруга?
— Моя девушка. Была, по крайней мере, до недавнего времени…
— Так-так, — маленькая женщина вся подалась вперёд, — с этого места поподробней, пожалуйста. Чувствую, давно ты мне не поверял сердечные тайны. Расскажи, какая она?
— Она славная. Да ты её видела, работает в отделении Романа.
— Ирочка? То-то мне чудилось — она к тебе неровно дышит!
— Вынужден огорчить: не Ирочка. Аня.
— Аня… Постой, но там только одна Аня — Ромкина!
— Может быть. Если честно, я и сам не знаю — чья.
Нетвёрдой рукой Лилечка вновь наполнила рюмку.
— Извини, я не понимаю. Прийдётся добавить, а то без ста граммов точно не разберёшься! — выпила, отправила в рот оставшуюся часть конфеты и звонко стукнула хрусталём по журнальному столику. — Давай-ка по порядку.
Медленно, стараясь ничего не упустить, Марк нарисовал картину своего знакомства с Аней, тактично обойдя тему волшебной ночи, лишившей Аню девственности и приправил всё это злополучными кошмарами. По мере рассказа он замечал, как впиваются в подлокотники кресла её тонкие пальцы. Лилечка всегда отличалась девичьей впечатлительностью, но сейчас, на последнем — "кладбищенском" фрагменте — костяшки ее рук буквально разрывали кожу белыми пятнами.
— Что с тобой? Не принимай так близко к сердцу эту чушь. Вы все с ума посходили что ли?
Но мать его не слышала. Усилием воли сведя скулы воедино и заставив подбородок перестать трястись, она спросила:
— А как звали ту женщину?
— Я не помню. И оставим эту тему. Давай закончим сборы поскорей, тебе необходимо отдохнуть. Мама?..
Ночь рассыпала по небу яркие звёзды, они складывались в ребусы, разгадать которые под силу лишь обострённой фантазии. Одна из запятых в ребусе подозрительно мигала — может и не звезда вовсе — спутник. Земной плевок технического прогресса в небо. А если не спутник, то что? Чья-то заблудшая душа в поисках новой оболочки? Мерцает там в полном одиночестве. Ромке не спалось. Тишина впивалась в уши, раздражала, как раньше раздражал по ночам звук тикающего будильника и шаркающих шагов. Освобожденный от вещей бокс выглядел жалким каркасом себя былого, некогда конкурировавшего с человеческим жильём.
