Рита достала из-под скатерти пачку фотографий, подошла к Олегу и бросила ему на колени.

— Рассортируй их. Бить надо точечными ударами, серией статей. Вербицкий не выдержит натиска.

Олег разложил снимки на диване. Краузе и Рита в ресторане. Настоящая Рита. Рита в компании Бориса, Вадима и Алексея. Кто есть кто, указано на обратной стороне. Все пьют шампанское.

— А это что за снимок? Марго глянула на фотографию.

— На даче у компьютерщика, жарят шашлык на фоне дома. Труп Алексея еще не нашли. Когда найдут, это станет последней каплей в деле Маргариты Палмер. Она сознается в убийстве Алексея в последнюю очередь.

— Ты говорила о шести трупах. Ирина, немец, Алексей, Марина, мент… Кто шестой?

— Может, я ошибаюсь. Или найдется «рояль в кустах». Садись и сочиняй сценарий, гений пера. Твоим интригам любая баба позавидовать может.

В баре стоял шум, и бармену пришлось надрывать глотку, подзывая Заикина к телефону. Наконец тот подошел и, заткнув одно ухо пальцем, ко второму прижал телефонную трубку.

— Погромче, пожалуйста. Кто? Так… Я все понял, сейчас буду.

Лева прихватил сумку, выбежал из бара и, свернув в переулок, увидел джип Громова. Запрыгнув на переднее сиденье, спросил:

— Что за страсти-мордасти.'

— Вопрос на засыпку: почему немцы грудью прикрывают ограбление и смерть Краузе?

— Вербицкий раскусил этот орешек, но молчит. МИД вмешался по просьбе немецкой стороны. За день до так называемого самоубийства Краузе получил отпускные, премиальные… Словом, больше десяти тысяч. Денег в доме не нашли. Из-за грабежа не стреляются. Банальщина. У Вербицкого есть свое мнение, но его отстранили от следствия.

— Может, правильно сделали? Не дают копать. Если парня в разнос понесло, мы ему поможем.

Олег припарковался у обочины.

— Вот тебе конвертик. Статья и фотка. Краузе и Марго в сговоре, они муж и жена. Подпишешься своим именем. Меня нет в городе. Усек?

Заикин достал материал из конверта и пробежал глазами.

— Класс! Но не пройдет. Старик уже получил по загривку.

— Газета частная, и слушать он никого не обязан. Несколько таких репортажей на первой полосе удвоят тираж. У деда есть чутье. Рискнет.

— Кто информатор? Меня же за глотку возьмут.

— Присылают по почте, скажешь, по утрам конвертики в ящике находил.

— Старый прием…

— Срабатывает. Авось на дыбу не поведут. Есть еще один труп, о нем узнаешь позже.

— Кто тебя шпигует «бомбами»?

— Работать надо. Фото Марго и Краузе делал я. После общения с Гореловым я многое узнал. Чтобы меня остановить, они убили Ирину.

— А почему не тебя? Кино получается — всех на ремни режут, а героя только пугают.

— Все очень просто: деньги никому не достались, о них может знать тот, кто последним видел Горелова. С меня пылинки сдувать надо.

— И это правда?

— Работай, парень. И не выключай мобильник ни днем, ни ночью. А теперь проваливай.

Заикин сунул конверт в сумку и вышел из машины.

Громов не знал, найдет отца в бассейне или нет. Да и сказать ему что-то важное он не мог. Так, разведка боем — а вдруг?

Красивый нырок с трамплина, выход на поверхность, классический кроль, мягкий подплыв. Удивлял он не юную девушку, а дедушку. Из воды торчала голова в резиновой шапочке, острые плечики и морщинистая шея.

— Привет, Гриша.

— Не фамильярничай, я твой отец.

— Алиментов все равно не дождешься. Но отцом я тебя назвать смогу, если ты ответишь на мои вопросы. На работу тебя наша общая подруга нанимала? Ты знаешь, о ком идет речь! Кто убедил Горелова вызвать меня в камеру? Это ты ей порекомендовал мою кандидатуру на роль лоха? Кто стрелял в комнате старухи, когда повязали Горелова? Ты? А потом на этаж выше поднялся?

— Стар я уже в такие игры играть. Нашел кого обвинять. Что я могу?

— Фотографировать. Твои снимочки можно по почерку узнать, старый собиратель компроматов. Можешь птичку в клетке консультировать. Она четко держится нужной линии. Сам Вербицкий на допросах спотыкается. Так вот, Гриша, захочешь ответить на мои вопросы — дай знать. Пора врубиться в систему. Мы живы, пока нужны ей. У нее нет имени, прописки, даже собственной внешности и запаха. Она миф. А мы из плоти и крови.

Олег развернулся и поплыл к ступенькам.

Начальник следственного отдела прокуратуры расхаживал по кабинету с газетой в руках, а Вербицкий стоял по стойке смирно, не отрывая глаз от начальника. Наконец тот бросил газету на стол и свирепо заговорил:

— Хочешь прокуратуру на посмешище выставить? Цепляться тебе не за что, Палмер призналась во всем! Какого черта ты ждешь?

— Меня интересует ее сообщник. Она его прикрывает.

— Ее сообщник — Краузе! Он мертв. Газетчики раньше нас раскопали все подробности. Три дня тебе на заключение — и передавай дело в суд. Все! Свободен!

В коттедже царили мир и спокойствие. На полу валялась та же газета с крупным снимком на первой полосе. Олег и Рита лежали в кровати и курили после бурных страстей.

— Я, кажется, влюбился, — тихо сказал он.

— Что это меняет?

— Мы можем объединить наш капитал, купить уютное гнездышко на краю света и жить долго и счастливо.

— Край света для тебя — Париж. На эти деньги долго не проживешь. А о счастье и говорить нечего.

— Сколько же тебе надо для счастья?

— Ты романтик, я реалист. Эти деньги всего лишь трамплин, их хватит, чтобы провернуть новое дело. План готов, даже схема есть. Риск минимален, результат — сто миллионов. Вот тогда и о Париже подумать можно.

— Ты меня видела в деле, я профнепригоден.

— У тебя есть мозги, а лохов со стороны нанять можно. Кандидаты уже есть.

— Кандидаты в покойники?

Рита посмотрела на часы, встала и включила телевизор. Шли новости, и они их не обрадовали.

Репортаж вел безусый мальчишка, за спиной которого просматривался знакомый пейзаж набережной.

— Сегодня утром матросы очистной баржи достали со дна канала труп женщины. К ногам покойной тросом был привязан тяжелый стационарный домкрат. Баржевики вызвали милицию, на место происшествия прибыли и работники прокуратуры. Вот к нам подходит следователь Вербицкий. Послушаем, что он скажет.

Из оцепления к журналистам подошел Илья. Тут же посыпались вопросы. Среди репортеров камера выхватила Леву Заикина с фотоаппаратом в руках. Вербицкий поднял руку. Все замолкли.

— Три недели назад эта женщина исчезла из своего загородного дома. С тех пор она находится в розыске по делу об убийстве майора милиции Седова. Эксперты ничего не сообщают до вскрытия. Похоже, женщину избили и сбросили в воду еще живой. Легкие полны воды. Некоторые СМИ пытаются повернуть историю вспять. Прокуратура придерживается фактов, и следствие ведется в правильном направлении.

— Кто же ее сбросил в канал?

— Могу сказать только одно — женщине это не под силу, тут чувствуется крепкая мужская рука…

Марго выключила телевизор и отбросила пульт.

— Самонадеянный говнюк! Собирайся, едем в город. Будешь жить у себя дома. Один!

— Вот и вся любовь, — тихо пробормотал Олег.

Поздним вечером Громов вернулся домой. Поставил машину во дворе, направился к подъезду. Выглядел он усталым, даже измученным. Выбросил сигарету, вошел в лифт, и когда на его этаже двери открылись, он увидел незнакомого парня, державшего правую руку за спиной. Усталость как губкой смыло. Олег замер. Парень выбросил руку с пистолетом из-за спины вперед. Олег сработал ногой. Удар пришелся в грудь незнакомца. Тот отлетел назад. Двери лифта закрылись, Громов нажал на кнопку первого этажа и упал на пол. Раздались выстрелы. Пули пробили двери лифта, угодили в заднюю стенку кабины, где висело зеркало. На Олега посыпались осколки. Спустившись на первый этаж, он вскочил на ноги, рванулся вперед, сбив молодую парочку, вошедшую в подъезд. Оказавшись во дворе, на бегу отключил сигнализацию и запрыгнул в машину. За его спиной зажглись фары. В зеркале заднего обзора он увидел мощную «Ауди»-8. От такой машины далеко не уйдешь, если не петлять. Тут как повезет. Он выехал из ворот и свернул к центру города, там многолюдно и много машин. Яркие фары светили ему в спину. Громов стал рыскать из стороны в сторону, не давая себя обойти. Преследователи начали стрелять. Полетели осколки оконных стекол. На центральной улице пуля угодила в колесо, машину занесло, она выскочила на тротуар. Прохожим повезло — никто не пострадал, но кругом раздавались крики. Джип врезался в витрину магазина и остановился. Преследователи умчались. Решили не добивать.