— Хорошо, — Лена обняла подругу, — у меня всё равно выбора нет. Если б я не верила в твои способности, меня бы здесь не было.

— Полчаса назад ты подвергала их сомнению!

— Нет уж, фигушки! Разве не я когда-то подкинула тебе мыслишку о встрече с блудным сыном?

— Да ты, конечно ты… — Аня зевнула. — Давай спать!

— Давай. Но для начала умойся, а я разберу постель. Совсем обленилась: есть не готовишь, спишь в одежде! Знаешь, — неслось в догонку Анне, — если это именно тот мальчик, я снимаю шляпу…"

Утром Аня проснулась с готовым планом действий. Невольно залюбовалась спящей подругой, окутанной разметавшимися волосами. Сквозь смятую простыню на волю нахально пробивался розовый бутон, увенчанный затвердевшей от холода пуговкой соска. Аня коснулась указательным пальчиком своей хилой груди и с сожалением вздохнула. Подавив желание коснуться Лениной, она отправилась на кухню, по ходу сопровождаемая плотной стеной голодных кошек. Надо было основательно на целый день наесться, чтобы мысль о пустом желудке не отвлекала от дел.

Напялив черные джинсы, желтую майку с капюшоном и собрав на макушке волосы в конский хвост, Аня проверила в сумочке наличие паспорта и студенческого билета. Затем немножко разворошила секретер и выудила оттуда широкую тёмно-синюю книжку, удостоверяющую её звание медсестры гражданской обороны. Вот уж не ведала, что когда-нибудь пригодится! Теперь вперёд!

Для начала ей предстояло объясняться с Лёвкой по поводу увольнения из бара. Плохо, что он об этом ни сном, ни духом… Аня и сама ещё вчера не знала о таком решении. Ею словно руководил кто-то свыше, отрезая пути отступления, не давая опомниться, чтобы не передумала. Она вспомнила, как устроилась на работу два года назад при подобных обстоятельствах. Бедному Лёве тогда пришлось замещать срочно сбежавшую замуж барменшу. Сейчас, слава богу, ситуация упрощалась в связи с закрытием боулинг-клуба по соседству. Бармены, оставшиеся без работы, теперь тусовались в "Мефистофеле", радуясь любой вакансии. Да, Анна преподнесёт им сегодня шикарный подарок!

Лёва поартачился, больше для порядку, ну и для острастки своих будущих подчинённых, пока сидевших с внешней стороны стойки. Он немедленно должен был выбрать между Эриком и Денисом, или взять того и другого на полставки. Чтобы не рубить с плеча, деловито отвёл Анну в сторонку и негромко спросил:

— Сама-то чего вдруг срываешься? Другую работу нашла?

— Ага, — Аня активно закивала, — по профилю!

Он смерил её взглядом от кончика хвоста на затылке до бронзового лака на ногах.

— Это в школе, что ль?! Там же гроши платят!

— Не-а, в больнице…

— Тьфу ты, а в больнице ещё меньше…

— Не в деньгах счастье, Лёвушка! Счастье в любви и взаимопомощи…

— Ну да, слышали уже, пользу приносить об-чест-ву. На блюдечке. С какой бишь, напомни, каёмочкой?

— Голубой, Лёвчик. Голубая каёмочка. И поскольку мне не терпится заняться этим сегодня же, шлёпни мне увольнение ближайшим днём! Только я тебя умоляю, не по тридцать третьей!..

Лёва заложил руки за спину и гордо удалился в крошечный офис.

На прощание Аня шепнула в его продолговатое ушко:

— Солнышко, прими добрый совет: на моё место не бери ни того, ни другого, у тебя гетеросексуальная аудитория… Возьми Вику. Чао!

В больнице она сразу бросилась в отдел кадров. И вовремя. Дама солидной комплекции в парике цвета бурый махагон с утра пораньше собиралась отчалить на обед. Анна своей астенической фигурой буквально перекрыла ей шлагбаум.

— Извините, Елена Борисовна, — по иронии судьбы махагона звали в точности как её Ленку, — я по очень важному делу!

Говоря это, она протиснулась вглубь сантиметров на двадцать.

— Пожар что ли?

— Хуже! В онкологию срочно требуется санитарка.

— Я в курсе, — дама строго свела брови к переносице, получилась общипанная буква "з" на рогах. — А вы кто? Курьер? Кто вас прислал?

— Я не курьер, я то, что требуется. Санитарка то есть!

Одна половинка буквы "з" поползла вверх, но усилием хозяйкиной воли была водворена на место. Дама в махагоновом парике сканировала Аню взглядом, будто сомневаясь в её нормальности.

— С кем вы согласовывали вопрос?

— В данный момент с вами. Елена Борисовна. Я решила, что должна начать с вас. Вы распоряжаетесь кадрами и действовать, не поставив вас в известность, просто не имею права! — опять фальшивый апломб в голосе. Может зря? Главное — нажать на правильные кнопки и не переборщить при этом.

— К вашему сведению, чтоб вы знали, санитарки нужны в каждом отделении, не только в раковом. Чем занимались раньше?

— Учусь на заочном в гуманитарном вузе. Подрабатывала в общепите.

— Разносторонняя развитость, значит. К нам гуманитарство привело?

Ого, словотворчеством страдает глубокоуважаемая администраторша! Переживём и это, абы во имя светлого будущего.

— У моей знакомой был рак молочной железы, — Аня говорила сейчас правду, такими вещами не шутят. — Рак вылечили. Но грудь пришлось отрезать… — на глаза навернулись непрошенные слёзы. По сей день их с Леной соседка по подъезду, выходя на улицу, подкладывает в лифчик вату. Первым её бросил муж. Не вынес диспропорции тела. К черту "гуманитарство"!

— Еленочка Борисовна, миленькая, вы должны меня принять, ну пожалуйста!

Сердце махагона дрогнуло. Какая разница, кто будет мыть полы и подкладывать судна — девчонка с высшим образованием или полуграмотная старушка? Главврач онкологии торопил, и требования у него немыслимые: чтоб добрая была, совестливая и с крепкими нервами. Где такую найти в наше безденежное время, да ещё на смехотворную зарплату? Она завкадрами, а не психиатр…

— Вы знаете что, вы ступайте в отделение. Скажете, я послала. На собеседование. Если примут — сразу ко мне с документами.

Аня обрадовалась и такому результату. Похвалила себя за то, что узнала у вахтёра имя-отчество махагона. Теперь надо разведать, как зовут того врача с толстыми линзами. Имя его черной вязью красовалось на позолоченной табличке кабинета. Смирнитский Андрей Валентинович. Он узнал её сразу. Вскользь глянул поверх бумаг и снова погрузился в чтение:

— Чем обязан?

Аня растерялась, усомнившись в силе и надобности каких-либо аргументов. Этот человек внушал ей священный трепет.

— Меня зовут Анна…

— Приятно, но не скажу чтобы очень.

— Я хочу у вас работать.

Молчание. Не забыл вчерашний обман.

— Меня прислали из отдела кадров.

Немая пауза.

— Я вам подхожу в качестве санитарки.

— А чем вы думаете здесь занимаются санитарки?

Ура, в обороне пробита брешь…

— Тем же, чем хорошие хозяйки у себя дома.

Впервые он посмотрел на неё с любопытством:

— По вашему выходит — они выносят горшки из-под членов семьи. Ставят клизьмы и бреют лобки?

— Это не главное в их работе…

— Что же главное?

Аня пыталась разглядеть за роговой оправой добрые глаза.

— Главное — поддержка, внимание и забота… — она изо всех сил старалась избежать штампов.

— Всё это хорошо, Анна, — он назвал её по имени! Маленькая, но серьёзная победа. — Меня интересует вот что: ещё вчера вы не подозревали о нашем существовании. Зашли случайно, а выйти не можете до сих пор? Почему вы здесь?

Аня задумалась. Как бы ему это объяснить подоходчивее?

— Я всегда обходила стороной детские дома и приёмники для животных. По той же самой причине. Всем не поможешь, не усыновишь, не приручишь, говорила я себе, а если так, то стоит ли вообще связываться? Сюда, и правда, зашла случайно… Но мнение моё поменялось в корне. Знаете, что я сейчас думаю? Если я помогу жить кому-то, одному-двум, нескольким — уже какая-то от меня польза. Вы понимаете?

Доктор кивнул. Его глаза из-под толстых линз улыбались. Рот оставался серьёзным, а глаза морщинились в улыбке.

— У меня есть на руках все документы. Кой-какие теоретические знания. И я не наркоманка, в смысле доступа к обезболивающим лекарствам. Вам проверить легче лёгкого — один звонок, или простой осмотр…