– Никаноров, имей мужество признаться, – с сочувствием к насильнику, сказал полковник. – Нашкодил, держи ответ.

– Тимофей Васильевич, хмель в голову ударила, признаюсь. Выпивши был, не помню, что делал.

– Выпивши на дежурстве, – повторил полковник.

– Товарищи тоже не помнят? – спросил майор, продолжая записывать. – Понимаете, какая статья вам светит за попытку группового изнасилования?

– Никакой попытки не было. Наговор! – возмутился сержант, что до последнего сидел в машине, а когда вышел, остановил младшего сержанта. – Болтовню выпившего принимаете за попытку изнасилования.

– Конечно, пострадавшая наговаривает. А почему не оказали помощь женщине, обратившейся к вам?

– Бросили одну на пустыре ночью. Не позволили позвонить, не отвезли в отделение. Тоже наговаривает? Может, вы ее и не видели? – спросил капитан из Управления собственной безопасности, что встретил нас с Николаем.

– Виноваты, товарищ капитан. У общего друга день рождения, уговорил выпить за него, дежурство заканчивалось, и не устояли. Виноваты, чего уж говорить.

Они продолжали оправдываться, объяснять, что молодой сержант шутил, а я не так поняла, двое других вообще не причем. В итоге полковник с разрешения майора отправил всю троицу протрезвляться и принялся уговаривать меня не писать заявления.

– В милиции им больше не работать. Сегодня будут уволены. Доказать факт попытки изнасилования вам будет трудно. Их трое, вы одна. Подумайте об их судьбе. Парни молодые, попадут на зону, знаете, как там встречают насильников! А уж ментов… Пожалейте!

– Полковник, не давите на потерпевшую! В любом случае факт попытки изнасилования во время несения службы, скрыть не удастся, – остановил его майор.

Меня усадили писать заявление. Ничего путного не получалось. Николай взялся помогать, к нему присоединились капитан и майор. Четыре раза начинала и рвала, на пятый что-то получилось. Так измучилась, устала, что уже ругала себя – зачем все заварила, но майор из внутренней безопасности уговорил довести инцидент до логического конца.

Для расследования моё присутствие больше не требовалось. Николай, прощаясь со мной, так настойчиво просил о встрече, что я сдалась, дала свою визитку и сказала, пока не закончится эпопея с похищением Михаила, никаких встреч и звонков не по делу. Тут же набрала Михаила и услышала, что телефон отключен или вне зоны. Сотового Давида Осиповича не знала, звонить по-городскому, где трубку поднимет Инесса Серафимовна, не отважилась. Решила, позже пригоню им машину Михаила и узнаю новости. Сейчас скорее домой, вымыться, как следует после всех кошмаров ночи, казарменного запаха милиции.

Дома первым делом скинула все с себя, поручила Даше постирать, а сама залезла в ванну. Не высушив до конца волосы, легла и сразу же заснула. Сколько проспала – не поняла, проснулась от настойчивых попыток Даши разбудить. Она держала в руках трубку телефона.

– Из милиции. Требуют тебя, Лена. Сотовый тоже заливается, но я не решилась ответить.

Звонил следователь по делу Михаила и требовал немедленно приехать в Москву. Я посмотрела на часы, час дня, а показалось уже вечер. Спросила, есть ли новости о Михаиле. Новостей не было. Быстро оделась, привела в более-менее приличный вид голову, думать о прическе не оставалось времени, вызвала водителя – охранника Сашу и поехала к следователю.

Он попросил написать всё, что уже не раз рассказывала. Задал несколько вопросов. Я подробно, как в школьном сочинении, описала, все, что произошло со мной до того момента, как потеряла сознание. Слава Богу, следователь не заставил переписывать. Объясняю это тем, что наш разговор записывался на магнитофон. Следователь был вежлив, но попросил в ближайшие дни не уезжать из Москвы. Я записала его телефон и спросила разрешения звонить, интересоваться ходом следствия.

– Отца вашего жениха держат в курсе хода операции. Большая шишка, видимо, половина МУРа встала на уши, разыскивая сыночка. Поверьте, будет сделано всё возможное и не возможное.

Я поблагодарила следователя и поехала домой. Отогнать «Ауди» Михаила решила вечером, когда Инесса Серафимовна будет в курсе событий. Если будет.

На Рублевке уже знали о пропаже Михаила. Злые языки винили меня, на мне печать невезения. Первый муж исчез при загадочных обстоятельствах, второй сбежал, теперь любовник и потенциальный жених похищен. Хорошо хоть не подозревали в случившемся, ибо никакой выгоды от пропажи Михаила я не имела. В случае с Валерием долго чесали языки, подозревая, избавилась от нелюбимого мужа.

Только в десятом часу вечера на Мишиной «Ауди» я отправилась на Николину Гору. Вернуться домой, я вызвала свою машину с Виктором. Инесса Серафимовна лежала с давлением и не желала меня видеть, обвиняя во всем. Спасибо Давиду Осиповичу, он как мужчина трезво оценивал обстановку и понимал, похитить сына могли в любом месте, я не виновата. Объяснил, пока никаких новостей, есть только подозрение на конкурентов. К муровцам присоединились частные сыщики. Он постоянно на связи.

Оставила «Ауди» во дворе, передала ключи охраннику и поехала домой на своем «БМВ». Дома, не приняв традиционного душа перед сном, свалилась и сразу уснула. Снились разные ужасы, несколько раз просыпалась в холодном посту. Во сне меня насиловали пьяные милиционеры, я стреляла из пистолета и убила одного, а когда остальные скрылись, мучилась проблемой, куда деть труп, потом снился Михаил. Похитители с лицами ночных милиционеров пытали его утюгом.

Разбудила Даша, за окном светило солнце, проспала без малого двенадцать часов.

– Ваш жених звонит, требует немедленно разбудить.

Не расслышала кто, подумала муровец Николай, нехотя взяла трубку.

– Проснулась засоня? – услышала ставший родным голос Михаила.

– Где ты?

– Дома. Все в порядке, жив и невредим.

– Тебя отпустили? Подписал требуемые бумаги, отдал документы? – посыпала я вопросами.

– Никому ничего не отдавал и не подписывал, сказал же все в порядке. Встретимся, расскажу.

– Приезжай прямо сейчас!

Приехать немедленно Михаил не мог и обещал, как только освободится, но не раньше шести – семи вечера.

Только успела положить трубку после разговора с Михаилом, как запел сотовый – звонила Лариса из салона. Пришел архитектор, мужчина из делегации, несколько дней назад посетившей нас с отцом Ланы. Рулеткой все измеряет, рисует на бумаге.

– Огорошил. Сказал, на первом этаже откроют фемина – бар для женщин и выроют спуск в подземный автопаркинг.

Я перебила.

– Ты, может, не поняла, на фига нам бар, какой еще автопаркинг?

– И я говорила, планируем увеличить площади ателье.

Учебники по технологии, которые собиралась посмотреть до обеда, пришлось отложить и срочно ехать в салон.

Кремлевские чиновники успели проехать, и я добралась быстро. Архитектор еще не ушел, к нему присоединился представитель строительной фирмы. Они оккупировали мой крохотный кабинет и, когда я вошла, продолжали обсуждать варианты перестройки первого этажа.

Мужчины встали, приветствуя меня, архитектор представился, назвал второго мужчину. Архитектора звали Валентином Николаевичем, строитель попросил называть его просто Володей. Выполнив ритуал знакомства, я накинулась на архитектора.

– Мой директор сказала, что вместо расширения салона, собираетесь строить подземный гараж, это правда?

– Прежде необходимо получить массу разрешений. Ярослав Максимович, не принял окончательного решения. Ателье ваше останется. На первом этаже дополнительно откроете демонстрационный зал с дамским баром.

– На кой нам бар? Мы хотели расширить свои помещения. А где собираетесь разместить гараж?

Архитектор объяснил, что не гараж, а подземный автопаркинг на несколько десятков автомобилей. Володя прибавил, что под въезд используют небольшую часть здания, места для демонстрационного зала и бара останется достаточно. Я высказала сомнение, разрешат ли под старым многоэтажным зданием делать автостоянку.