— На основе ваших слов я могу заключить, что дядюшка обладал значительным состоянием, — проговорил лорд Корбери тихим, ровным голосом, который, как знала Фенелла, означал, что он полностью владеет собой.

— Очень сложно предоставить вашей светлости более подробные сведения до тех пор, пока господин Мейберри не проведет тщательное изучение вашего имущества, — продолжал господин Солтер. — Но, по мнению господина Мейберри, который сообщил мне об этом перед самым моим отъездом, сумма, включающая деньги в банке, и акции, которыми ваш дядюшка владел в очень солидных фирмах, составляет не менее полумиллиона фунтов!

Фенелла вскрикнула. Лорд Корбери промолчал, однако он не смог скрыть радостного блеска, появившегося в его глазах.

— Спасибо за информацию, господин Солтер, — спокойно проговорил он.

— Я знаю, мой мальчик, — вмешался лорд Фаркуар, — что ты хотел бы немедленно отправиться в Йоркшир. Поэтому я взял на себя смелость приказать, чтобы для тебя запрягли экипаж четверкой. В нем ты доедешь быстрее, чем в своем фаэтоне. Ты можешь сменить лошадей в моих собственных конюшнях в Лондоне.

— Премного вам обязан, милорд, — сказал лорд Корбери. — Прошу простить меня, но я действительно хотел бы отправиться в путь немедленно. Он посмотрел на секретаря.

— Господин Солтер, вы поедете со мной?

— Это для меня большая честь, милорд.

— Мне придется на несколько минут остановиться у клуба и сообщить моим друзьям, что я не смогу позавтракать с ними, — предупредил лорд Корбери, — хотя, без сомнения, я имею полное право выпить немного вина.

При этих словах он взглянул на лорда Фаркуара, и они улыбнулись друг другу. Лорд Корбери протянул руку.

— Благодарю вас, — сказал он, — за великодушное предложение, которое вы сделали мне вчера вечером. Могу ли я оставить Фенеллу на ваше попечение?

— Можешь, — ответил лорд Фаркуар. — Удачи тебе, мой мальчик!

— Спасибо, — проговорил лорд Корбери. Он повернулся к Фенелле. Ее полные мольбы глаза были обращены к нему, ее лицо покрыла мертвенная бледность. Периквин погладил ее по голове.

— Береги себя, проказливый чертенок, — сказал он, — и больше не ввязывайся ни в какие передряги, если ты, конечно, сможешь удержаться от этого.

Фенелла протянула к нему дрожащие от волнения руки, но он уже быстрыми шагами выходил из комнаты, всем своим видом выражая крайнее нетерпение, которого не мог скрыть.

Фенелла последовала за ним. Подойдя к двери, она увидела, что экипаж, запряженный четверкой, уже стоит у подъезда, и слуги закрепляют багаж лорда Корбери.

Сам лорд Корбери взобрался на козлы, рядом с ним расположился господин Солтер, а грум — позади них.

Лошади были свежие и били копытом от нетерпения. Лорд Корбери, которому с огромным трудом удавалось сдерживать вожака, все же ухитрился приподнять шляпу в прощальном приветствии.

Фенелла помахала ему вслед рукой, но он не оглянулся. Она не отрываясь смотрела на его широкие плечи, лихо заломленную шляпу, пока экипаж не скрылся за поворотом. Ее рука опустилась и безжизненно повисла вдоль тела.

— Полмиллиона фунтов! — еле слышно пробормотала Фенелла. — О дядя Родерик, теперь он для меня потерян! Он сможет… жениться на Хетти, именно об этом он всегда мечтал.

Лорд Фаркуар обнял ее за плечи.

— Тебе следовало бы хорошо запомнить пословицу, которую часто повторяют завсегдатаи скачек, — сказал он. — «Ты не проиграл, пока твою лошадь не обошли!»

Три недели спустя, завтракая отбивной котлетой, приготовленной из мяса его собственных баранов, с гарниром из грибов, собранных на его собственных лужайках, лорд Корбери сидел за стопой в большой овальной комнате и через высокие окна рассматривал тщательно ухоженный сад, залитый солнечным светом.

День был замечательный, и он думал о том, что с большей охотой съездил бы в расположенную на другой стороне поля деревню, чтобы проверить ведущиеся там работы, чем катался по узким извилистым тропинкам.

За завтраком ему прислуживал стареющий дворецкий, который своим видом походил на епископа, и три лакея. Внезапно появился еще один лакей и что-то прошептал на ухо дворецкому, который почтительно подошел к его светлости и низким голосом произнес:

— Позвольте сообщить вашей светлости, что господин Тотилл, архитектор, прибыл для обсуждения с вашей светлостью планов нового дома на Западной стороне поместья, а Уингейт с сыном, занятый осушением земель вниз по реке, уже почти час ожидает, когда ваша светлость соизволит принять его.

— Я встречусь с ними через несколько минут, — ответил лорд Корбери. — Вы сказали моему управляющему, чтобы он был здесь в половине десятого?

— Вчера вечером, после того, как я получил ваши указания, милорд, я отправил грума в дом господина Уолкера.

— Спасибо, Барнстейпл, — сказал лорд Корбери. — У меня такая масса дел!

В его голосе слышалось удовлетворение.

— Действительно, милорд, — ответил дворецкий. — Если ваша светлость позволит, я хотел бы повторить слова, только вчера сказанные господином Уолкером: что не существовало еще на свете джентльмена, который с таким знанием дела разбирался бы во всех хитросплетениях самой запутанной ситуации, который был бы столь точен и прозорлив в своих решениях.

Лорд Корбери позволил себе удовлетворенно улыбнуться.

«Это действительно так», — подумал он. Он никогда раньше не подозревал, какое наслаждение может доставить процесс составления нового плана поместья или принятия на работу архитекторов, строителей, каменщиков, плотников и других специалистов, от которых зависели все задуманные им проекты.

— Боюсь, — продолжал дворецкий, — ваша светлость обнаружил, что старый хозяин был заинтересован только в благополучии своих лошадей. Он мало интересовался успехами арендаторов и тем, как обрабатывались его земли.

— Должен признаться, я был удивлен тем, что столь многое в поместье требует капитального ремонта, — согласился лорд Корбери.

Взмахом руки он дал понять лакею, предлагавшему еще два блюда, что есть больше не будет.

— У меня нет времени, — сказал он. — Кроме того, я могу прибавить в весе, если повар будет продолжать готовить каждый раз такие изумительные блюда.

— Адольфус будет очень польщен, милорд, — заметил дворецкий, — когда узнает, что вы благосклонно отнеслись к его усилиям. Он действительно мастер своего дела и очень переживает, когда его работа не нравится.

— Тогда передайте ему, что я очень доволен, — сказал лорд Корбери.

Он взял стоявший рядом стакан зля, сваренного в его собственной пивоварне в его собственном поместье. Как считал лорд Корбери — хотя, возможно, это была только игра воображения — этот эль был лучшим из того, что он пробовал за всю свою жизнь.

Он собрался было уже встать из-за стола, но тут вошел лакей и передал Барнстейплу серебряный поднос. Барнстейпл поставил его рядом с лордом Корбери. На сверкающем дне подноса лежали два письма.

— Только что доставили почту, милорд.

Лорд Корбери взял письма. Не было сомнений, что первое, написанное изящным почерком, принадлежало женщине. Завитушки на заглавных буквах второго письма также указывали на то, что и его писала женщина.

Лакей положил рядом с его светлостью костяной нож для бумаги с отделанной золотом ручкой. Лорд Корбери вскрыл первое письмо.

От бумаги пахло гарденией, а так как у него были все причины запомнить аромат этих духов, он начал читать, даже не посмотрев на подпись.

«10 июля 1817.

Периквин, мой дорогой, для меня было огромной радостью услышать о большом состоянии и об обширных поместьях, которые твой дядюшка оставил тебе в наследство после своей смерти. Сезон в Лондоне уже закончился, и мы сейчас, как ты догадываешься, в Брайтоне, где пребывает его королевское высочество принц-регент. Здесь довольно весело, но, как ты можешь себе представить, я очень скучаю по тебе.

Пожалуйста, поскорее приезжай сюда и присоединяйся к нам, папа с большим нетерпением ждет встречи с тобой,