— Спокойно, ребятки! Когда мы отойдем на безопасное расстояние, я скажу ей, где найти девчонку, и отпущу. Не советую делать глупости, пожалеете.

Кусты орешника с левой стороны шевельнулись. Человек в маске выстрелил не задумываясь. На дорогу из кустарника вывалился труп Митяя. С противоположной стороны последовал другой выстрел, стрелял Гера. Его пуля угодила в затылок бандита и разнесла ему полчерепа, забрызгав Алину кровью.

Безумная сделка не состоялась. Гера вышел на дорогу. Григорий сорвал маску с убитого. Перед ним лежал Роман Кравцов.

Гриша поднялся и со всей силы врезал телохранителю в челюсть. Гера не устоял на ногах и свалился на обочину.

— Идиот! Где мы теперь будем искать ребенка?!

— Искать будешь ты, — злобно произнес Михаил. — У тебя остались сутки.

Он обнял плачущую Алину, ее сильно трясло.

Григорий развернулся и пошел по тропе. Она вывела его к реке, где стояла причаленная лодка с мотором. В ней никого не было.

— Кто-то кому-то дурит мозги. Никакой логики.

К владельцу адвокатской конторы было невозможно пробиться. Он принимал только особых клиентов, для остальных существовала целая армия заместителей. Григория пропустили, личного шофера Михаила все знали в лицо.

Лысоватый армянин сидел в глубоком кресле в шикарно обставленном кабинете.

— По какому вопросу тебя прислал Михалыч, Гриша?

— Он меня не присылал и о моем визите ему знать не нужно. Речь идет о его завещании.

— Ты лишку хватил?

— Ладно, Арсен. Говорить буду я. Михал Михалыч все завещал дочери, в этом нет сомнения. Ее похитили, и я не уверен в том, что она жива.

Улыбка с лица адвоката сползла.

— Через месяц свадьба, — продолжал шофер, — ее никто не отменит. Жена становится наследницей автоматически?

— Не торопись, Гриша. Михаил здоровый мужик, дай бог каждому. О каком наследстве может идти речь?!

— От сердечного приступа никто не застрахован. Особенно если будут приложены усилия со стороны. Большинство мужиков, крепких и здоровых, так и помирают.

— В этом случае Алина получит все. Без вопросов. Из какого пальца ты высосал эту идею?

— Я обязан ее остановить.

— Поймаешь за руку? Она слишком умна.

— Обезьяны тоже очень умные. Индусы от них очень страдают, но легко ловят. Привязывают к дереву кувшин с узким горлышком и кидают в него сочный плод. Мартышка запускает в кувшин лапу, хватает его, но кулак через горлышко не вынимается. Подходи и хватай макаку, она никогда не выпустит добычу из рук. Обезьяний рефлекс. У Алины железная хватка, она своего не упустит.

— Почему ты не предупредишь хозяина?

— Он не способен видеть ситуацию со стороны, таков удел каждой жертвы. «Океан чувств» ослепил его.

— Прибыл согласно расписанию, — сказал Вербицкий, остановившись на пороге.

— Почему бы тебе не переехать ко мне на постоянное проживание?

— Не могу я дома сидеть, Гриша. Тошнит. Сегодня меня шеф вызывал. Восстановили в должности. Мой вояж по ювелирному салону наделал много шума. Оценили.

— Заходи. Ордер можешь не предъявлять. Я для тебя припас свою историю.

— Если она касается Алины, то сочту ее бальзамом для своего слуха. Она мне снится каждую ночь. И все с крылышками.

— С бриллиантами она пролетела на этих крылышках, теперь хочет заполучить деньги мужа. Есть одна помеха — ребенок. Помеху надо устранить, но девочку хорошо охраняют. Требуется сообщник. Почему бы не охмурить одного из телохранителей? С ее-то шармом — нет проблем. И вдруг нежданчик — девочку похищает безмозглый бандит, ее отфутболивают другому недоумку, которого интересуют только деньги. Ребенка он согласен вернуть и сам выходит на Алину. Какая удача! Вот только о своих целях она ему не рассказывает. Дамочка устраивает грандиозный спектакль. Я в нем принимал участие. Похититель убит, деньги целы, ребенка нет. Катя осталась в руках Алины. Как тебе такой расклад?

— Значит, кроме Москалева, у нее есть еще один сообщник?

— Тот, кто всегда под рукой.

— Тот, кто застрелил вымогателя. С нее глаз спускать нельзя.

— Опять с тенью в прятки играть?

— Дилемма. Надо думать.

Дилемму решить не удалось. Пришлось действовать примитивно. Что может старый опер без денег, оружия, раненный в ногу и списанный на покой, нянька, привязанная к своим и чужим детям? В то время как Вербицкий следил за усадьбой, Гриша наблюдал за домом Алины на Цветном бульваре, хотя не был до конца уверен, что обворожительная соблазнительница находится у себя. У нее имелся повод уйти от Михаила. Сейчас для нее главное — свобода. Самое время завершить начатое дело.

Раннее утро, час пик, но нетерпение выгнало Алину на улицу. Гриша правильно выбрал свою позицию. Алина вышла из дома и зашла в арку. Он ждал, наблюдая из своей таратайки с другой стороны улицы. Минут через десять из арки выехала красная спортивная машина. В таком диком потоке не разгонишься. Впрочем, красотка и не собиралась устраивать гонки в городе. Он прилепился к ней сзади, и они тихо-мирно катались по городу. Гриша занервничал, когда выехали на загородное шоссе, но быстро успокоился. Девушка продолжала двигаться «прогулочным шагом». Некоторые машины ее даже обгоняли. Все понятно, сейчас не время привлекать к себе внимание. На тридцатом километре она свернула на проселочную дорогу, где не было ни одного указателя. Григорий немного выждал и поехал следом. Машину Алины он не видел, но мог ориентироваться по вздымающейся к небу пыли. Километра через три столб пыли осел. Значит, она остановилась.

Гриша подкатил минут через пять. В машине никого. Он загнал свой «Жигуленок» в лес и вышел. На дороге отчетливо отпечатались следы женских туфель, они привели его к берегу реки на кладбище кораблей. Выйдя на причал, Григорий прислушался. Где-то по железной палубе цокали каблучки. Он тихо продвинулся вперед и увидел спину Алины, но девушка быстро исчезла за рубкой старой баржи. Григорий пошел на стук каблуков. Вдруг он затих на третьей по счету барже.

Непонятно, что заставило Григория заглянуть в иллюминатор. Заглянул так, на всякий случай. В каюте стояла кровать, на ней спала Катя. На глаза Григория навернулись слезы. Он всматривался, пытаясь понять, дышит девочка или нет. Неожиданно раздался голос Алины:

— Жива, жива! Старый сентиментальный дуралей! Григорий обернулся. Женщина стояла метрах в трех с пистолетом в руке.

— А я все не мог понять, почему ты так медленно едешь.

— Боялась потерять хвост. Ты же ищейка, тебя куда угодно можно заманить. Раскусил вчерашнее представление?

— Режиссер никудышный, да и артисты хреновые.

— Важен организатор, а не критики. Влюбленный зритель не замечает огрехов.

— Переоцениваешь свои способности.

— Поэтому на мушке ты, а не я?

— Стрелять ты не станешь. Потеряешь доверие Кати.

— Девчонка пьет соки с хорошей дозой снотворного, ее пушкой не разбудишь. Эту партию ты проиграл, Гриша. Признаю, соперник достойный. Но не для меня.

— Еще не вечер.

— Конечно, но доживешь ли ты до вечера? Цыплят по осени считают. Осень наступила, счет закончен.

— Хватит трепаться. Пора с ним кончать, — раздался мужской голос от правого борта. У рубки стоял Валерий Москалев, поигрывая пистолетом.

— Не торопись, Лерочка, — усмехнулась Алина. — Дай последнее слово приговоренному.

— Не трогайте ребенка, — тихо сказал Григорий, боясь потревожить Катю. — Я вас не выдам. Твоя глупость тебе дорого будет стоить, Алина. На Михалыче ты много не заработаешь, он выкуп по крохам собирал. Много форсит и пыжится. Сноб!

— Я видела его счет в банке. Ученая. Твой монолог не убедителен. Беллетрист.

— Хватит с него, детка! — рявкнул Москалев.

— Открывай каюту, приглашай гостя. Мы дадим ему время помечтать, пока ноги держать будут.

— Что ты еще придумала?