Грохочущий Ла Дусер со всего маху хлопал молодого врача по плечу. Зефирине хотелось смеяться. Старательно оберегающий свой покой господин Нотр-Дам явно не ожидал подобного гама в своем тихом жилище. Пришедший в восторг от того, что видит такое прекрасное общество в столь поздний час, Гро Леон орал все громче и громче:

– Святой Сатурнен… Мерзавец… Мерзавец… Мерзавец… Святой Сатурнен!

– О-ля-ля! О-ля-ля! Уй! Уй! Уй!

Эти словечки изрекали братья-близнецы Ипполит и Сенфорьен, которых это приключение, казалось, потрясло больше, чем Зефирину. В прихожей невозможно было расслышать друг друга.

К большому удовольствию девушки, доктор энергично взял бразды правления в свои руки. Прежде всего он запер галку в кабинете.

В качестве лекарства он влепил две добрые оплеухи по впалым щекам Артемизы Плюш. Это лекарство совершило чудо. Оно подействовало лучше, чем микстура.

– Где я? Что я слышу? Что я делаю? Что я вижу? – простонала Плюш, открыв глаза.

– Мадемуазель де Багатель испытала большое нервное потрясение! – сказал решительным тоном доктор.

– Она нуждается в покое и отдыхе. Франк Берри, отведи наших гостей в их комнаты! Все должны спать! Завтра утром мы допросим злоумышленников!

Зефирина не проснулась ни утром, ни днем, ни к вечеру. Она проспала глубоким сном без сновидений, не двигаясь, не поведя бровью, тридцать шесть часов подряд. Когда она открыла глаза, доктор Нотр-Дам склонялся над ее подушкой, словно он и не покидал изголовья ее постели.

– Уф, мадемуазель! У вас был жар, и я опасался, что вы впали в летаргический сон!

– У меня волчий аппетит! – заявила Зефирина с чарующей улыбкой.

Она была свежа, как яблоко; она знала, как красива при пробуждении. Чудесные распущенные золотые волосы обрамляли розовое личико. Она кокетливо потянулась, в то время как врач приложил ухо в ее груди, чтобы послушать, как бьется сердце. Зефирина в то же время чувствовала, как его горячие пальцы ищут ее пульс. Ей было приятно ощущать голову молодого врача около своей груди. Расслабленная и полная сил одновременно, Зефирина едва не испустила вздох разочарования, когда Мишель де Нотр-Дам вдруг выпрямился. «Уже?!»

– Вот вам шарик, который я составил сам. Это древесина кипариса и растертые в порошок цветы гвоздики. Они очень способствуют восстановлению сил. Примите это лекарство, и я думаю, что через три дня вы будете достаточно крепки, чтобы продолжать ваш путь, мадемуазель!

Зефирина не ответила. Молодой врач молча менял ей повязки. Глядя на него сквозь полуприкрытые ресницы, она заметила в этом загадочном человеке некую нервозность.

– Ну, вот… все идет хорошо!

Сделав это заключение, Мишель де Нотр-Дам собрал инструменты и быстрым шагом вышел из комнаты. Зефирина пребывала в задумчивости. В голове у нее вертелась одна мысль. Почти тотчас же Франк Берри поднялся к ней с подносом, уставленным бульонами с травами, дымящейся похлебкой и самой аппетитной на вид пуляркой.

– Они принимают меня за обжору! – сказала Зефирина, улыбаясь.

В то время как она уписывала все это за обе щеки, Ла Дусер и девица Плюш болтали, стоя у нее в ногах. Выслушав их смущенные признания, Зефирина понемногу узнала о тех событиях, которые последовали за ее похищением. В то время как великан-оруженосец, обезумевший от ярости и отчаяния, выпрягал мула, чтобы броситься вслед за Зефириной, к мосту подъехал доктор Мишель де Нотр-Дам со своим лакеем Франком Берри и аптекарем господином Мелоном.

Поставленный в известность о той драме, которая только что произошла, молодой доктор тотчас же попросил господина Мелона дать свою свежую лошадь Ла Дусеру. Аптекарь, в котором не было ничего от поборника справедливости, не заставил себя просить присоединиться к девице Плюш, стоявшей у повозки. С помощью доктора Ла Дусер вытащил колесо повозки из дыры. И тогда он понял, что доски мостика были подпилены у основания. Без сомнения, этот несчастный случай был, разумеется, подстроен! Не теряя времени, три всадника бросились в погоню за похитителями Зефирины, назначив встречу, что бы ни случилось, в доме Мишеля де Нотр-Дама в Салон-де-Провансе. Бег своих лошадей они сдержали только один раз, у кузницы по дороге на Салон. Они расспросили кузнеца, и тот ответил, что видел всадников, которые неслись как сумасшедшие, а у одного из них был большой сверток. Да, сверток, который мог бы быть телом человека!

Зефирина знала, что произошло потом. Она слышала, как ее спасатели мчались по дороге. Они слышали ржание Красавчика, и Ла Дусер опознал его. Они проехали мимо развалин и углубились в густой лес. Прошло совсем немного времени. Капитан и его пособник, скакавший на Красавчике, бросились по дороге, ведущей в аббатство. Ла Дусер, уверенный в том, что Зефирина с ними, решил следовать по их следам, в то время как доктор, уверенный в правильности своего дара предчувствия, вернулся к развалинам, как раз вовремя, чтобы спасти девушку.

Ла Дусер, подъехав к стенам монастыря, заметил, что у бандитов не было никакого подозрительного «свертка». Он напал на одного из них и, несомненно, ранил его, ибо тот свалился с лошади. В то время как Ла Дусер гнался за вторым, первый, воспользовавшись сумерками, исчез. После этого Ла Дусер поймал Красавчика, который пасся в лесу. Он решил положить раненого на седло, но тот, как и первый бандит, исчезли в ночи.

Ла Дусер, обезумевший от ярости из-за того, что позволил так себя провести, долго стучал в ворота монастыря. Можно было подумать, что все монахи умерли: никто ему не ответил. Тогда, с опущенной головой, он вернулся к дому доктора Нотр-Дама, где имел счастье вновь найти свою юную хозяйку.

День пролетел быстро. Зефирина, однако, немного переоценила свои силы. После того как девица Плюш одела ее в платье из мягкой ткани цвета небесной голубизны, заплела волосы в две косы и уложила их вокруг головы, она решила немного поупражняться в ходьбе в цветущем саду. От нескольких шагов у нее закружилась голова, и она села на каменную скамеечку, скрытую от солнца в тени благоухающей грабовой аллеи, где смешались запахи лаванды и тимьяна. Гро Леон составил ей компанию. Он порхал вокруг нее, любезничал и кокетничал, приносил ей подарки: улитку, земляного червячка, увядший цветок, две испорченные вишни, хвостик лесной мыши, раковину улитки – короче говоря, очарованный Гро Леон старался понравиться.

– Сардина! Привет! Сардина! Сапфир! Сардина! Слуга!

Гро Леон произносил все слова, которые только знал.

– Ты очень любезен. Спасибо, Гро Леон…

Играя с птицей, Зефирина не могла не думать с тоской о своем будущем. Все то, о чем она забыла во время своего глубокого сна, быстро возвращалось.

«Завтра! Самое позднее, послезавтра она вновь отправится в путь к этому Леопарду… князю Фарнелло… к этому ненавистному человеку… В конце концов лучше умереть, чем разделить столь печальную участь!» – с горечью думала Зефирина.

– Зачем приходить в такое отчаяние от жизни, мадемуазель Зефирина? Вы слишком молоды, слишком умны и слишком красивы для того, чтобы не верить в свое будущее…

При этих словах, произнесенных мягким голосом, Зефирина вздрогнула. Она не слышала, как подошел Мишель де Нотр-Дам. Он стоял, скрестив руки на груди, опираясь спиной на ствол сливы, и, похоже, какое-то время уже смотрел на нее. Ощущая на себе его ясный и проницательный взгляд, Зефирина слегка смутилась:

– Мое будущее так печально и столь достойно сожаления, что лучше о нем не говорить!

Не замечая краски, залившей щеки Зефирины, Мишель де Нотр-Дам согнул руку в локте и помог девушке подняться.

– А вот и к ужину звонят! Чувствуете ли вы себя достаточно крепкой, чтобы разделить нашу скромную трапезу?

Со времени ее завтрака прошло всего несколько часов, и Зефирине не очень хотелось есть. Она рассеянно слушала разговор, который вели доктор, Ла Дусер и девица Плюш. Речь шла об аптекаре, господине Мелоне. Тема разговора мало интересовала девушку. Однако не так обстояло дело с девицей Плюш. Зефирина заподозрила, что ее дуэнья не осталась равнодушной к чарам пузатенького аптекаря. При одном только упоминании имени господина Мелона Артемиза бледнела, краснела, нервничала, сюсюкала, ее нос становился еще длиннее, а глаза часто моргали.