— Я согласен с тобой, — ответил незнакомец уставшим голосом. — Уж если и есть на свете то, что я терпеть не могу, так это рано вставать — и только для того, чтобы убедиться, что два молодых дурака хотя бы соблюдают правила игры.

— Мы так и сделаем, — резко ответил лорд Корбери, как будто незнакомец обидел его.

Однако судья проигнорировал его замечание и прошел к секундантам, с которыми начал переговариваться о чем-то очень важном, да так тихо, что Фенелла ничего не услышала.

Наконец лорд Корбери как тот, кому был брошен вызов, выбрал пистолет. Второй пистолет взял сэр Николас. Секунданты встали по обе стороны от поля боя, судья занял свою позицию.

— Итак, вы оба знаете правила, джентльмены, — сказал он. — Вы встанете спина к спине, пройдете десять шагов, которые я буду считать, по моей команде повернетесь и выстрелите. Все понятно?

— Понятно, — ответил сэр Николас ровным голосом.

Они встали в исходную позицию, и в тот же момент Фенелла, крепко сжав руки, почувствовала, что она едва может дышать. «У Периквина такие широкие плечи, он такой большой, — думала она, — невозможно, чтобы сэр Николас промахнулся». Будет ли он целиться ему в сердце? Или он будет удовлетворен тем, что ранит Периквина в руку?

Да и сам Николас, с отглаженным белым галстуком и в плотно облегающем сером камзоле, будет легкой мишенью для Периквина, который, как было известно Фенелле, являлся великолепным стрелком.

— Прошу тебя, Господи, сделай так, чтобы никто из них не пострадал! — молилась Фенелла. — Пожалуйста, Господи, пусть они пощадят друг друга!

Она с такой силой сжала руки, что кончики пальцев побелели.

— Вы готовы? — спросил судья.

Она услышала, как противники пробормотали что-то утвердительное.

— Один, — начал считать судья, — два… Лорд Корбери и сэр Николас начали удаляться друг от друга, но внезапно вся процедура была прервана. Послышался стук колес несущегося по лесу с огромной скоростью экипажа, и из-за деревьев вылетел запряженный парой фаэтон. Он резко остановился, и из него выпорхнуло сверкающее существо в белом вечернем платье.

Не успел судья досчитать до четырех, как Хетти, едва касаясь мха своими белыми атласными туфельками, в мгновение ока преодолела небольшое расстояние, которое отделяло фаэтон от места дуэли, и, остановилась между лордом Корбери и сэром Николасом.

— Стойте! — крикнула она. — Стойте!

Ее возглас, столь неожиданно прозвучавший в тишине леса, заставил обоих противников резко обернуться.

Хетти была непередаваемо красива: ее светлые волосы сверкали живым блеском на фоне темных деревьев; бриллиантовое ожерелье, обвивавшее стройную шейку, мерцало в лучах утреннего солнца. Фенелла догадалась, что Хетти, по всей видимости, приехала прямо с бала, так как была в вечернем туалете.

Ее газовое платье, отделанное оборками и гофрированными складками, с разбросанными по нему крохотными букетиками розовых бутонов, было столь изысканным, что в нем можно было появиться на любом великосветском приеме.

— Стойте! — опять крикнула она. — Я этого не допущу! Я не позволю вам драться из-за меня! — Она театральным жестом заломила руки. — Как вы можете быть столь эгоистичны, столь глупы, — возмущалась она, — чтобы не понять, что подобный скандал испортит мою репутацию?

И лорд Корбери, и сэр Николас, стоявшие на линии выстрела, остолбенело смотрели на нее, а она тем временем продолжала:

— Не представляю, как вы оба можете поступать так опрометчиво! Я запрещаю вам драться, вы оба немедленно прекратите! Вы поняли?

Лорд Корбери оправился от изумления первым.

— Дело в том, Хетти, — сказал он, — что мы деремся не из-за тебя!

На мгновение показалось, что Хетти не поняла его. Она все еще стояла с протянутыми руками, жест этот был полон драматизма, но теперь она немного развернулась в сторону лорда Корбери, и ее огромные голубые глаза обратились к нему.

— Не… из-за… меня, — медленно повторила она, как будто смысл его слов еще не дошел до ее сознания.

— Нет, — ответил лорд Корбери, — из-за другой.

— Другой женщины? Я не верю! — вскричала Хетти.

Она повернулась к сэру Николасу.

— Ведь Периквин лжет? — обратилась она к нему. — Я не могу поверить.

— Я ни на мгновение не могу допустить… чтобы кто-нибудь из… вас… дрался из-за другой.

Ее удивление выглядело очень комично.

— Это правда, — спокойно ответил сэр Николас. — Вы не имеете ни малейшего отношения к разногласиям, возникшим между лордом Корбери и мною.

— И вы еще осмеливаетесь говорить мне подобное! — крикнула она, и наблюдавшая за происходящим Фенелла поняла, что Хетти потеряла контроль над собой. — Вы имеете наглость драться из-за кого-то еще! — продолжала неистовствовать Хетти. — Вы хотите сделать из меня посмешище: ведь все знают, что вы оба ухаживали за мной в течение последних двух месяцев! Я ненавижу тебя, Периквин, ты слышишь, я ненавижу тебя! А что касается вас, сэр Николас, я думала… я верила… что вы… любите… меня!

Хетти топнула ножкой. Казалось, она едва сдерживает себя. Не в силах выразить бушевавший в ней гнев, она яростно сжимала и разжимала руки.

Поддавшись охватившей жалости к Хетти, Фенелла не раздумывая поднялась и стала пробираться через кусты. Б этот момент Хетти издала возглас возмущения и, развернувшись на каблуках, побежала к фаэтону.

Джентльмен, который привез ее, не выходил из экипажа; в течение всей этой сцены он продолжал сидеть, придерживая лошадей и оставаясь простым наблюдателем развернувшейся перед ним драмы.

Теперь когда Хетти подошла к нему и села рядом, он, сообразив, что она хочет побыстрее уехать, направил лошадей по дороге, проходившей между деревьями и ведущей на другую сторону леса.

Лорд Корбери и сэр Николас, продолжавшие как вкопанные стоять на своих местах, проводили Хетти взглядом. Когда фаэтон скрылся из виду, они повернулись друг к другу.

Именно лорд Корбери первым заметил Фенеллу, которая выбралась из кустов и остановилась в нерешительности.

— Бог мой! — воскликнул он. — Что ты здесь делаешь, Фенелла?

К ужасу Фенеллы все обернулись к ней, и по выражению на лице сэра Николаса она заключила, что он не одобряет ее присутствия.

— Я должна была… видеть, что… произойдет, — тихо пробормотала она.

— С этим спектаклем, достойным Друри-Лейн, и целой толпой зрителей мы могли бы с тем же успехом стреляться на Пиккадилли, — с возмущением заметил лорд Корбери.

Но все же присущее ему чувство юмора возобладало над недовольством.

— Проклятье! Я в жизни не участвовал в столь нелепой дуэли, — проговорил он и расхохотался.

Казалось, чопорность сэра Николаса не позволит ему расслабиться. Однако он тоже улыбнулся и, подняв пистолет, выстрелил в воздух.

— Честь удовлетворена! — объявил он и посмотрел на Фенеллу, зная, что она одобряет его действия.

Чтобы не отстать от него, лорд Корбери также поднял пистолет и выстрелил вверх. Потом он подошел к сэру Николасу и протянул руку.

— Я прошу прощения, Уорингэм, — сказал он. — Я погорячился — я ни на секунду не усомнился в том, что вы никогда не допустили бы, чтобы хоть одна лошадь из вашей конюшни стала предметом каких-то махинаций.

Это был великодушный поступок, и в обращенном на Периквина взгляде Фенеллы отразилась радость, которая сменила напряжение, владевшее ею всю ночь.

— Послушайте, Корбери, я должен вам кое-что сказать, — обратился к Периквину один из его секундантов. — Это был последний раз, когда я, мучимый страшным приступом головной боли, согласился вылезти из постели ради того, чтобы помочь вам. Мои старания не были вознаграждены даже кровоточащей раной!

— Между прочим, — заметил другой секундант, — я, встав в такую рань, уже успел чертовски проголодаться. Как вы смотрите на то, чтобы всем отправиться в клуб и позавтракать?

— Это самое разумное предложение, — согласился с ним судья.

— Отличная идея! — воскликнул лорд Корбери и посмотрел на сэра Николаса. — Надеюсь, вы окажете мне честь быть моим гостем, — закончил он, зная, что именно этого от него и ожидали.