Ханна Арендт прославилась на весь мир как критик «тоталитарного общества» и безусловный защитник либерализма. Между тем она была любовницей и верной ученицей Хайдеггера. Когда его в послевоенные годы обвиняли в сотрудничестве с режимом, она выступила в защиту своего бывшего возлюбленного.
После войны Мартин Хайдеггер переживает несколько тяжелых для него лет Это период отчуждения и недоверия. Опорой, как всегда, остается семья. И, конечно, «общение» с теми и с тем, от кого и от чего не могут оторвать философа ничьи решения, — с великими мыслителями прошлого, с великими произведениями, идеями и образами человеческой культуры.
Духовным убежищем для него становится история философии, история культуры. К концу 1940-х — началу 1950-х годов круг отчуждения постепенно разрывается. Некоторые бывшие коллеги и друзья, так и не дождавшиеся раскаяния от Хайдеггера, но полагающие, что он достаточно наказан отлучением от университета, один за другим восстанавливают контакты с философом С Хайдеггером, чья философская слава в годы забвения не уменьшается, а растет, начинают общаться новые поколения философов, поэтов, художников.
К сентябрю 1949 года, к 60-летию философа, незлопамятная общественность вполне созревает для того, чтобы возвратить Хайдеггера к свету культурно-исторической рампы. Инициатива первоначально исходит от таких почтенных мыслителей, как Г. Гадамер, который несмотря на немалые трудности, организовывает публикацию книги, посвященной юбилею Хайдеггера. Философский факультет Фрейбургского университета снова и снова ставит перед университетским сенатом вопрос о возвращении Хайдеггера в альма матер. Положение деликатное ведь существует решение сената от 1945 года, налагающее запрет на педагогическую деятельность профессора. К тому же членам сената, в основном представителям естественнонаучного знания, не совсем ясен вопрос о значении Хайдеггера как мыслителя. Вопрос адресован факультету, который дает на него совершенно недвусмысленный ответ.
Располагает ли Хайдеггер в философском диалоге столь существенным голосом, который позволяет поставить его рядом с Гегелем, Кьеркегором, Ницше, Дильтеем, Гуссерлем и другими выдающимися людьми?
Факультет отвечает на сам вопрос утвердительно и, относясь с полнейшим уважением ко всем сомнениям, не хотел бы навсегда отделить себя от Мартина Хайдеггера.
И когда препятствия преодолены, когда Хайдеггер начинает выступать перед публикой, перед Студентами — сначала в клубах, потом во Фрейбургском университете и в Баварской академии изящных искусств, то его ожидает настоящий триумф, аудитории переполнены.
Хайдеггер участвует в семинарах, в 1962 году посещает Грецию, там же через пять лет делает доклад «Происхождение искусства и определение мышления».
Умер мыслитель 26 мая в возрасте 86 лет 28 мая. Хайдеггер был похоронен в Месскирхе, почетным гражданином которого он являлся.
Мартин Хайдеггер один из основоположников экзистенциализма. Хотя экзистенциалистские идеи уже выдвигались ранее, Хайдеггер в монографии «Бытие и время» (1927) впервые сделал попытку в систематической форме изложить основные принципы экзистенциалистского подхода в философии. Главная философская работа Хайдеггера «Бытие и время», опубликованная в 1927 году, написана очень мудреным языком. Н. Бердяев, например, считал язык Хайдеггера «несносным», а его многочисленные словообразования, слова типа «можествование», — бессмысленными или, по крайней мере, очень неудачными.
Впрочем, языку Хайдеггера, как и Гегеля, свойственна своеобразная выразительность, у них, бесспорно, есть свой литературный стиль.
Хайдеггер описывает свою философию как исследование бытия. Его считают экзистенциалистом, хотя он сам отрицает эту связь, утверждая, что именно бытие как таковое, а не личностное существование представляет для него наибольший интерес. Его работа направлена в основном на поиски некоторого вида значения, лежащего в сердце удивительного факта, состоящего в том, что «существуют вещи». Он многим обязан Кьеркегору и своему учителю — Эдмунду Гуссерлю.
В свою очередь Хайдеггер оказал большое влияние на Сартра. Хайдеггер использует термин «бытие», чтобы описать способ существования человека, и утверждает, что человеческая жизнь радикально отлична от других форм жизни потому что способна познать себя и размышлять об этом бытии. Человеческие существа, утверждает он, могут выбрать подлинную жизнь, полностью понимая свое положение в мире, или неподлинную, существование наподобие автоматов, бездумно приспосабливаясь к установленным порядкам и образцам.
Хайдеггер дает анализ человеческого существования и рассматривает его как путь к пониманию самого бытия. Его методом является феноменология. Цель ее состоит в том, чтобы указать и описать данные непосредственного опыта просто как они есть, не накладывая на них организующие понятия. С феноменологической точки зрения, мир есть состояние, в котором мы заняты и живем, он конституирует наши жизни. Наша человеческая реальность, или способ существования, является тем множеством путей, в которых мы осуществляем жизнь. Это означает «что-то делать, что-то производить, обращать внимание на что-то, присматривать за чем-то, использовать что-то, отказываться от чего-то и давать возможность чему-то, поддерживая, сопровождая проявляя, раздражаясь, рассуждая, обсуждая, определяя».
Хайдеггер пишет о «столкновении» с миром и «настроении», с которым мы сталкиваемся с миром, как об оценке мира. Мы находимся в мире, претворяя наши собственные перспективы в жизни. Человек присваивает мир, схватывает ситуацию, в которой он находится в мире, и понимает, что он может попытаться сделать, прежде чем все это будет увлечено потоком событии. Однако эта тесная связанность с жизнью мира вызывает напряжение между самореализацией человека и бездумной коллективной практикой, которую осуществляют «они» в мире. Я могу сделаться деперсонализированным объектом использования другими, поддаваясь механическим привычкам и условностям повседневного существования, приспосабливаясь к тому, что является средним, обычным и часто банальным.
Хайдеггер описывает такого человека в качестве «анонимного существа» ставшего отчужденным от своего истинного «Я», существа, страдающего отсутствием аутентичности, подлинности. Однако дело не в том, что если «я» аутентичен, то буду вести себя обязательно необыкновенным или странным образом, а в том, что мои действия, независимо от того, странные они или привычные, происходят из моего собственного поведения, а не из внешних факторов». Нетость Бога означает, — писал Хайдеггер в 1946 году, — что более нет видимого Бога, который неопровержимо собирал бы к себе и вокруг себя людей и вещи и изнутри такого собирания складывал бы и мировую историю и человеческое местопребывание в ней». Ничего нет, но это ничто и пустота человеческого существования пробуждают страх и постоянную тревогу, которые становятся чуть ли не главным содержанием здесь бытия.
«Мы не можем сказать, перед чем человеку жутко, — пытается Хайдеггер в одном из своих выступлений популярно разъяснить смысл книги «Бытие и время» — Вообще делается жутко. Все вещи и мы сами тонем в каком-то безразличии. Не остается ничего для опоры. Остается и захлестывает нас — среди ускользания сущего — только это «ничего». Ужасом приоткрывается Ничто».
Человек «заброшен» в Ничто (Космоса и природы), он обречен мучиться бессмысленностью и одиночеством своего существования. Однако в мучении и заключается жизнь, в невозможности вырваться из небытия, ничто, бессмысленности — единственно человеческий смысл и даже радость. Она рождается из бездны отчаяния, не переставая быть отчаянием. «Поздний» Хайдеггер пришел к своеобразному признанию бытия Бога — бытия его как продукта обезбоженного мира. Но Бог Хайдеггера остается особым видом или формой существования абсолютного Ничто. По сути дела, такое же Ничто представляет собой «Бытие» Хайдеггера, о сущности которого постоянно размышляет философ.
