– Вот это улов! Амир[2] Бисламов собственной персоной!

Услышав фамилию чеченского полевого командира, Кудрявцев поспешно подошел к машине и, подтянувшись на руках, заглянул в кузов. Взглянув в лицо мертвеца, которого разглядывал Снежин, Евгений сразу узнал боевика, которого сам застрелил возле буковой рощи, когда тот попытался бросить гранату. Сообразив, кто стал его жертвой, Евгений недовольно поморщился. Знай он наперед, что перед ним командир отряда боевиков, даже с риском для жизни он бы постарался взять Бисламова живым. Известные полевому командиру сведения наверняка представляли ценность для руководства контртеррористической операции.

– Ладно, не переживай, – заметив недовольную гримасу на лице Кудрявцева, обратился к нему Снежин. – Этот палач и грабитель заслужил свой конец.

– Да я не из-за этого, – ответил ему Евгений, спрыгивая обратно на землю.

Следом за ним из кузова «Урала» выпрыгнул и контрразведчик:

– Итого: двенадцать убитых, пятеро раненых, значит, осталось…

– Еще шестеро, – закончил за него Кудрявцев. – Пойдем, посмотришь. Ребята их уже выгрузили.

Возле первого грузовика, в окружении бойцов «Каскада», со связанными за спиной руками сидели на корточках шестеро пленных чеченцев. По вздувшемуся волдырю на шее одного из них Кудрявцев узнал еще одного своего «крестника». Чеченец тоже узнал подошедшего офицера и, вскочив, бросился к нему. Ближайший из «каскадовцев» хотел пинком отправить боевика на место, но тот упал на колени перед Кудрявцевым и на хорошем русском языке зашептал:

– Господин офицер, я не боевик, не воин! Я повар, простой повар! Меня зовут Ахмед! У меня есть родственники в Шали, меня там все знают. Вы видели, я не хотел в вас стрелять! Вы должны мне верить!

Евгений без слов ухватил пленного за рукав его камуфляжной куртки и рывком развернул его спиной к себе. Затем нагнулся и, захватив ладонью правую кисть чеченца, провел по подушечке его указательного пальца. Под огрубевшей кожей на пальце ясно чувствовалось уплотнение, возникающее при частом нажатии на спусковой крючок. Евгений мстительно усмехнулся и, показав палец боевика заинтересовавшемуся осмотром Снежину, отчетливо произнес по-чеченски:

– Верно, ты не воин, ты бандит с большой дороги! Из какого оружия стреляешь, повар?!

Чеченец, перейдя на родной язык, зашептал проклятия в адрес Кудрявцева. Но Евгений их не расслышал, так как его внимание переключилось на бегущего со стороны штаба прапорщика.

Прапорщик – низкорослый плотный человек с обозначившимся под тесной ему армейской курточкой животом – подбежал к Снежину и, с трудом переводя сбитое от быстрого бега дыхание, произнес:

– Товарищ майор, ЧП… Вас срочно в штаб… вызывают.

Лицо Снежина сразу изменилось: губы плотно сжались, а без того проступающие под кожей скулы, казалось, обозначились еще больше. Не ответив посыльному ни одного слова, он бегом бросился в сторону штаба. Кудрявцев обернулся к своим бойцам и, встретившись взглядом с командиром первой штурмовой группы, крикнул ему:

– Оставайтесь на месте, я сейчас вернусь! – после чего устремился за своим товарищем из военной контрразведки.

Не зная никаких подробностей, Евгений уже догадывался, что скрывается за известием прапорщика о случившемся ЧП.

В дверях штаба офицеры едва не столкнулись с командиром части. Полковник, с побагровевшим от волнения лицом, перевел свой хмурый взгляд с Кудрявцева на Снежина и произнес:

– Только что… – не сумев закончить фразу, он потряс в воздухе кулаком. – Только что нам сообщили: в семи километрах южнее Ханкалы расстреляна санитарная автоколонна. Восемнадцать погибших! – выкрикнул полковник в лицо офицерам спецслужб и вновь потряс своим плотно сжатым кулаком. – Сожжено три машины: санитарный грузовик и два БТРа боевого охранения. И это всего в семи километрах от нашей военной базы! Я спрашиваю: что происходит?!! – выкрикнул командир части, и его взгляд переместился на лицо Кудрявцева.

– Они ударили в другом месте, – встретившись взглядом с полковником, произнес в ответ майор Кудрявцев.

– Так почему вы этого не предусмотрели?!! – взорвался полковник. – Чем вы занимаетесь?! Вы собираетесь что-нибудь делать или позволите этим бандитам и дальше расстреливать наши колонны?!

– Разрешите идти? – вместо ответа неожиданно для командира части вдруг спросил Кудрявцев.

– Куда?! Зачем?! – опешил полковник.

– Чтобы что-нибудь сделать, – последовал ответ.

– Идите, – полковник устало махнул рукой и, развернувшись, вернулся в штаб.

От здания штаба Кудрявцев на негнущихся ногах направился к санчасти. При этом у него было такое лицо, что даже Юрий Снежин, взглянув на него сбоку, испуганно спросил:

– Женя, что с тобой?

– Со мной все в порядке, – ледяным голосом ответил Евгений, ускоряя шаг.

Перед санчастью ничего не изменилось. Шестеро боевиков, которым не требовалась медицинская помощь, все также сидели на корточках в окружении «каскадовцев» из первой штурмовой группы. Не дойдя нескольких метров, Кудрявцев остановился перед боевиками и громовым голосом спросил:

– Санитарная автоколонна – ваших рук дело?!

Ему никто не ответил. Тогда Евгений обвел взглядом сидящих на земле боевиков и, задержав взгляд на назвавшемся поваром Ахмеде, решительно шагнул к нему.

– Эй, начальник, ты что?! – завопил Ахмед, когда Кудрявцев за шиворот выволок его из круга.

– Иди, сволочь, – подгонял его Кудрявцев, толкая перед собой. – Любишь раненых расстреливать. Сейчас узнаешь, каково подыхать раненым. Посмотрим, понравится ли тебе это.

Оттащив упирающегося Ахмеда за угол санитарного барака, Евгений швырнул его на землю и сорвал с плеча автомат.

– Погоди! Так нельзя! – завопил до смерти перепуганный боевик.

Но Кудрявцев, не слушая его, демонстративно передернул затвор. Крик оттащенного за угол боевика услышали и остальные пленные и все бойцы «Каскада». Но лишь один майор Снежин бросился вслед за Кудрявцевым.

– Отставить! – пронзительно закричал он, увидев, что происходит за углом санчасти.

Но Кудрявцев уже поднял свой автомат, нацелив его в грудь валяющемуся на земле боевику. Снежин рванулся к нему, схватился за цевье и попытался вырвать автомат из рук офицера ГРУ. Евгений позволил контрразведчику слегка приподнять ствол и нажал на спусковой крючок. По боевику хлестнула короткая очередь, и сразу несколько пуль вонзились в землю возле его головы. Ахмед в ужасе зажмурил глаза и даже не закричал, а как-то по-собачьи заскулил. Глядя на его помертвевшее от страха лицо, Евгений ослабил хватку и позволил контрразведчику вырвать автомат у себя из рук. Но как только его руки освободились, Кудрявцев выхватил из кобуры свой «Вектор» и, нагнувшись над боевиком, прижал ствол пистолета к его горлу.

– Ты расстрелял санитарную автоколонну?! – рявкнул он в лицо боевику.

– Не-ет! – завизжал чеченец.

– Тогда кто? – Евгений наклонил руку так, чтобы боевик увидел затылочную часть пистолета, и большим пальцем взвел курок.

И пленный боевик не выдержал. – Русские! Наемники! – истошно закричал он. – Они еще утром ушли из лагеря с оружием вместе с курьерами.

Зная по опыту, что «поплывшего» «языка» нужно беспрерывно заставлять говорить, Кудрявцев быстро спросил:

– Что за наемники? Сколько их?

– Четверо. Я их не знаю. Старший все время ходит в черной маске, никогда ее не снимает. А остальные трое русские или нет, но похожи…

– Как их зовут?

– Старшего Блэк, еще одного Слон, третьего, кажется, Колчан, четвертого не знаю…

– Как они выглядят? – Евгений спешил задать следующий вопрос, не дожидаясь окончания фразы, чтобы не дать возможности «языку» собраться с мыслями. Только в таком случае можно было рассчитывать на получение достоверной информации.

– Старший маленький, но верткий и сильный, а все остальные здоровые…

– Как ты? – Евгений определил на глаз, что рост Ахмеда был никак не ниже ста девяноста сантиметров.