Что касается другой объявленной причины увольнения Баранникова, — недостатков в руководстве погранвойсками, — тут имелся в виду случившийся незадолго перед тем сокрушительный разгром одной из российских застав на таджикско-афганской границе: пограничники оказались просто не готовы к нападению афганцев, помощь вовремя не подоспела, многие погибли…

Надо сказать, мало кто тогда поверил, что именно названные причины в действительности дали повод для отставки. Жены двух генералов совершили шоп-тур за счет какой-то сомнительной зарубежной фирмы? Господи, да за кем же из российской «элиты» не водились подобные грехи! У некоторых родственники, дети вообще не вылезали из-за границы. Приобретали квартиры, дома, учились в престижных университетах… Ясное дело — не на зарплату главы семейства. Если за это увольнять, ряды высокоразрядного российского чиновничества поредели бы очень сильно. Что касается разгрома погранзаставы, этот вопрос рассматривался накануне на Совете безопасности. Баранников получил выговор (начальник пограничного ведомства генерал Шляхтин был отстранен от должности). Какой смысл уже на следующий день отправлять министра в отставку? Где тут логика? Да и вообще, за одну и ту же провинность вроде бы дважды не наказывают.

По-видимому, между выговором и отставкой должно было произойти какое-то событие, которое и стало реальным поводом для увольнения генерала… Согласно одной из версий, все решилось, когда в день своей отставки с утра Баранников посетил Ельцина. В попытке «раскрыть глаза» президенту министр будто бы представил ему собранный Министерством безопасности компромат на доверенных лиц Ельцина — опять-таки на первого вице-премьера Владимира Шумейко, директора Федерального информационного центра Михаила Полторанина и вместе с ними — на председателя Междведомственной комиссии по борьбе с преступностью и коррупцией известного адвоката Андрея Макарова. Это, мол, и вызвало соответствующую негативную реакцию президента.

По другой версии, причиной отставки стала одна из самых странных фигур того времени — Дмитрий Якубовский, или «генерал Дима», как его называли. Утверждалось, что именно он сыграл ключевую роль в сборе информации, касающейся «шопинга» двух генеральш в Швейцарии.

Чтобы познакомиться с этим компроматом, в Швейцарию послали Алексея Ильюшенко, в ту пору начальника Главного правового управления президента. Кроме того, была осуществлена беспрецедентная акция — на один день на самолете внуковского спецавиаотряда, без соответствующих документов, из Швейцарии, где он в ту пору скрывался от своих российских недругов, «генерала Диму» вывезли в Москву. Как утверждал в одном из своих интервью Руцкой, во «Внуково-2» «пограничники попытались задержать» Якубовского, но его встречала группа «Альфа», не позволившая это сделать. «Дима» был доставлен на один из объектов Главного управления охраны, где с ним побеседовали несколько высокопоставленных должностных лиц из окружения президента и, надо полагать, получили от него вожделенную информацию. Такая вот детективная история. По версии Руцкого, 27 июля Баранников доложил президенту, что получил ордер на задержание Якубовского за нарушение установленного законом порядка пересечения границы, выданный Генеральным прокурором, и должен осуществить это задержание. За этим и последовала отставка.

Наконец, третью версию выдвигает в своих воспоминаниях Сергей Филатов. Он пишет, что за двадцать минут до последнего визита Баранникова к президенту Ельцин позвонил ему, Филатову:

— Ну, что будем делать с Баранниковым?

— Теперь надо снимать, Борис Николаевич, — ответил Филатов. — Баранников начал сбор компромата на членов комиссии (которая расследовала историю с поездкой в Швейцарию жен Баранникова и Дунаева. — О.М.) и уже завел несколько уголовных дел. Он теперь не остановится ни перед чем. Не снимете, он со всеми счеты сведет, а вас предаст, если уже не предал.

Как можно понять, именно этот совет, который он дал президенту, по мнению Филатова, и стал последней каплей, побудившей Ельцина принять нелегкое для него решение об отставке Баранникова.

Нетрудно видеть, что все три версии в общем-то похожи друг на друга. Общий смысл всех трех: больше всего Ельцина возмутила реакция министра безопасности на полученный выговор, — вместо того, чтобы, как говорится, извлечь урок из случившегося, проявить покорность и лояльность, он разворачивает мощное контрнаступление на близких президенту людей, на людей, которым он доверяет; можно ли в самом деле положиться на такого?

Сам Ельцин в «Записках президента» дает собственное объяснение, почему он не поставил вопрос об отставке Баранникова еще на Совете безопасности 26 июля и о чем они говорили с министром утром 27-го. На СБ президент, по его словам, решил не смешивать два разных вопроса. Приняв же Баранникова на следующий день, он задал ему лишь один вопрос: правда ли, что его жена ездила на деньги «Сеабеко» в Швейцарию и что за три дня они вместе с женой Дунаева истратили там сотни тысяч долларов? Министр, «опустив голову», ответил утвердительно. После этого президент сообщил ему, что в три часа он будет снят с должности министра. Вроде бы достаточно убедительное объяснение, хотя не вполне ясно, почему нельзя было встретиться с Баранниковым не после заседании СБ, а до него, с тем чтобы на Совете безопасности все окончательно и решить.

По логике вещей, Хасбулатов и K° вроде бы не должны были особо возражать против отстранения министра безопасности: в общем-то, они не жаловали Баранникова, будучи уверенными, что он душой и телом предан президенту. Сам министр изо всех сил демонстрировал эту преданность. Так, во время мартовско-апрельского кризиса, когда Ельцину реально угрожал импичмент и поражение на референдуме, он часто появлялся рядом с президентом, следовал за ним, словно тень, как бы наглядно демонстрируя, на чьей стороне МБ. Как-то в порыве раздражения Хасбулатов даже назвал его президентским адъютантом. Однако стоило Ельцину уволить министра, как ВС тут же сделал привычную для него враждебную по отношению к президенту стойку. Уже на следующий день Президиум этого органа принял постановление, в котором признал указ президента об освобождении Баранникова «не имеющим юридической силы». Утверждалось, что Ельцин нарушил закон «О Совете Министров РФ», согласно которому министр безопасности, как и прочие силовики, назначается и освобождается с согласия Верховного Совета. (В действительности никакого нарушения не было: Баранников занял свой министерский пост задолго до того, как была введена норма, предписывающая такое согласование.) Хасбулатов пригрозил, что, если постановление «окажется неэффективным, будет созвана сессия Верховного Совета».

Эту внеочередную сессию созвали 31 июля, бесцеремонно прервав летние депутатские каникулы. Однако, как вскоре выяснилось, из отпуска нардепов вызывали напрасно. Ко всеобщему удивлению, никакого решения по Баранникову на сессии принято не было. Вопреки ожиданиям, Хасбулатов, руководствуясь какими-то своими византийскими соображениями, быстренько свернул заседание, не позволив даже начать обсуждение вопроса об уволенном министре безопасности. Возможно, уже по ходу дела решил, что восстановить его в должности депутатам ни при каких обстоятельствах не удастся, а демонстрировать перед всем миром свое бессилие совершенно ни к чему. К тому же, не исключено, спикер вполне логично заключил: снятый со своего поста, обозленный силовой министр в скором времени может оказаться для него, Хасбулатова, несравненно более полезным, нежели «адъютант его превосходительства» президента, сохраняющий эту свою адъютантскую роль. Так оно в действительности и вышло.

Впрочем, все это не означало, что линия на противоборство с президентом свернута или хотя бы ослаблена. На сессии депутаты во вполне конфронтационном духе приняли в первом чтении закон о внесении дополнений в закон «О Совете Министров РФ». Этими дополнениями вводился новый порядок назначения министров-силовиков. В случае, если полномочия кого-либо из них — министра обороны, безопасности, внутренних дел или приравненного к силовикам министра иностранных дел — прекращаются досрочно, президент обязан представить парламенту кандидатуру нового претендента на этот пост. Если ВС не согласится с предложенной кандидатурой, президент должен в семидневный срок представить новую. При этом повторно предлагать кандидатуру, уже отвергнутую Верховным Советом, он не имеет права.