— Пойдем, туда зайдем. — Ганя указал на вагончик.

Костя кивнул, и они обогнули Газель сзади, и тихонько зашли в вагончик.

Внутри оказалось уютно. В дальнем левом углу располагался санузел, в ближнем левом — мойка, вделанная в белую тумбу, и кран, торчащий из стены. В правой стороне был кухонный гарнитур под дерево. Вдоль стены, противоположной входной двери, тянулись три дивана. Справа, у входа, располагался стол, из которого вырастал стволом кронштейн, держащий большую жидкокристаллическую панель. За столом, с дугообразной клавиатурой, сидел шатен лет тридцати, в парадной форме Комитета Безопасности с погонами капитана. У него была короткая стрижка, уши забавно торчали, почти как у Чебурашки.

Он вяло глянул на вошедших и открыл рот. Но Костя, протянув чип-мандат, быстро сказал:

— Здравия желаю. У нас секретное задание. И кстати, тут не пробегала группа сопровождения из двух бронетранспортеров?

— А, миссионеры. — Правильное лицо капитана просветлело. — Да-да, насчет вас было распоряжение. А вот про БТР я ничего не знаю.

— То есть, как это? — у Гани, что называется, отвисла челюсть.

У Кости чертов вагончик качнулся в глазах.

— А вот так, и словом не обмолвились. Меня зовут Джон. — Капитан поднялся из-за стола и протянул жилистую руку. — Можно просто Женя.

— Очень приятно, — горько отозвался Костя, хило приняв рукопожатие.

Ладонь у Джона оказалась почему-то теплой и потной. Может, из-за того, что здесь было хорошее отопление?

— Рад знакомству, — сухо сказал Ганя, в свою очередь, подав руку.

Капитан снова сел в кресло, лицом к гостям, и принялся непринужденно покручивать себя маятником на ножке кресла, немножко налево, немножко направо. Лицо его выразило знак вопроса.

Воцарилась странная пауза. Костя достал смартфон и набрал Калинова.

— Твою мать, не доступен, — через несколько секунд констатировал он.

— Ну и ладно, — вздохнул Ганя. — Черт с ними. Так ты пропустишь нас вперед?

Последняя фраза была обращена к капитану.

— Это без проблем. Только дам вводную. Впереди у вас Уфа. По ту сторону шлагбаума начинается никем не признанная пока Башкирская Независимая Республика. Да вы садитесь, — остановившись, он указал на табуреты, бывшие около одного из диванов.

Приятели послушались и, побрякав железными ножками, расселись. Костя машинально уставился на монитор с пляшущими на черном экране буквами:

— Н-да, так вот, — продолжил Женя, постучав пальцами по столу. — Башкирская Независимая Республика. Не сказать, чтоб отстой, но та еще держава. Территория военного коммунизма, мать ее за ногу. На протяжении трассы, в районах нефтедобычи, можно запросто попасть под обстрел. Там идет настоящая бойня за нефтяные качалки. Всякие банды с Уральской Республики пробираются через горы на квадроциклах или мотоциклах, чтобы завладеть парой-тройкой качалок. Местное население, от мала до велика, стоит на страже своих нефтеносных запасов. Вооружены даже женщины и дети.

Кроме того, часто попадаются посты местной полиции, которым нужны импортные бабки. Проезд по их территории стоит десять евро.

— А что, зелененькие не катят? — осведомился Костя.

— Нет, американцев там, вообще-то, не любят.

— Ну, по сравнению с местной полицией запросы у них невелики, — заметил Ганя.

Капитан непонимающе поглядел на одного, затем на другого.

— Это он так странно шутит, — открестился Муконин. — Не обращай внимания, давай дальше.

— Да, действительно, странно. — Джон повернулся к жидкокристаллической панели и потеребил нос. — Короче, чтобы второй раз не переплачивать новому патрулю, не забудьте попросить первых сделать лазерную отметку в правах. Кстати, чип-мандат можете выбросить. Впрочем, он вам еще пригодится на обратном пути. Если вернетесь.

Последние слова прозвучали на сниженном тоне.

— А куда ж мы денемся? — с напором сказал Ганя, убрав волосы с виска.

— Да все «нормалек» будет. Это я тоже так пошутил. — Капитан, повернувшись к ним, холодно улыбнулся. — А в сущности, желаю вам удачи. И за это надо выпить по пятьдесят грамм водки.

— Мы же за рулем, — почти хором сказали товарищи.

— Да кто сейчас проверяет на алкоголь? То ж пережиток старого времени.

Теперь его улыбка стала теплой.

Он поднялся с кресла, шагнул к кухонному гарнитуру, достал три пластиковых стаканчика и блатную походную фляжку в кожаном чехле. Затем, чинно, словно исполняя какой-то местный ритуал, разлил прозрачную жидкость.

— Ну, за удачу.

Все выпили. Стаканчики поставили на стол.

— Ага, и еще, — спохватился Джон после того, как занюхал рукавом. — После Уфы начнется полный пипец. Там миротворческая зона. Поволжская Международная Республика, которая пока в стадии создания. Трасса кишмя кишит бандами безработных бродяг, которые вооружены чем попало. К тому же, больше вероятность встретить патруль НАТО. Вот тогда-то вам несдобровать. Лучше вообще не останавливайтесь. Потому как все машины из Уральской Республики они подвергают капитальному досмотру. А у вас, как я понимаю, в тачке что-то важное есть.

— Точняк, — бросил Ганя.

— А если их прихлопнуть? — Костя посмотрел на хозяина вагончика, затем на приятеля.

— Тоже вариант, — буднично ответил капитан. — Только потом не обессудьте, если вас будут колошматить из вертолета.

— Ладно, спасибо, Джон, мы все поняли. — Костя встал с табуретки и протянул руку.

Ганя последовал его примеру.

— Пойдемте, я помогу вам переехать этих водил. — И капитан поднялся вслед за ними.

Прощание было коротким. Под возмущенные возгласы толпы «семерка» по встречной обогнула вереницу машин. Шлагбаум открылся по мановению руки капитана. И что-то банальное сказали друг другу, и Джон, после очередных крепких рукопожатий, вылез из их машины. И еще махнул вслед. И быстро растворился в зеркале заднего вида.

Матеря Калинова и его обещанные БТР, приятели набрали скорость. Может статься, маленькая боевая колонна запаздывает, и она еще догонит их, понадеялись Костя с Ганей.

Отъехав километров на пять, приятели решили остановиться, чтобы пообедать и подождать сопровождение. Шлагбаум и вагончик уже скрылись из поля видимости. Кругом был лесок из сосенок. Машину загнали в небольшой карман — когда-то здесь начиналась проселочная дорога, но теперь исток был завален высохшими чешуйчатыми соснами, ощетинившимися изломанными крюками лап.

Костя, переместившийся после границы на пассажирское кресло, потер руками и потянулся к заднему сиденью.

— Так, чем тут у нас можно поживиться? — Он поморщился от внезапного укола едва зажившего ребра.

Ганя, тем временем, третировал смартфон.

— Что ты будешь делать! Калинов опять недоступен.

Вскоре на центральной консоли появился импровизированный столик из планшетки, накрытый бутербродами с аппетитной волокнистой ветчиной из комитетского пайка, рыхлыми шариками картошки в пластиковой ванночке, банкой соленых огурчиков. В автомобильном чайнике подоспел кипяток, и ребята заварили пайковый «Уральский борщ» в фирменных баночках.

— Вот что я не приемлю, так это генномодифицированную пищу, — пожаловался Ганя. — И не из-за всякой там трескотни про опасные воздействия на человека. А просто у нее вкус какой-то стремный.

— Думаешь, эта ветчина настоящая? — усмехнулся Костя.

— Конечно. Это ж комитетская.

— Ну и что. По-твоему, нам не могут подсунуть какую-нибудь лажу?

Ганя пожал плечами.

— Наивняк. Кому сейчас можно верить? В наше скотское время не то что еду отравленную впарят, могут и воду в водопроводе отравить. Представь, к примеру, — жуя картошину, начал развивать тему Костя, — НАТО каким-то образом завербовало посредническую фирму. И посылает свою американскую курятину, накаченную какими-нибудь смертоносными генами, вырабатывающими в теле человека яд. Ну это я так, утрирую. А фирма-посредник привозит ее на Урал по подложным документам. Типа, маде ин УНР. И за взятку впаривает Комитету. Вот так можно и перетравить нашего брата. То есть, кого не удалось уничтожить ядерными бомбами и задушить миротворческими базами, того можно просто перегноить, как тараканов. Старый испытанный способ.