Беседы и споры участников встреч в лучанской усадьбе об этих течениях не вызывали у Чехова энтузиазма. Он питал глубокое недоверие к модным идеологическим поветриям и их представителям. Чехов хотел быть свободным и независимым в своих убеждениях и в своём творчестве. В письме Плещееву он писал: «Я не либерал, не консерватор, не постепеновец, не монах, не индифферентист. Я хотел бы быть свободным художником… Моё святое святых – это человеческое тело, здоровье, ум, талант, вдохновение, любовь и абсолютная свобода, свобода от силы и лжи, в чём бы последние ни выражались». Вместе с тем в письме Д.В. Григоровичу осенью 1888 года он начинал сожалеть: «Политического, религиозного и философского мировоззрения у меня ещё нет».
Чехов не занимался какими-либо собственно философскими изысканиями, но интерес к философской проблематике у него был очень велик. В своём творчестве он превыше всего ценил истину (правду), свободу, красоту и справедливость. Истина и красота как бы сплавляются в искусстве. Высшими видами восприятия и воспроизведения действительности он считал науку и искусство.
За время пребывания на Луке Чехов написал ряд произведений – пьесу «Леший», водевиль «Трагик поневоле», рассказ «Именины». Мировую известность получила повесть «Скучная история». Показательно, что, отдавая рукопись в печать, Чехов впервые в своей практике указал не только год (1889), но и место её написания – «село Лука Сумского уезда». В повести описывается конец жизни старого профессора медицины. Драматизм заключался в том, что под конец жизни он понял: внутренняя жизнь его ближних давно уже ускользнула от его наблюдения и он виновен, что они под тяжестью жизненных невзгод стали раздражительны и неузнаваемы. Подмечая недостатки своих детей, профессор в то же время упрекает себя в том, что таит в себе злые чувства, что недостатки людей заслуживают снисходительного отношения, а хранить в себе неприязнь может только озлобленный человек. В результате в голове героя бродят недобрые мысли, подрывающие его жизненную философию добродушия и снисходительности, он стал остро ощущать окружающие его ложь и фальшь.
Глубинный смысл терзаний старика заключается в том, что в процессе разрешения нравственных конфликтов человек нередко склонен преодолевать в себе сострадание, проявлять равнодушие и тем самым причинять другим людям страдание. Возникает парадокс: борьба со злом порождает новое зло – нетерпимость, жестокость, злобные чувства. Всё это побудило Н.В. Гоголя как-то с горечью сказать: «Грустно от того, что не видишь добра в добре». Похоже, что и Чехов склонялся к этому мнению.
Мысленно перебирая популярные идеи 80-х годов, герой повести приходит к выводу об их бесполезности: «Легко сказать «трудись», или «раздай своё имущество бедным», или «познай самого себя», и потому, что это легко сказать, я не знаю, что ответить». Он пришёл к выводу, что во всех его суждениях о науке, театре, литературе, учениках, в стремлении познать себя нет чего-то общего, что связывало бы всё это в единое целое, иными словами, нет того, что называется «общей идеей или богом живого человека».
В отличие от прежних рассказов, написанных как локальные бытовые сцены, «Скучная история» предстаёт как оригинальное свободное раскрытие духовной драмы героя. В сентябре 1889 года Плещеев прислал Чехову отзыв о повести: «…у Вас ещё не было ничего столь сильного и глубокого, как эта вещь». И советовал ему изменить заглавие повести, так как оно может вызвать дешёвое остроумие рецензентов. Но Чехов не стал менять название. Ведь, хотя он и называет повесть «скучной», на деле же в ней ставятся очень важные смысложизненные вопросы существования и психологии личности, побуждающие читателя задуматься и о своей жизни. Томас Манн в статье о Чехове писал, что «Скучная история» – «это совершенно необыкновенная, чарующая вещь, во всей литературе не сыскать ничего похожего на неё – такая она печальная и странная. Эта история, именующая себя «скучной», а на самом деле потрясающая, удивительная своим глубочайшим проникновением в психологию».
Печально-потрясающая тональность повести во многом объяснялась переживаниями писателя, связанными с тяжёлой болезнью брата Николая, жившего летом в том же чеховском флигеле. Николай Павлович был талантливым художником, сотрудничал с И. Левитаном. В известной картине «Осенний день. Сокольники» пейзаж писал Левитан, а одинокую женскую фигуру на дорожке осеннего парка – Николай. На Луке он написал ряд этюдов. В 1889 году умер от туберкулёза и похоронен на Лучанском кладбище. Антон Павлович также страдал этой болезнью. Темы смерти и смысла жизни становятся знаковыми, в известном смысле роковыми для его творчества.
Во время пребывания на Луке Чехов осуществил своё давнишнее желание – посетить места гоголевского вдохновения в Полтавской губернии. В старом запущенном имении Смагиных (родственников Линтварёвых) Чехов гостил пять дней. Оттуда он ездил в Хомутец, Сорочинцы, Миргород. Впечатления были настолько сильными, что у него зародилось намерение поселиться на Полтавщине, купив хутор между Бакумовкой и Хомутцом. «Покупаю я для того, – писал он Плещееву, – чтобы Вы и все мои хорошие знакомые… смотрели бы на мой паршивенький хутор, как на свой собственный, и имели бы место отдыха. Если в самом деле удастся купить, то я настрою на берегу Хорола флигелей и дам начало литературной колонии». Но осуществить эту мечту писателю не удалось.
Будучи непоседой и любителем странствий, Чехов и в дальних поездках всегда тепло вспоминал своё пребывание на Луке. Из Италии он писал: «Аббация и Адриатическое море великолепны, но Лука и Псёл лучше». Из Ялты: «Я скучаю по Луке». После отъезда Чехова из Сум, куда он в последний раз ненадолго приезжал в 1894 г., дружеские отношения с семьёй Линтварёвых сохранялись. Они продолжали переписываться и приезжать друг к другу в гости.
МУЗЕЙ ЧЕХОВА НА ЛУКЕ: ПЕРВЫЕ ШАГИ
Революционные события 1917 года и Гражданская война подвергли усадьбу Линтварёвых тяжёлым испытаниям. Имение было национализировано и разграблено, а хозяева вынуждены были уехать в Харьков. В зданиях бывшей усадьбы разместилась семилетняя школа. В 1934 году директором этой школы был назначен мой отец Григорий Павлович. Наша семья поселилась в восточном двухэтажном флигеле (Чехов называл его «терем-теремок»), рядом со школой. Когда-то в нём жили некоторые члены семьи Чеховых (сохранился снимок 1888 года, на котором они изображены сидящими на высоком крыльце этого здания).
Григорий Павлович принимал активное участие в общественной жизни, в частности, по его инициативе началась электрификация Луки, в том числе чеховского флигеля. Он обратился к учителям, ученикам и жителям с призывом собирать материалы о великом писателе. В школе, где царил дух Чехова, постепенно накапливались экспонаты. В результате, собранные воедино, они образовали «Чеховский уголок». Среди них представлял интерес купленный у жителя Луки «буквенный портрет» Чехова, выполненный типографским способом в 1904 году издателем С.Б. Хазиным. Некоторые детали (например, одежда) портрета (размером 50х70 см) были «выписаны» очень мелкими буковками, составляющими текст из четырёх чеховских рассказов. Их можно прочесть с помощью лупы. (В настоящее время один из экземпляров этого портрета можно увидеть в Российском государственном архиве литературы и искусства в Москве.)
По ходатайству Григория Павловича лучанской школе было присвоено имя А.П. Чехова. Запомнились и неприятные события. В 1937 году отца арестовали органы НКВД по анонимному доносу, в котором говорилось о его непочтительном обращении с портретом Сталина (во время уборки в классной комнате портрет упал и повредился). В то время, как известно, доносы и аресты были массовым явлением. Об освобождении отца ходатайствовали местные руководители, и дело до суда не дошло. Через четыре месяца его освободили, и он продолжал работать в той же должности. А когда началась война, он сразу же ушёл в армию и в 1944 году погиб на Белорусском фронте. Мать и младший брат, не успев эвакуироваться, оставались в Сумах, а я, поступив в Харьковский авиационный институт, эвакуировался вместе с ним в Казань. Со второго курса был призван в действующую армию, а после войны, демобилизовавшись, учился в МГИМО.
