В чем я, лично, глубоко сомневаюсь. Просто так в Нишу не сунешься. Тем более в таком наряде. Скорее всего, залезли по неопытности. Еще и наследили.

— Мне надо идти, — говорю, — лучше выходите из Города, пока не поздно. Слоны сейчас злые.

— На кого? — спрашивает паренек. Испуганно? Нет, взволнованно.

— На меня, — отвечаю.

В глазах неожиданно темнеет. По телу пробегает судорога.

Ага. Пройдоха. Дождался. Пора домой. Наконец-то.

Вообще-то, если разобраться, Антон Айша не боялся Цета. Страх остался где-то позади, отстал на финишной прямой. После бессчетного количества смертей, Антона мало что могло испугать… а тут какой-то бог.

Происходящее Антон принимал с любопытством. Любопытно было посмотреть, как в воздухе кружиться только что смоделированный миниатюрный смерч. Любопытно было бы узнать, кто охотиться за богами. Любопытен был Цет, одевшийся во что-то настолько древнее, что Антон даже не помнил названия этой дурацкой круглой шляпы.

Пусть Цет думает, что запугал Антона достаточно, и может делать с ним что хочет. В конце-концов, это его мысли, а здесь, в Нише, бог не мог влезть в голову Антона. Поэтому можно было думать обо всем, что хочешь.

В Городе Одиноких, решил Антон, боги не имеют власти над ним. Скорее наоборот: без него Цет и его молчаливые товарищи здесь пропадут. А значит, можно было слоняться по Нише до поры до времени, слушать болтовню Цета, притворяться, покорно кивать головой и размышлять над тем, что делать дальше.

Говоря начистоту, Антон уже давно определился с будущим. И даже придумал способ отвязаться от Цета в реальной жизни. Вот только не хотел Антон пока возвращаться. В конце концов, в Нише осталось еще много интересного и неизведанного. А Цет был хорошим учителем.

Как уменьшить затраты энергии, когда левитируешь, например? Нужно поменьше размахивать руками — говорит Цет. И он прав. Тогда удается подняться на десять метров и не запыхаться.

А сколько миниатюрных смерчей можно удерживать одновременно? Чтобы иметь полный контроль и следить за местностью, — говорит Цет, — хватит двух воронок. Если их будет больше, есть риск или потерять контроль, или упустить из виду предполагаемого врага. О каком враге шла речь, Антон не задумывался. Он всегда представлял в роли врагов огромных огнедышащих драконов или грязных (и тоже огромных) орков — увлеченность фэнтези даже в Нише накладывала свой отпечаток.

Сколько прошло времени с тех пор, как они оказались в Нише? Времени здесь попросту не существовало. А когда ты мертв — тем более. В этом мире было хорошо. Куда лучше, чем в том, старом. Здесь не было надоедливых соседей. Никто не просил приехать на пары, выйти прогуляться или сгонять в кинотеатр за компанию, потому что оказался лишний билетик. Здесь было тихо. Здесь не толкались в забитом трамвае, не поджидали в темных подъездах с заточкой, не врубали музыку на полную громкость и не ругались матом за стенкой. Здесь было одиноко. Целый город. Целый мир — тихий, одинокий, удобный для той жизни, о которой Антон всю жизнь мечтал.

Цет не в счет. Его болтовня не раздражает. От нее всегда можно отрешиться, отгородиться стеной своих мыслей. А редкое появление Слонов зачастую веселило Антона. Слоны не видели их. Они проходили мимо, не подозревая, что человек и существо стоят неподалеку и разглядывают их, хихикают и размышляют вслух, что можно сотворить с несчастными слугами общества. За восемь месяцев, что он прыгал в Нишу урывками, для развлечения, Антон успел найти несколько уютных уголков, куда Слоны не заглядывали никогда. Стада кибер-элементалиев — Цет их называл динозаврами виртуальности — тоже его не беспокоили. Оставалась гипнотика, но Антон быстро научился избегать места ее появления. Да и что, строго говоря, может сделать гипнотика с мертвым человеком? Разум его она уж точно не уничтожит.

А потом в уютном мире Антона возник некто…

Человек замер, разглядывая их. Антон тоже замер. Он привык к тому, что остается невидимкой. Почему-то первая мысль была о том, что человек пришел именно за ним. По просьбе родителей… или Слонов… или по просьбе Ловца Богов.

Но человек, как оказалось, появился здесь случайно. Он удирал от Слонов, принял Цета и Антона за софтеров, и через пару секунд исчез — видимо отключившись.

— Он нас видел! — воскликнул Цет, — невозможно! Братишка, как это произошло? Слоновьи служащие не мог видеть нас? Их приборы… просто… невероятно.

— Все в порядке, — ответил Антон, он уже догадался в чем дело, — это же софтер.

— Кто?

— Софтер. Это люди, которые проникают в Нишу по своим каналам, используя свое собственное тело в качестве проводника. Насколько я знаю, софтеры воруют информацию и продают ее потом в реальном мире.

Цет поморщился и сплюнул на асфальт:

— Воришки! В каждом мире одно и тоже. Всюду воришки.

— Поэтому он нас и увидел… наверное, — продолжил Антон, — он вошел в Нишу не таким путем, как Слоны. Твоя защита тоже не идеальна.

— Кто бы говорил, — огрызнулся Цет, — да, не доработал я, братишка. Не углядел. Знал бы раньше, не беспокоился… Слушай, брат, как ты думаешь, может Ловец Богов проникнуть в Нишу как эти твои… софтеры, а?

Антон пожал плечами:

— Почему бы и нет.

— А вот это плохо, — по лицу Цета пробежала рябь, как по воде, стирая лицо, оставляя ровную поверхность. Он провел рукой по гладкой коже, и вдруг появилось новое лицо. Узкие глаза, тонкие губы, приплюснутый нос.

— Боюсь, нам придется сидеть здесь долго, — сказал Цет писклявым голосом. Он снял с головы старинную шляпу и подкинул ее высоко в воздух. Шляпа заискрилась на солнце, поменяла форму. У нее вдруг выросли два крыла, появился хвост.

— Круто, — вырвалось у него, — а меня научишь?

— Научу, братишка, — довольно хмыкнул Цет, — как-нибудь, обязательно научу.

Новоявленная птица взмахнула крыльями, издала глухие каркающие звуки и скрылась за крышами домов.

— Настало время рассказать тебе еще кое-что, — сказал Цет, — о богах, которые скрываются и о существах, которые их охраняют.

— А?

— Я не бог, братишка. Я лгал тебе, — сказал Цет, — но это сейчас не важно. Те, кого ты не видел, но чувствовал, те, с кем ты не разговаривал, но питал своими мыслями — они и есть настоящие боги. Самые настоящие.

Цет посмотрел на Антона сквозь узкую щелочку глаз. Между губ выскользнул длинный раздвоенный язык.

— У любого народа должна быть своя вера, — сказал он, — и я привел богов к вам, братишка, чтобы вы тоже обрели истинную веру.

Все вы.

Весь ваш маленький мир.

В первую очередь Кхан прибрал в комнате.

Антон жил как свинья в хлеву: всюду валяются фантики от шоколадок, по углам свернутые катышки пыли, занавески, бывшие когда-то белыми, сейчас серо-буро-малиновые, а подоконники заросли толстой паутиной. Обнаглевшие пауки даже не пытались убегать, когда Кхан ловил их пальцами и давил. А вот тараканы сообразили сразу: стоило отодвинуть шкаф или кровать — они тотчас рыжими молниями разлетались кто куда. Ничего — вечером вылезут, Кхан им покажет. Он очень не любил насекомых. Наверное, это врожденное. Потомственные воры, живущие под землей и большей частью в ней проводящие, прекрасно понимают, что их главный враг не только темнота и закрытые пространства, а еще и мелкие многоногие твари, которые безумно любят залезать в твою одежду, пить твою кровь, откладывать личинки тебе в ухо или просто садистки покусывать за ляжки. Поэтому Кхан не упускал возможности уничтожать насекомых при любом удобном случае. Конечно, Азелон не преминул пропустить по этому поводу несколько своих едких шуточек, но Кхан и ухом не повел — он уже решил, что из этого мира он уйдет без надоедливого Божьего Любовника.

К слову сказать, Азелон недолго мозолил глаза Кхану. Хозяин отправил Любовника за новыми вироматами, которые решили установить здесь. Причину Хозяин пока не объяснял. Но раз надо — значит надо. Вопросы Кхан не задавал никогда.