– Добрый день! – приветствую, войдя в кабинет.
– Раздевайтесь! Ложитесь! – устало командует юноша, похожий на начинающего рок-музыканта шевелюрой до плеч, нездоровой бледностью и худобой. Надо полагать, медбрат. В углу, нахохлившись, за столом сидит врач. Она сверлит меня из-под очков пристальным взглядом.
Разуваюсь. Снимаю свитер, майку, носки. Признаться, немного стесняюсь и ёжусь не столько от свежести утра, сколько от ощущения собственной незащищённости. Мнусь со снятыми шмотками в руках. Не знаю, куда их положить или повесить.
– Бросайте сюда, – помогает мне «рокер-медбрат», показывая на стул.
Я медлю. До меня здесь раздевался и ложился на эту же кушетку дедок с косматой, давно не мытой бородой и расцарапанной переносицей. Я столкнулся с ним в дверях, когда входил. От дедка пахло тиной и ещё чем-то острым. Это меня смутило. Я люблю стариков (сам буду таким, не успею и моргнуть), но стариков благополучных. (Уж пусть меня простят те, кто себя таковыми не считает.)
– Загибайте штанины. Ложитесь! – требует бледнолицый медбрат.
Закатываю штанины джинсов, будто готовлюсь перейти вброд ручей. Почёсываю ногой ногу. И тут в кабинет влетает, судя по всему, начальница медбрата и той, что молча ест меня взглядом из угла.
– Рома! – голосом прапорщика обращается начальница к ещё более побледневшему Роме. – Надо съездить в адрес (чисто милицейский термин. – С.Р.), снять кардиограмму у бабушки. Сама она к нам прийти не может…
Меня, пациента, будто нет и не было. Присаживаюсь на краешек кушетки. Жду.
– И не подумаю, – говорит длинноволосый Рома. Возражает без истерики. Очевидно, уже не впервой, поэтому выработал дипломатический тон.
– Но ты же здесь работаешь. Это твоё дело…
– Я здесь не работаю! – перебивая начальницу, добавляет металла в голос медбрат. – Я здесь высиживаю. Яйца…
Рома тоже не стесняется постороннего. Тем более мужика с голым торсом, босого и с закатанными штанинами. Зато откровенно. Впрочем, Рома не знает, что я журналист.
Коллеги в белых халатах продолжают перепалку. Напряжение растёт. Спор рискует стать скандальчиком. Как журналисту мне «повезло». Как пациенту – не очень. Проходит минуты три.
– Я вам не мешаю? – робко напоминаю я о себе фразой-выручалочкой, чем спасаю медбрата Рому, хотя бы на время.
Начальница уходит, по-домашнему хлопнув дверью. Я растягиваюсь на кушетке, уже забыв, что до меня на ней лежали тысячи пациентов разного уровня понимания личной гигиены. Ощущаю резиновый поцелуй присоски возле левого соска. И ещё один. Такие же Рома причмокивает к моим запястьям и ногам. «Парень принимал клятву Гиппократа, а долг свой выполнить не спешит, – начинаю размышлять я, пока молчунья в углу напоминает о себе щелчком тумблера. – К больной бабушке не поехал. Зачем шёл в медицину?!»
– Вот, собственно, и всё, – говорит Рома, снимая присоски с моего тела…
А парень-то – не городской балбес, думаю я. Он просто вовремя не нашёл себя и сейчас в пути. Кто же за это осудит, в его-то годы?
Но при чём тут бабка, к которой Рома не поехал, чтобы измерить её угасающую кардиограмму?
ПОСЛЕ КЛЯТВЫ ГИППОКРАТА
Итак, доктор, чем вам помочь? На мой вопрос участковый врач Катерина загибает красивые пальчики:
– Во-первых, система здравоохранения не должна работать в «зоне недоверия». Уж слишком много контролирующих процедур. А врач как был незащищён, таким и остался. Любой скандалист может написать на него жалобу в любую проверяющую инстанцию. А им того и надо.
Во-вторых, хорошо бы избавить нас от излишней писанины – больше времени останется на осмотр пациентов.
В-третьих, участковый врач не должен краснеть за то, что в его поликлинике кончились льготные лекарства. Они должны быть ВСЕГДА.
В-четвёртых, надо, чтобы и пациент отвечал за своё некорректное поведение. Ложные вызовы, например, вымогательство больничного листа или рецепта на наркотические вещества никак не караются.
Наконец, надо постепенно переходить к системе домашних врачей. А со студентами, поступающими в мединституты, подписывать целевые контракты, обязывающие выпускников как минимум три года поработать на участке.
Если принять предложение о приёме пациентов не только по участковому, но и по возрастному принципу, надо доплачивать врачам, работающим с возрастными больными. Сейчас начинающий участковый врач получает 18 000. И это после семи лет напряжённой учёбы в институте. Иной дворник получает больше…
…Есть над чем подумать, не правда ли?
Сергей РЫКОВ
P.S. Публикуемые писательские заметки, конечно же, субъективны, и, возможно, другой собеседник-врач назвал бы автору другие мешающие нашему здравоохранению проблемы. Поэтому мы и обращаемся к нашим читателям – к врачам и их пациентам – с приглашением: пишите нам. Может быть, из ваших откликов сложится реальная картина того, что происходит в нашей поистине драматической медицине. Наши адреса: gam@lgz 21 mazurova@lgz 22 .ru
Отдел «Общество»
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345
Комментарии:
По закону бизнес-джунглей
Общество
По закону бизнес-джунглей
КНИЖНЫЙ РЯД
Е. Старикова. Чего не знают родители: размышления вчерашней школьницы . – М.: Даниловский благовестник, 2009. – 192 с. с ил.
Книга Елены Стариковой, как мне кажется, не станет открытием для внимательных и любящих родителей. Все обозначенные в ней «детские тайны» – полупорнографические подростковые журналы под партой, зависимость от агрессивных компьютерных игр, ненормативная лексика – уже давно на слуху. Тем не менее несколько сумбурные, но искренние размышления семнадцатилетней православной девушки о том, как современный общественный уклад калечит детские души, заслуживают особого внимания. И не столько родителей, сколько чиновников, способных повлиять на ситуацию.
С точки зрения «вчерашней школьницы», нынешнее общество, разумеется в границах книги, – это взаимодействие трёх сил. От имени детей и подростков выступает автор. «Манипулировать детьми легко. Все мы до поры были доверчивы и открыты. Могли принять за чистую монету всё, что предложат взрослые… Мы не любим суперопеки. Мы жаждем самостоятельности. Прописная истина вроде. Но бывает, родители толкают ребёнка к такой самостоятельности, от которой тот просто ломается…»
