— Дьявольщина!

— Нет, просто бизнес. Помните, быть рейдером — опасная профессия, она требует дорогих периодов ускорения. Рунзи достаточно умны, чтобы ставить в голову нападающего отряда тех, кто испытывает жесткую потребность. И наградой служит самый изысканный вид убийства, доступный джанкту… или смерть. Такая политика убирает из рядов Рунзи самых слабых. А для дженов нет ничего страшней сайма, нападающего в период потребности.

— Но мы не можем просто сидеть и смотреть, как этих солдат берут в плен.

— Мы абсолютно ничего не можем сделать. Такова одна из жестоких реальностей существования общины. Рейдер, которого я казнил, наслаждался этим зрелищем. Но одновременно он был раздражен. И мы все еще не знаем, почему он был здесь, вверху, а не там, внизу.

— Может, его послали проверить путевую станцию?

— Тогда почему он не наблюдал за ней?

— Может, наблюдал. Ему требовалась помощь, чтобы справиться с нами, но она была занята внизу, поэтому он и был раздражен.

— Если он знал, что мы в доме, почему не знал, что мы из него вышли? Нет, я считаю, что изоляция здания укрыла ваше поле.

— Может быть. Но все равно возможно, что он наблюдал за нами и заинтересовался боем внизу.

— Как я сказал, метод Рунзи заключается в устранении безответственных и слабых. Если бы он о нас знал, то вызвал бы помощь немедленно, иначе ему бы отказали в получении вовремя следующей передачи. Но предположим…

Клид смолк, словно ему в голову пришла новая мысль. Потом пополз назад, подальше от края, осматривая землю вокруг.

— Что вы ищете?

— Футляр вестника… вот он!

Он извлек из трещины в камне трубку в фут длиной и в четыре дюйма в диаметре. Снаружи на трубке виден был нанесенный красной краской сложный рисунок. Концы трубки закрыты металлическими колпачками.

— Это был посыльный! Теперь попробуем открыть, не повредив содержимое. Здесь, наверно, гораздо больше сведений, чем вы бы узнали при допросе.

Валлерой с любопытством осмотрел цилиндр. Он не видел возможности его открыть.

— Будь у нас пила, могли бы распилить пополам.

— Нет. Содержимое сгорит, как только внутрь попадет воздух.

— Хитро. Стэйси заплатил бы целое состояние за такую тайну.

— Простая химия. Есть много такого, за что мы заплатили бы состояние, чтобы узнать известное Стэйси. И Эйша, возможно, ключ к будущему, когда такие обмены станут возможны. А этот футляр, возможно, ключ к Эйше.

— А как его открывают рейдеры?

— Существует сложная комбинация. Секретная, конечно, и каждый раз другая.

Клид сел на камень и всеми восемью хватательными щупальцами и десятью пальцами принялся касаться рисунка на корпусе.

Валлерой отполз назад, чтобы посмотреть на бой. К этому времени он почти закончился. Разбитый отряд дженов перегруппировался и отступал к реке. По крайней мере некоторые уцелеют, подумал Валлерой. Он ощутил мрачное торжество, подсчитывая лежащие на поле тела в красных мундирах. Против хороших снайперов тактика Рунзи эффективна не на сто процентов. Может, в следующий раз в засаду попадут саймы. Но для этого нужны лучшие ружья. Саймы способны почувствовать поле укрывшихся дженов, если дальность стрельбы не возрастет.

Клид спросил:

— Чему вы так садистски радуетесь?

Валлерой объяснил и закончил:

— Вам самому было не жаль убитого рейдера, так что не будьте таким самодовольным.

— Это было уничтожение как самозащита. Но мне оно не понравилось. Смерть не бывает мягкой и никогда не проходит совсем безболезненно. Особенно при повышенной чувствительности.

— Вы хотите сказать…

— Что я умер вместе с ним? Да, можно выразиться и так.

Валлерой со вздохом подошел к телу.

— Он этого не заслуживает, но я думаю, мы должны его похоронить.

— Он заслуживает нашего уважения. Он стал рабом инстинкта, которому не в состоянии противостоять ни один человек. Но все же я могу уважать его и ту битву, которую он вел. В этом разница между саймом и дженом.

Валлерой удивленно покачал головой.

Проводник несколько мгновений смотрел на него, потом встал.

— Мои предки умерли бы в бедности и несчастье задолго до рождения первого проводника, если бы не рейдеры и загоны. Нашу цивилизацию основали джанкты. И мы не позволяем себе забывать об этом. Я родился потому, что умирали другие. И не могу винить тех, кто убивает просто потому, что еще не на всех хватает проводников.

— Так что же нам с ним делать?

— Оставьте на месте. Рунзи пошлют команды для сбора тел. Кто—нибудь вскоре проверит и дом. О нем позаботятся. Пошли.

Клид пошел вниз по спуску, Валлерой — за ним.

— Куда мы идем?

— Назад в дом. Мы не можем идти домой, пока не очищено поле боя, и мне кажется, я разгадал комбинацию цилиндра.

Валлерой молча шел за ним. Каждый раз как ему начинало казаться, что он понял Клида, обнаруживался какой—то новый аспект личности проводника, и вся картина снова становилась неясной. Месть Валлерой способен понять. И он хотел в ней участвовать. Гордость у него была врожденная. Несмотря на скромное происхождение. Верность, преданность, идеалы. Все казалось совершенно очевидным, пока сектуиб Фаррис не показал ему саймское восприятие жизни. И спустя какое—то время саймский взгляд на жизнь стал казаться удивительно близким и знакомым. Валлерой решил почитать саймских философов, когда усовершенствуется в языке.

В уютном домике Клид занялся цилиндром, проведя раскаленной кочергой по одной из линий, которая в виде изящной буквы S шла вдоль всей поверхности. Затем взял цилиндр в руки и прижал в восемнадцати местах одновременно — ни один джен на такое неспособен.

Цилиндр распался надвое, и Клид положил половинки на стол. Внутри лежали свернутыми несколько документов. Сайм очень осторожно извлек их. Отложил цилиндр, расправил листки и быстро просмотрел. Два закодированы, но третий — обычная рукопись.

Заглядывая через плечо проводника, Валлерой сказал:

— Прочтите вслух. Я плохо разбираю рукописный текст.

— Это от Эндла. Командиру главного лагеря Рунзи Теллаиана. Это… об Эйше, я думаю. Как произносится ее фамилия?

— Рауф? Как это по—саймски?

— Значит, это о ней. Похоже на разумную транслитерацию.

— Но что здесь говорится?

Проводник несколько минут читал молча, а Валлерой тем временем пытался разобрать почерк Эндла. Наконец Клид сказал:

— Вам это не понравится, назтер.

— Но когда я не знаю, мне тоже не нравится.

— Она у них. Они, очевидно, знают, кто она и что может сделать. Она отказалась им помочь, несмотря на весь репертуар убеждений Рунзи. Должно быть, сильная личность! — Он помолчал, готовясь встретить волну эмоций Валлероя. — Эндл приказал сберечь ее для его личной потребности.

— Он ее убьет? Когда?

— Понятия не имею.

— Мы должны ее освободить. Где ее держат?

— В главном лагере, недалеко отсюда.

— Посыльный, должно быть, направлялся туда. Он мог бы сказать нам, где…

— Нет. Даже сыворотка правды на Рунзи не действует. У них есть гипнотический запрет на раскрытие расположения лагеря.

Сыворотка правды, подумал Валлерой. Значит, некоторые рассказы о саймах все—таки правдивы.

— Мы должны найти этот лагерь. Вы хорошо знаете горы. Где бы он мог находиться?

— Можете изучить карту. Когда мы вернемся домой.

— Домой? О… черт побери!

— Хотите уйти? Я освобождаю вас от всяких связей с Зеором.

— Освобождаете? Вы хотите сказать: «Убирайся, и больше ноги твоей не будет в моем доме!»?

— Я этого не говорил.

— Но подумали. Товарищ, которому нельзя доверять, ничего не стоит.

Клид ничего не ответил, и это почему—то рассердило Валлероя больше, чем самый гневный ультиматум. Он крикнул:

— Ну, хорошо! Пусть будет по—вашему. Сначала пойдем в Зеор. Самое худшее, что может случиться, — ее убьют. Но это не ускорит Зелеродов Рок, как и смерть других дженов. — Он кулаком ударил по столу, так что половинки цилиндра подскочили. — Вам все равно!