Он, конечно, тут же догадался над чем я хохотала.
— Проходи, располагайся. Я пока одна, моя подруга уехала домой.
На его лице заглавными буквами проявилась растерянность:
— Похоже я подкинул тебе обузу.
Огляделся кругом, не зная куда пристроить свой подарок.
— Не переживай. Прокормим! Где четыре — там и пять. И вообще, дареному коню в зубы не смотрят, — я с ногами забралась на софу.
Он сел рядом. Осторожно спустил малыша на пол и подтолкнул к собратьям.
— Если это мальчик, нам прийдется его кастрировать. Они почти все подаренные. Заниматься разведением кошек мы с Леной не планировали.
Марк улыбнулся мне глазами:
— Это девочка.
— Ну и славно. А почему ты решил мне её подарить? Она тоже похожа на меня?
Он взял мою руку в свои:
— Немножко. Не смейся, пожалуйста.
Нежное прикосновение — и моё тело изнывает от желания. Стоп, Гаранина! Тормози на поворотах…
— Значит, похожа? Слава Богу, я не крокодил. Бегал бы сейчас по полу маленький такой. Гена.
Марк откинулся на спинку софы и вытянул руку, не переставая наблюдать за мной. Я положила на неё голову и мысленно, как Фауст, попросила: "Остановись, мнгновенье, ты прекрастно!" Правда, после этого Фауст умер, прощенный, а мне хотелось жить. И чувствовать то, что я сейчас чувствую.
— Ты не воспользуешься моей беспомощностью?
— Нет.
Коротко и ясно. Глупо спрашивать почему.
— Ты сама этого не хочешь…
— Неправда. Это как раз то, чего я хочу сейчас больше всего.
— Не ты, а твои инстинкты. Это произойдет. Но когда мы будем готовы…
— К чему готовы? — я не могла оторвать взгляда от его губ. — Зачем всё усложнять?
Он склонил голову на плечо, оказавшись к моему лицу так близко, что прямо глаза в глаза смотреть не получалось. Пришлось метаться зрачками от одного к другому.
— Я буду ласкать тебя всю, долго-долго. Потом войду. Медленно…
От его слов у меня снова закрылся дыхательный клапан. Я отвернулась, пытаясь спрятать волнение и уставилась в потолок. Это движение включило в ушах сумасшедший звон. Внезапно онемел затылок и я стала падать в бездну, разверзшуюся за спиной.
— Боже, Марк! Мне плохо…
Он осторожно помог мне лечь и то, что рвалось изнутри бурным потоком, отступило. Сознание тоже осталось при мне. Значит успели вовремя. Марк накрыл меня пледом с кресла, но я направила его к комоду с одеялами. Он принес всё, что там было, затем наклонился. Прикольно, если он, как Ленка, сейчас чмокнет меня в переносицу! Я зажмурилась в нетерпении, но чуда не случилось, лишь тёплая ладонь коснулась лба.
— Ты уходишь?
— Мне пора.
— Где ты пропадал так долго?
— Расскажу тебе потом, когда вернусь…
— Опять потом. Всё время потом… — моё сонное бормотание догнало его в прихожей. Когда за ним тихонько хлопнула дверь, я уже спала.
На следующее утро очнулась с жуткой головной болью и мерзким перегаром.
— Женщина, вы потрясающе хороши сегодня! — с первого взгляда испугалась своего отражения в зеркале. Подглазины, красные пятна по всему лицу, сухие потрескавшиеся губы. Верхнее шерстяное одеяло чихнуло, пискнуло и из-под него высунулась круглая мордочка, за ней две крошечные лапки. Вцепившись в нижнее одеяло, они вытянули на свет божий тельце с оставшимися лапами и хвостом. Светлая окраска спинки и пузика резко контрастировала с остальными частями малыша — их словно вымазали в гуталине.
— Привет и тебе, женщина! Фу, надо же, у тебя и имени-то нету! Хотя, если задуматься, гораздо важней тебе сейчас попить-поесть. Да и горшок не мешало бы купить еще один, — я нацелила нос на пробуждающуюся кошачью братию. — Скоро коридор превратится в нужник…
Решив, что умыться успею попозже, оторвала безымянную сиамку от одеяла и отправилась с ней на кухню. Нежная бежевая шерстка переливалась на руке, точно шелк. Ух ты! Только сейчас заметила — цвет её гармонировал с моей кожей, совпадая по тону, но будучи более насыщенным. Может в этом видел Марк наше сходство? При воспоминании о нём по телу разлилось приятное тепло.
— Сейчас будем кушать. Гляди-ка, Тамагоча составит нам компанию. Оголодала, Мань?
Да, Гаранина! Кто бы спрашивал — из-за твоей бесшабашности у хвостатиков не было маковой росинки во рту со вчерашнего дня. На всякий случай котёнка я воодрузила на стол, вдруг ещё слопают, и занялась "Вискасом", по ходу дела комментируя:
— Ты сейчас находишься на специальном сооружении. За ним двуногие люди, мои сородичи, кушают. Желательно, чтобы ты кушала там, где твои сородичи.
Котёнок устремился к краю стола, реагируя на звук моего голоса.
— Ты убиться собралась? — я сняла малышку на пол. — Твой хвост пока не достаточно развит, чтоб контролировать вестибулярный аппарат. И лапы слабые — поломаешь, лишняя морока. Ладно, раз уж ты здесь, смотри: вот эта, самая глубокая миска — Монина. Он мужик, оттого и ест от пуза. А эта, широкая, Манина. Она девушка, но поесть тоже любит. Так, здесь мы пьём водичку, и, наконец, общая тарелочка у Дуси с Алисой. Ну а тебе на данный момент сгодится кофейное блюдечко. Где ж оно у нас было?
Я поднялась с колен и полезла в резной дубовый буфет, бывшую Эммину роскошь.
— Вот. Полюбуйся! Красивейший был сервиз. Мы практически всё перебили. Остался фарфоровый кофейник и это блюдце. Милое, правда? Я знала, что оно пригодится.
Котёнок капризно пискнул, царапнув меня за тапку.
— Ничего, — успокаивала я себя, — и кофейник куда-нибудь приспособим… Не плачь только. Я молочка погрею и всё у нас с тобой будет замечательно.
В дверь позвонили.
— Кого черт принес в такую рань?
Насчет "рани" я лукавила, на часах — половина двенадцатого. Но учитывая воскресенье, можно и поспорить по этому поводу. На пороге стоял Марк. Моя душа на миг покинула телесную оболочку и внедрилась в него, чтобы ужаснуться недавней хозяйке. От увиденного я чуть не свалилась в обморок. Провозившись с четверолапыми, совсем забыла умыться, причесаться и привести постель в порядок.
— Зачем ты пришел?
Это вместо "здрасьте, проходите, пожалуйста, будьте как дома"… Он пожал плечами:
— Навестить тебя.
Переступил порог и стал раздеваться. Сегодня на нём был темно коричневый кожаный пиджак, черные джинсы и замшевые мокасины. Густые пепельно-русые волосы забраны сзади тёмной резинкой. Под пижаком надета хлопковая футболка с короткими рукавами. Впервые я увидела его накачанные крепкие мускулы. Если честно, мне хотелось, чтобы он ушел. Немедленно. Меня мучил стыд и за собственный внешний вид, и за вчерашнее поведение. Но выгнать как-то язык не поворачивался.
— Что у тебя в пакете? Неужели крокодил?
Марк стал выгружать содержимое на кухонный стол:
— Здесь минеральная вода, томатный сок и кефир. Я не знал, что тебе больше поможет.
— Какая забота! Чем заслужила? — плюнув на всё, я села напротив: — О, минералка негазированная. Вряд ли поможет. Как считает мой родный братец-алкоголик, как раз газов надо побольше. Чтобы пошла отрыжка и желудок заработал.
Он откупорил бутылку и налил стакан. Себе.
— Если хочешь, я куплю с газом.
— Да ладно. Смешаю с уроданом, первый раз что ли.
Что я такое несу?
— Давай, пока ты принимаешь душ, я приготовлю что-нибудь тебе на завтрак? — кажется, меня деликатно выпроваживают в ванную. Он прав, вода поможет мне прийти в себя. Остудит эмоции.
— Ладно, уговорил. Только не делай бутерброды. Я их ненавижу! — после Елениного рассказа о несчастной любви я перестала питаться хотдогами и сендвичами. Боялась повторения сюжета?
От контрастного душа и чистого белья моё тело стало лёгким, как пушинка. Я с отвращением затолкала в стиральную машину рубашку, впитавшую ночной пот и перегар. Высушила феном волосы, промокнула салфеткой лишний крем на лице и только после этого покинула ванную. Марк что-то усердно размешивал вилкой в салатнице из черного небьющегося стекла. На плите свистел чайник. Уютная домашняя обстановка.