— Ну и стоит добавить, что вы фотографировали труп. — Марецкий достал из стола журнал и положил на стол. — Завтра он поступит в продажу. Мне привезли его из типографии. Кровавые фото во всех ракурсах. Новая бомба: «Наследие Фалька в вертепе кошмаров». Этой статьей вы взбаламутите народ. Предсмертные мемуары Фалька не довезут до магазинов, их вырвут из-под типографского станка.
— Это комплимент или упрек?
— Понимайте, как хотите. Что касается следов от сапог, то они принадлежат соседу по даче. Он вскапывал грядки, услышал выстрел, побежал к Фальку и, увидев его мертвым, тут же скрылся. В милицию звонить не стал. Испугался. Правда, пенсионер не работал в криминальной хронике и о следах не подумал. Но он точно запомнил, что окно в кабинете было открытым. На улице жарко. Из протоколов мне ясно, что к приезду милиции окно было закрыто. Кто его закрыл?
— Когда я приехала, оно было закрыто. В комнатушке стоял тошнотворный сладковатый запах. Духота. Но я ничего трогать не стала, кроме рукописи. В остальном пользовалась своими вещами: мобильным телефоном и фотоаппаратом, которым сделала серию снимков. Сработал инстинкт. Жаль, что он не всегда срабатывает у сыщиков. Выезжают на серьезное дело, как на прогулку.
— Мы получили распечатку телефонных соединений от провайдера сотовой связи, которой пользовался Фальк. Он звонил вашему главному редактору Бурцевой Надежде Павловне в семнадцать часов три минуты. Следом позвонил в редакторский отдел и потом на ваш мобильный телефон. Такая вот цепочка. Прокомментируйте, пожалуйста.
— Тут и комментировать нечего. Рабочий день закончился. Моего телефона, как я сказала уже, у Пестрикова не было. Он взял телефон из журнала. Секретарь ушла и трубку сняла сама Бурцева. Думаю, что после того, как он представился, она дала мой телефон. Он перезвонил в отдел. Я уже вышла и спускалась по лестнице. Трубку сняла моя помощница и тут же сообщила ему номер моего мобильника. Его звонок застал меня на выходе. Я села в машину и тут же поехала на дачу к Фальку.
— По времени все совпадает. По звонкам тоже. Выстрел раздался в семнадцать десять. Практически сразу после разговора с вами. Но я обязан проверить все детали.
— Что вы называете деталями?
— Звонок на ваш мобильный телефон. Вы могли находиться не на лестничной площадке редакции, а за спиной жертвы с револьвером в руках. А потом выскочить в окно. Дерево стоит в метре от дома. Сучья крепкие, влезть в дом и вылезти по дереву через окно ничего не стоит.
— Упрямый вы человек, Степан Яковлевич. Все же вы не хотите искать убийцу, если таковой существовал. Вам проще найти козла отпущения. Тем более, что расследование загадочной смерти знаменитого писателя взял под личный контроль министр внутренних дел. Боитесь попасть впросак?
На столе раздался телефонный звонок. Подполковник снял трубку.
— Слушаю… да… да… хорошо, сейчас буду.
— На сегодня хватит, — Марецкий протянул бумажку гостье. — Ваш пропуск. Думаю, что мы еще увидимся.
— Всегда рада помочь следствию. Удачи вам, Степан Яковлевич.
Девушка взяла свою сумочку и вышла из кабинета. Следом за ней и Марецкий отправился на вызов начальника управления.
Генерал Черногоров встретил его холодно.
— Допросили Новоселову?
— Мило побеседовал, без протокола. Один уже есть, — ничего нового. Опытная дамочка, такие на крючок не ловятся. Но я убежден, печенкой чувствую…
— Чувства и убеждения в нашей лексике не предусмотрены, Степан. Улики вещдоки и факты. Остальное оставь журналистам и теоретикам. Киношные истины повторяю. Мне звонила Надежда Бурцева, главный редактор. Чья она жена, ты знаешь. Но даже если на это не обращать внимания, то ее заявление придется пришить к делу. Она мне так и сказала, что написала заявление, где указала, что Елена Новоселова находилась у нее в кабинете в день смерти Фалька до семнадцати часов. Звонок от Фалька раздался спустя несколько минут после того, как Новоселова вышла от нее. Рабочий день закончился.
Думаю, Степан, что теперь вся редакция хором подтвердит ее слова и нарисует тебе поминутную картину ухода Новоселовой из здания редакции. К тому же телефонные переговоры этому не противоречат. И тот же сосед был свидетелем приезда журналистки на дачу через пятьдесят минут после того, как услышал выстрел. Копать под Новоселову не имеет смысла. Она прикрыта со всех сторон. Ищи в других направлениях.
— На коре дерева отпечатков не остается. Отчетливых следов нет. Убийца уходил через окно.
— Зачем?
— Услышал шаги соседа снизу. Спрятаться в комнате негде. Окно — единственный выход. Можно пройти через сад на соседнюю улицу. Там видели мотоцикл строители-нелегалы. Хороший мотоцикл. Японский. Никогда ранее им не встречался. Уверены, что такие дорогие игрушки не бросают на дорогах. Подумали, что угнанный. Они шли за харчами в сельпо. На обратном пути машины на месте не было. По времени тоже все совпадает. Кого прикажете искать? Пестриков появился на даче за день до смерти. В течение трех месяцев его никто не видел, на воротах дачи висел замок. Квартиры в Москве у него нет. Железнодорожники и авиаперевозчики не нашли среди своих пассажиров Станислава Ильича Пестрикова. На учете в ГИБДД за ним числится шестая «Мазда». Но машину мы не нашли. Человек-невидимка. Ни о врагах, ни о друзьях Пестрикова нам ничего не известно.
— А что ты думаешь о содержании его рукописи? — спросил генерал.
— Даже если мы найдем Лилию Акишину, то обвинить ее не в чем. Всю вину Пестриков взял на себя. Она ему лишь идеи подбрасывала, а он воплощал их в жизнь. Мы целую вечность угробим на поиски подозреваемой, а она пошлет нас ко всем чертям. И будет права. Книга — не факт, а вымысел автора. Но очень похожий на правду. Подтверждение можно найти, но мы не получим разрешения эксгумировать труп Акишина и установить причину его смерти. По книге он был отравлен уколом с цианидом во время концерта. Второй случай. Найти могилу в лесу, где убили и закопали любовника Угрюмова Бориса Стоцкого. Место может показать Лили, как соучастница преступления. Но она не так глупа, и ее еще найти надо.
— Суд нам не даст разрешения на эксгумацию без обоснований. А у нас их нет. Мы будем выглядеть идиотами, если в качестве аргумента начнем использовать литературный труд самоубийцы. Даже наши эксперты не дают стопроцентной гарантии в том, что Фальк-Пестриков был убит. Мы стоим на зыбкой почве. Как бы в трясине не завязнуть.
Марецкий понял, что поддержки начальства ему не видать как собственных ушей.
10.
Лена получила такую затрещину, что ее снесло в сторону, и она упала на пол.
— Теперь будешь бить ногами?
Павел сел в кресло и палил себе коньяк в стакан. Про существование рюмок в этом доме забыли.
— Кто писал последнюю главу?
Девушка убрала руки от лица и переползла на диван.
— Мне только синяка под глазом не хватало.
— Тебя убить мало.
— Убей. Кого ты защищаешь? Ублюдков? Или когда ты писал книгу о Стасике, ты не знал, чем должна кончиться эта история? Все ты понимал. Начав писать книгу, ты вынес ему смертный приговор. Ты его палач, а не я. Но если я спасала свою жизнь, то ты шел на прямое убийство. Я лишь выполнила твою волю и защитила нашу семью, убив пакостника. Рада, что успела сделать это вовремя.
— Я палач? Кто меня заставил сесть за стол и взяться за перо?
— Конечно я, милый. Только целей ты моих не знал и не понимал, что я люблю тебя и не хочу становиться вдовой.
— Бред! Околесица! Ты заговариваешься. — Нет, милый. Стас решил тебя убить, как только увидел наш свадебный портрет на обложке журнала. Теперь ты можешь узнать всю правду. До конца. Стас был не только моим сообщником, он был моим мужем. Моим верным рабом. Мы с ним развелись ради общего дела, и он думал, что все скоро кончится, и мы опять поженимся. Стас не верил в то, что мы с тобой спали в одной постели. Я его убедила в твоей слабости и половом бессилии. Он верил в легенду, пока я не вышла за тебя замуж. С этой минуты его словно подменили. Он превратился в демона. Слабак с неустойчивой психикой. Мои расследования, сплошные трупы вокруг, вечная угроза извне надломили пария окончательно. Но тут я увидела в его глазах угрозу. Он не шутил. Мне стало ясно, что этот дурак способен на все. Меня он без боя не отдаст. Где выход? Пристрелить сразу? Глупо. Он уже вознесся до небес с твоей помощью. Такие так просто из жизни не уходят. К такому обороту я была не готова. И вообще, кто мог предположить, что я полюблю человека, которого хотела использовать в своих целях. Но так получилось, я тебя полюбила, а Стаса возненавидела. Кого винить в случившемся? Как выходить из ситуации? В капкан угодил тот, кто его расставил. И я нашла выход. Поклялась Стасу, что сама тебя убью и этим докажу ему свою любовь. Но он должен дать мне три месяца на написание книги о тебе. Как думаешь, я справилась бы?
