Флоренский полагал, что физика будущего, уйдя от отвлеченности, должна создавать конкретные образы, следуя Гете-Фарадеевскому миропониманию.

В 1929 году в письме к В. И. Вернадскому, развивая его учение о биосфере, Павел Александрович пришел к мысли «о существовании в биосфере того, что можно было бы назвать пневматосферой, то есть о существовании особой части вещества, вовлеченной в круговорот культуры или, точнее, круговорот духа». Он указал «на особую стойкость вещественных образований, проработанных духом, например, предметов искусства», что придает культуроохранительной деятельности планетарный смысл.

Летом 1928 года Флоренский был сослан в Нижний Новгород. Хотя через три месяца он был возвращен и восстановлен в должности по ходатайству Е. П. Пешковой, обстановка в Москве к тому времени была такой, что Флоренский говорил: «Был в ссылке, вернулся на каторгу».

Авторы всевозможных пасквилей пытались представить его как закоренелого врага и тем подготовить общественное мнение к осознанию неизбежности и необходимости репрессий. Особенно жестокой травле подвергся Флоренский за истолкование им теории относительности в книге «Мнимости в геометрии» и за статью «Физика на службе математики» («Социалистическая реконструкция и наука», 1932).

26 февраля 1933 года Флоренский был арестован по ордеру Московского областного отделения ОГПУ, а 26 июля 1933 года осужден особой тройкой на 10 лет и отправлен по этапу в восточно-сибирский лагерь. 1 декабря он прибыл в лагерь, где его определили работать в научно-исследовательском отделе управления БАМЛАГа.

10 февраля 1934 года он был направлен в Сковородино на опытную мерзлотную станцию. Здесь Флоренский проводил исследования, которые впоследствии легли в основу книги его сотрудников Н. И. Быкова и П. Н. Каптерева «Вечная мерзлота и строительство на ней» (1940).

В конце июля и начале августа 1934 года к Павлу Александровичу смогли приехать жена A. M. Флоренская с младшими детьми Ольгой, Михаилом и Марией (в это время старшие сыновья Василий и Кирилл были в геологических экспедициях).

Это последнее свидание Флоренского с семьей состоялось благодаря помощи Е. П. Пешковой. 17 августа 1934 года Флоренский неожиданно был помещен в изолятор лагеря «Свободный», а 1 сентября отправлен со спецконвоем в Соловецкий лагерь особого назначения. 15 ноября он начал работать на Соловецком лагерном заводе йодной промышленности, где занимался проблемой добычи йода и агар-агара из морских водорослей и сделал более десяти запатентованных научных открытий.

25 ноября 1937 года Флоренский был вторично осужден — «без права переписки». В те времена это означало смертную казнь. Официальная дата кончины — 15 декабря 1943 года, — первоначально сообщенная родственникам, оказалась вымышленной. Трагическое окончание жизни осознавалось П. А. Флоренским как проявление всеобщего духовного закона: «Ясно, что свет устроен так, что давать миру можно не иначе, как расплачиваясь за это страданиями и гонениями» (из письма от 13 февраля 1937 года).

Флоренский был посмертно реабилитирован, а полвека спустя после его убийства семье из архивов госбезопасности передали рукопись, написанную в тюрьме: «Предполагаемое государственное устройство в будущем» — политическое завещание великого мыслителя. Будущую Россию (Союз) Флоренский видит единым централизованным государством во главе с человеком пророческого склада, обладающим высокой интуицией культуры. Флоренскому очевидны изъяны демократии, которая служит лишь ширмой для политических авантюристов; политика — специальность, требующая знаний и зрелости, недоступная всем, как и любая другая специальная область. Предрекал Флоренский возрождение веры: «Это будет уже не старая и безжизненная религия, а вопль изголодавшихся духом».

21 февраля 1937 года Флоренский писал сыну Кириллу: «Что я делал всю жизнь? — Рассматривал мир как единое целое, как единую картину и реальность, но в каждый момент или, точнее, на каждом этапе своей жизни, под определенным углом зрения. Я просматривал мировые соотношения на разрезе мира по определенному направлению, в определенной плоскости и старался понять строение мира по этому, на данном этапе меня занимающему признаку. Плоскости разреза менялись, но одна не отменяла другой, а лишь обогащала. Отсюда — непрестанная диалектичность мышления (смена плоскостей рассмотрения), при постоянстве установки на мир, как целое».

Религиозный философ, правовед, публицист. В философии Гегеля видел систематическое раскрытие религиозного опыта пантеизма («Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека», 1918). Автор нескольких сотен статей и более 30 книг, в том числе «О сопротивлении злу силою» (1925), «Путь духовного обновления» (1935), «Основы борьбы за национальную Россию» (1938), «Аксиомы религиозного опыта» (т. 1–2, 1953), «Наши задачи» (т. 1–2, 1956).

Иван Александрович Ильин родился в Москве 28 марта (по ст. ст.) 1883 года в дворянской семье присяжного поверенного округа Московской судебной палаты, губернского секретаря Александра Ивановича Ильина и Екатерины Юльевны Ильиной (урожденной Швейкерт фон Штадион). Он был третьим сыном в семье. Старшие братья — Алексей и Александр — станут юристами. Отец Ильина — коренной москвич; дед, полковник, служил начальником Кремлевского дворца. По матери Иван Ильин — немецкой крови, его дед — Юлиус Швейкерт — был коллежским советником.

Начальное образование Ильин получил в гимназии, где проучился пять лет. Окончил ее 31 мая 1901 года с золотой медалью. Затем поступил на юридический факультет Московского университета, где преподавали выдающиеся профессора П. Новгородцев и князь Е. Трубецкой. Ильин вошел в научную школу Новгородцева, чьи лекции по истории философии оставили глубокий след в его сознании. «В нем всегда жило чувство живой тайны бытия и мистического благоговения перед нею», — писал он о своем учителе. Платон, Руссо, Кант, Гегель — таковы были идейные центры школы Новгородцева.

Сдав экзамены 25 мая 1906 года, Ильин был удостоен диплома первой степени. 22 сентября на заседании юридического факультета по предложению князя Трубецкого его оставили при университете для подготовки к профессорскому званию. В этом же году Ильин женился на Наталии Николаевне Вокач. Эта удивительная женщина, занимавшаяся философией, искусством, позже историей, была духовно близка Ильину.

Евгения Герцык, родственница Вокач, вспоминает: «В 1906 году наша двоюродная сестра вышла замуж за студента Ильина. Недавний революционер-эсдек (он был на памятном съезде в Финляндии в 1905 году), теперь неокантианец, но сохранивший тот же максимализм, он сразу порвал с родней жены, как раньше со своей, насквозь буржуазной, но почему-то исключением были мы с сестрой, и он потянулся к нам со всей присущей ему пылкостью. Двоюродная сестра не была нам близка но — умная и молчаливая — она всю жизнь делила симпатии мужа, немного ироническая к его горячности. Он же благоговел перед ее мудрым спокойствием. Молодая чета жила на гроши, зарабатываемые переводом ни он, ни она не хотели жертвовать временем, которое целиком отдавали философии.

Оковали себя железной аскезой — все строго расчислено, вплоть до того, сколько двугривенных можно в месяц потратить на извозчика, концерты, театр под запретом, а Ильин страстно любил музыку и художественный театр. Квартира, две маленькие комнаты, блистала чистотой — заслуга Наталии, жены».

В 1909 году Ильин сдал экзамены на степень магистра государственного права и после двух пробных лекций был утвержден в звании приват-доцента по кафедре энциклопедии права и истории философии права своего родного университета. С осени он преподает на Высших женских юридических курсах «Историю философии права» и ведет семинар по «Общей методологии юридических наук».

В 1910 году начинает читать свой первый курс в Московском университете, тогда же становится членом Московского психологического общества, в «Вопросах философии и психологии» печатает первую научную работу «Понятия права и силы». Зимой вместе с женой уезжает на два года за границу в научную командировку (Германия, Италия, Франция), работает в университетах Гейдельберга, Фрейбурга, Берлина и Геттингена, в Париже и снова в Берлине.