Между тем Сталин и Генеральный штаб продолжали и в первые месяцы 1943 года забирать на запад также и созданные по инициативе Апанасенко дивизии второй очереди, стоявшие на позициях вдоль советско-китайской границы. Но и в этом случае генерал Апанасенко не оголял позиции, а стал прилагать усилия по созданию дивизий третьей очереди. Там, где не было возможности поставить дивизию, формировалась стрелковая бригада. Но теперь это стало делать проще. Ставка не могла держать на западе две дивизии с одинаковым номером. Пришлось признать “самодеятельность” Апанасенко. Всем новым дальневосточным дивизиям, бригадам и полкам были присвоены новые номера и выданы воинские знамена. Эти части становились на централизованное довольствие.

Гибель генерала Апанасенко

Иосиф Апанасенко встречался со Сталиным в октябре 1942 года. Сталин вызывал командующего ДВФ в Москву в январе, а затем в феврале 1943 года. Апанасенко очень просил Сталина направить его в действующую армию на один из фронтов. Сталин обещал подумать. Но только 25 апреля 1943 года Апанасенко получил приказ сдать дела на Дальнем Востоке и отбыть в Москву в распоряжение Ставки. Новое назначение, однако, задерживалось, и генерал решил напомнить о себе письмом. Он писал Сталину: “Я Ваш солдат, товарищ Сталин. Вы знаете, что с Дальнего Востока мы послали на запад немало стрел­ковых дивизий, отлично выученных и вооруженных, а также артиллерийских и авиаполков. Вместо отправленных я тотчас старался сформировать и быстро обучить новые. Докладываю, что войска Дальневосточного фронта оставляю крепко боеспособными. Хозяйство тоже хорошо подготовлено. Промышлен­ность и сельское хозяйство Приморского и Хабаровского краев выглядят неплохо. Ругать не будут”10.

В конце мая 1943 года Апанасенко был назначен заместителем командую­щего войсками Воронежского фронта генерала армии Н. Ф. Ватутина. “Ты не обижайся, — сказал ему Сталин. — У тебя нет еще опыта современной войны. Повоюй немного заместителем командующего, а потом я дам тебе фронт”. Но судьба распорядилась иначе. Всего три месяца Апанасенко находился на своем новом посту. 5 августа 1943 года, в разгар Курской битвы, Иосиф Родионович был смертельно ранен и, не приходя в сознание, скончался. По его ранее высказанной просьбе генерал армии Апанасенко был похоронен на родине, в г. Ставрополе. В Великой Отечественной войне он не отличился в боях, в наступлениях и отступлениях. Но то, что он сделал для общей победы на Дальнем Востоке, позволяет назвать его имя в числе имен выдающихся военачальников Великой Отечественной войны.

Литература

1 История Второй мировой войны. 1939—1945. — М., т. XI, 1980, с. 184.

2 Л ы с е н к о   А.   Иосиф Апанасенко. — Ставрополь: Ставропольское книжное издательство, 1987.

3 Г р и г о р е н к о   П е т р.   В подполье можно встретить только крыс. — М.: Звенья, 1997, с. 192.

4 Ч е р ч и л л ь   У.   Вторая мировая война. Книга V. — Нью-Йорк: Издательство им. Чехова, 1956, с. 201.

5 “Известия ЦК КПСС”, 1990, № 12, с. 213.

6 “Советская Россия”, 20 октября 1989 г.

7 Р о г и н с к и й   М.   Ю.,   Р о з е н б л и т   С.   Я.   Международный процесс главных японских военных преступников. — М. — Л.: Издательство юридической литературы, 1950, с. 246.

8 История Второй мировой войны, 1939—1945, т. XI, 1980, с. 184.

9 Краснознаменный Дальневосточный. — Хабаровск, 1978, с. 139.

10 Л ы с е н к о   А.   Иосиф Апанасенко. — Ставрополь, 1987, с. 331.

Андрей ВОРОНЦОВ

“ПРАЖСКАЯ ОСЕНЬ”:

МИФЫ И РЕАЛЬНОСТЬ

35 лет назад, в конце августа 1968 года, войска СССР и его союзников по Варшавскому договору вошли на территорию Чехословакии. Знаменитая “Пражская весна”, захватившая и календарное лето, сменилась “осенью”... Эти события, как стало ясно позже, при распаде “восточного блока”, оказались для нас не менее, а, может быть, даже более важны, чем для Чехословакии. За минувшие десятилетия они обросли многочисленными мифами, привед­шими к тому, что руководство СССР при Горбачеве безоговорочно признало историческую вину советской стороны “за грубое попрание норм между­народного права”.

Вот миф первый, самый распространенный. Считается, что военное вмешательство СССР покончило с демократическим руководством ЧССР во главе с Дубчеком.

Но советские войска вошли в Чехословакию 21 августа 1968 года, а первый секретарь ЦК КПЧ Дубчек ушел в отставку в апреле 1969-го, председатель Национального собрания Смрковский — в январе 1969-го, глава правительства Черник — в январе 1970-го, а президент Свобода вообще оставался до 1975 года, хотя весной 1968-го поддерживал Дубчека. А радикальный реформатор Б. Шимон возглавил делегацию КПЧ на праздновании 51-й годовщины Октября в Москве 7 ноября 1968 года, целовался с Брежневым... Более того, именно упомянутые товарищи дали 26 августа добро на “временное”, “до нормализации”, размещение советских войск в ЧССР.

Миф второй. Советский Союз остановил экономические реформы в ЧССР.

Он их не только не останавливал, а предоставил Чехословакии полную свободу в их проведении по “кадаровскому” (венгерскому) варианту при условии юридического признания советского военного вмешательства и прекращения антисоветской пропаганды. Это отмечено в совместном заяв­лении от 26 августа 1968 года на встрече в Кремле руководства КПСС и КПЧ. Чехи приняли условия советской стороны, но реформы проводить не стали. Почему — это надо спросить у них самих.

Миф третий. Торжество демократии в январе 1968 года, когда Дубчека выбрали первым секретарем ЦК КПЧ.

Дубчека никогда никто бы не выбрал, если бы не холодные отношения между Брежневым и тогдашним чешским партийным лидером Антонином Новотным. Они не заладились сразу после 14 октября 1964 года, когда был смещен Хрущев и Брежнев сообщил об этом по телефону всем руководителям стран Варшавского договора. Вот что сказал Новотный (запись самого Брежнева): “Немножко для меня сразу неожиданно, не думал так. У нас будет шум. Говорю вам откровенно. Это так неожиданно. Так я думал, что Вы будете руководить по партии, а т. Хрущев предс. Сов. Министров.

Но затем поздравил меня и т. Косыгина. Сказал — ну что же, люди приходят и уходят, а идеи остаются...” В общем, сказал, как плюнул. Брежнев этого не забыл. Эта холодность между ним и Новотным не осталась не замеченной карьеристами из ЦК КПЧ — Гендрихом, Коуцким, Кригелем, Цисаржем, Пеликаном, Шиком, Смрковским и другими. Они понимали, что если советский руководитель не расположен к их начальнику, то долго ему на высоком посту не протянуть. Но кто придет ему на смену? Человек, равный по авторитету Новотному, в Чехословакии был один. Но это был вовсе не Дубчек, а опальный Густав Гусак, который еще в 1944 году руководил Словацким национальным восстанием, а после войны возглавлял правительство Словакии, хотя коммунисты там проиграли выборы. Гусак, с одной стороны, недолюбливал чехов, а с другой — являлся автором идеи вхождения Словакии в СССР (без Чехии). Он имел множество врагов среди евреев в руководстве КПЧ (начиная с генерального секретаря Сланского), так как считал их “небла­го­надежными”, — наверное, потому, что большинство евреев-коммунистов в 1939—1945 годы находились в эмиграции на Западе. В 1951 году Рудольфа Сланского и его соратников арестовали (между прочим, среди них были будущие сподвижники Дубчека — председатель Национального собрания Смрковский и министр внутренних дел Павел). Эта история получила широкую известность, но весьма одностороннюю, как вообще всё в “чехословацких делах”. Госбезопасность ЧСНР действовала в духе Берии: “выбивала” не только “космополитов”, но и “патриотов”. В 1951 г. взяли и Гусака по доносу партийного руководителя Словакии Широкого, приговорили к пожизненному заключению. На свободу он вышел только в 1963 году. По свидетельству деятеля “Пражской весны”, секретаря ЦК КПЧ З. Млынаржа, Гусак “был сам по себе личностью, превосходившей своими способностями большинство тогдашних коммунистических лидеров”. Но именно поэтому его боялись как огня и «консерваторы», и «прогрессисты» в руководстве КПЧ. Первые его просто «зажимали», а последним пришла в голову мысль, что, пока Гусак не встал крепко на ноги и не занял место Новотного, следует посадить на это место своего человека. Но кого, они долго не могли договориться. Помощник Брежнева Александров-Агентов записал смешную сцену: “... когда секретарю Президиума ЦК КПЧ Гендриху Брежнев прямо задал вопрос, кто, по его мнению, мог бы с успехом и достаточно авторитетно заменить Новотного на его постах (секретарском и президентском), Гендрих, не моргнув глазом, немедленно ответил: “Я”. Когда он вышел, Брежнев только покачал головой и сплюнул”.