— Я верю в вас, народные депутаты, верю в вашу ответственность перед своими избирателями, — сказал Ельцин.

Интересно, откуда взялась такая вера?

Президент вновь отверг предложение оппозиции провести одновременные досрочные выборы депутатского корпуса и президента весной 1994 года. Он сказал, что он за досрочные выборы, но — в разное время: и президент, и депутаты должны быть переизбраны ровно за год до истекающего срока их полномочий, то есть депутаты — весной 1994-го, а президент — весной 1995 года. Лишь при таком варианте удастся избежать вакуума власти, который неминуемо возникнет при одновременных перевыборах.

— Во что бы то ни стало нужно сохранить преемственность и плавность перехода власти к новому поколению политиков, а значит и стабильность в стране, — сказал Ельцин.

В заключение президент призвал объявить 1993 год «годом экономики, мирной политики и созидательной работы».

Мало кто из людей посвященных поверил, что эти ельцинские призывы упадут на благодатную почву. В этом смысле характерна беседа двух депутатов демократической ориентации — Сергея Носовца и Владимира Варова (последний — председатель подкомитета ВС по политической реформе) на том же канале РТР в программе «Парламентский вестник» примерно за полтора часа до президентского эфира.

Носовец:

— Я сомневаюсь, что даже если будет достигнуто конституционное соглашение между президентом и председателем ВС, то Съезд в очередной раз не обманет президента, да и председатель ВС не устроит очередную ловушку.

Варов:

— Я вообще сомневаюсь в конструктивных способностях Съезда народных депутатов России, хотя и сам являюсь депутатом… Совсем недавний пример. VII съезд принял решение по соглашению. Ну и что же выполнено из этого конституционного соглашения? Да ничего… Какое бы соглашение ни было заключено, оно не будет выполнено… В очередной раз обманут…

Носовец:

— Да, когда упомянутое вами решение на VII съезде было достигнуто, причем достигнуто ценой больших усилий, и Хасбулатов поставил под этим постановлением свою подпись вместе с Зорькиным и президентом, буквально на следующий день он уже усомнился в целесообразности этой подписи и принятого решения. Поэтому хочется еще раз предупредить Бориса Николаевича о том, что с этим человеком надо держать ухо востро. Как, впрочем, и со всем депутатским корпусом.

В итоге собеседники пришли к выводу, что все-таки конституционное соглашение вряд ли может быть альтернативой референдуму, что курс надо держать именно на плебисцит.

10 марта в 10 утра в Георгиевском зале Большого кремлевского дворца начал работу VIII внеочередной съезд народных депутатов. Открывая его традиционным, как он сказал, «очень коротеньким введением», Хасбулатов, по существу, определил направление предстоящего разговора и задал ему тон. Он сказал, что созыв съезда «обусловлен необходимостью безотлагательного решения вопроса о референдуме 11 апреля»: дескать, с требованием созвать съезд «выступили граждане в многочисленных обращениях в Верховный Совет, в республиканские, областные и краевые Советы, а также главы администраций, политические партии и движения, ученые, юристы». Все они, по словам спикера, «высказывают серьезные опасения по поводу наших решений о референдуме 11 апреля и его возможных последствий». Спикер так и не объяснил, чем же вызваны опасения многочисленных граждан и юристов, связанные с предстоящим референдумом, ни словом не упомянул о пожелании президента, чем должен заняться съезд (принятием конституционного соглашения), и перешел к общей оценке развития политической ситуации за три месяца, прошедших после VII съезда.

«Три месяца назад, — сказал Хасбулатов, — мы расстались с вами на волне осторожного оптимизма. И для этого были, как тогда казалось, достаточные основания. Во-первых, нам удалось избежать угрозы прямой конфронтации между президентом и законодателями… Во-вторых, страна обрела… главу правительства, легитимность которого впервые не вызывала каких-либо сомнений…» В-третьих, по словам Хасбулатова, были приняты «конкретные решения о направлениях дальнейшего развития экономической реформы, усилении борьбы с преступностью, нормализации положения в армии». Однако последующие события склонили спикера от осторожного оптимизма к пессимизму: «Нет позитивных сдвигов в экономике. Нам до сегодняшнего дня не представлены программа стабилизации экономики и корректировка курса реформ. Напротив, усиливается рефрен в пользу сохранения прежней стратегии преобразований, разрушающей производительные силы. Утрачиваются надежды, что забрезжит свет в конце мрачного коридора реформ».

В общем, из «очень коротенького введения» Хасбулатова стало ясно: более всего он недоволен тем, что, несмотря на смену премьера на VII съезде, желаемая для него и его единомышленников «корректировка курса» экономической реформы так и не была проведена, то есть реформа не была придушена. Вопрос же о референдуме притягивался сюда за уши: Хасбулатов и K° прекрасно понимали, что, если голосование на референдуме будет в пользу Ельцина, ни о какой «корректировке курса» реформ после этого речь уже не заведешь.

Ельцин предлагает компромисс

Пожалуй, ни на одном другом съезде Ельцин не прилагал столько усилий, чтобы добиться компромисса, как на VIII-м. Однако уже первые часы его работы показали, что шансов на компромисс крайне мало.

По поручению Ельцина Сергей Шахрай предложил оставить в повестке дня съезда лишь один вопрос — о взаимодействии властей ради преодоления кризиса и о путях достижения согласия. Вторая часть президентского предложения — исключить из повестки дня второй вопрос, — о соблюдении Конституции органами власти и должностными лицами.

Шахрай:

— Снятие второго вопроса, предложенного ВС, — это уход от склоки. Стороны найдут, к сожалению, что текст Конституции несовершенен, найдут, в чем обвинить друг друга. В десятках, в сотнях нарушений Конституции. Не это нужно сейчас Съезду и народу Российской Федерации.

Между тем непримиримые оппозиционеры открыто заявляли, что желают именно скандала и склоки. Николай Павлов (фракция «Россия»):

— Будет очень хорошо, если второй вопрос повестки дня — о выполнении Конституции высшими должностными лицами — взорвет съезд и он превратится в склоку: лучше ужасный конец, чем ужас без конца.

Поскольку предложение Ельцина не было поставлено на голосование, президент отозвал его. Это формально. Фактически же депутаты отклонили это предложение, проголосовав за иную повестку: первый вопрос — о постановлении VII съезда о стабилизации конституционного строя (сюда входил и вопрос о референдуме), второй — о соблюдении Конституции РФ федеральными органами государственной власти и высшими должностными лицами, третий — информация председателей правительства и Центробанка об экономической ситуации в стране.

С основным докладом на съезде выступил заместитель Хасбулатова Николай Рябов. Хотя считалось, что он «примыкает к центристам», выступление его было резко конфронтационным, антипрезидентским. Доклад Рябова был посвящен постановлению VII съезда «О стабилизации конституционного строя Российской Федерации» и президентскому проекту конституционного соглашения (вот оно всплыло, это соглашение, но отнюдь не на главном месте). Постановление от 12 декабря вице-спикер назвал уступкой в пользу исполнительной власти, сильно ограничивающей собственные полномочия законодателей. «Практика показала, — заявил Рябов, — что уступки ведут к дестабилизации положения, а любые соглашения вне рамок Конституции пагубны». Докладчик обвинил исполнительную власть в подрыве действующего Основного закона с помощью идей о Конституционном собрании, референдуме и создания различных, не предусмотренных законом президентских структур, — например, комиссии по подготовке референдума, руководимой Шумейко. Назвав постановление от 12 декабря ошибочным, Рябов призвал Съезд предупредить политиков или органы власти, которые вздумают проводить референдум, об ответственности за его последствия (снова ответственность — как будто речь идет о каком-то страшном преступлении).