Уж сколько раз видела я на разных сценах очаровательную дуэль «медведя» – помещика Смирнова с безутешной вдовой и его счастливое поражение! Или по-зрительски участвовала в спорах приехавшего свататься незадачливого Ломова, чьи же на самом деле Воловьи Лужки… А уж «бессмертная» чиновничья жена Мерчуткина в «Юбилее» и вовсе известна с детства. Но воистину по-ростовски отчаянны в своих поединках известные чеховские персонажи. Несоответствие пустяков, за которые борются их персонажи, с актёрской страстностью создаёт необыкновенный эффект комического.

Встреча соседей-помещиков происходит у Воловьих Лужков, около замечательного муляжа лошади – такого я не видела никогда. А эмансипированная невеста (Кристина Гаврюкова) доводит жениха (Андрея Ребенкова) до такого изнеможения, что в результате укачивает его на руках. Всё ярко, темпераментно, на абсолютном пределе смыслов и актёрских возможностей. Не выбрать, кто больше «достаёт» Шипучина (Сергей Власов) – яркая молодая настырная Мерчуткина (Елена Андриенко), вовсе не старуха, или собственная жена (Татьяна Шкрабак), очаровательная и… непереносимая в своей глупости и активности. Очень смешно. Но и зрелищно, красиво. И всё это бурлит, брызжет юмором и выдумкой. Поражает глаз. Настаивает на внимании и соучастии.

В НИЖНЕМ НОВГОРОДЕ…

Но главная неожиданность подстерегала меня в самом маленьком из доставшихся мне в этом сезоне залов всего-то на сто с небольшим мест, в камерном детском театре «Вера»… Микрорайон Мещеры невелик, театр расположен не в модном престижном центре, недавно уже завоевал множество поклонников, билетов к ним, как правило, не достать. Оба спектакля, там увиденных, – и «Зимняя сказка» У. Шекспира, и совершенно неведомая мне дотоле современная детская пьеса П. Лисандера и С. Остен на античный сюжет Медеи, – вроде бы и не про детей. «Трагедия для детей и родителей» – определена по жанру пьеса, которая и по заголовку «Дети Медеи» подчёркивает, кто в ней главный. И – что!

В современном мире нет острее проблемы, чем взаимоотношения «отцов» и «детей», когда маленькие становятся разменной монетой во взрослых разборках. Наглядный сценический урок, особенно остро пережитый здесь дочкой известной вот уже два с половиной тысячелетия семейной пары малышкой Медеей (Александра Трушкина), производит сильнейшее впечатление. «Родители, остановитесь! Вспомните о детях! Не делайте их орудием своей мести…»

Собственно, и «Зимняя сказка» (у них чуть по-пижонски The Winter’s Tale) становится поразительно современной драмой о том же самом – об ответственности и вине родителей перед детьми. Я сама заново открывала для себя давно забытую пьесу. Ведь герой её король Сицилии Леонт (Вадим Пьянов) – это же поздний шекспировский вариант Отелло, только умудрённому опытом гениальному драматургу стала интересна не столько природа страсти, сколько анализ последствий, не по-шекспировки рациональный. И в спектакле художественного руководителя, режиссёра Веры Горшковой, как в доказательстве теоремы, глубинно проанализированы все причинно-следственные связи. История Леонта и его жены Гермионы (Елена Лопухинская), обвинённой в измене и изгнанной, становится поводом для роскошного мистериального представления, по-нынешнему называя, изобретательного шоу (художник Андрей Михайлов, композитор Владимир Зырянов). А внутри красивого, изысканного зрелища умно спрятанная внутри – назидательная притча, где главным становится вывод: успей осознать ошибку, сумей раскаяться, никогда не поздно исправить свою жизнь. Идиллическое воссоединение семьи к финалу не выглядит фальшью, это же театр! Здесь – чудо и всё возможно. Умная тонкая режиссура, сплотившая постановочный коллектив, дала новую убедительную жизнь старой пьесе, почти не имеющей сценической истории, которую и разгадать-то трудно, а вот на тебе! – дала такой интереснейший спектакль в Нижнем Новгороде.

Анна КУЗНЕЦОВА, ТУЛА–РОСТОВ–НИЖНИЙ НОВГОРОД

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

Искусство

Уроки французского

ВЕРНИСАЖ

В галерее «Школа» проходит выставка «Художники, которые жили и работали в Париже». В небольшом зале представлены 13 произведений живописи столь разных мастеров, как Морис де Вламинк, Марк Шагал, Кес ван Донген, Надежда Удальцова, Моисей Кислинг, Давид Штеренберг.

Одна из интриг этой камерной выставки – Парижа вы здесь не увидите. Название отнюдь не означает, что простодушного зрителя откровенно обманывают – лишь бы пришёл, оно определяет культурный ареал, в границы которого вошли представленные живописцы. Чтобы из него выйти. Сами по себе эти художники заслуживают внимания вне зависимости от того, жили-работали они в Париже или нет. Как бы ни притягивала сто лет назад столица искусств тех, кто стремился оказаться в эпицентре бурной творческой жизни, но многие художники, попав под влияние и переболев общей модой, возвращались на круги своя. Идея выставки – уловить именно тот момент, когда художник всё ещё находится под влиянием парижских веяний в искусстве начала ХХ века.

И прослеживается в этих работах удивительная связь, объединяющая авторов не только по категориям «время» и «место». Неожиданно у представителей различных национальных школ и выразителей индивидуальных творческих кредо выявляются элементы единого художественного стиля. Концептуально в этом случае галерея проводит интереснейший сравнительный анализ – очередная интрига. Если убрать подписи под картинами, может показаться, что писал все эти холсты один художник – настолько сходны язык, настроение и палитра в экспонируемых работах. Впрочем, сама галерея не претендует на вынесение искусствоведческого заключения, но удержаться от обобщений непросто. Сдержанный, приглушённый колорит, бытописательный характер выбранных тем, лирические мотивы, размашистые крупные мазки, ритм структурных нагромождений в тесном пространстве, динамичные композиции, кубофутуристические элементы…

Заметим, что француз в этой славной группе только один – фовист Морис де Вламинк. Его урбанистический пейзаж 1919 года «Крыши домов» – шатающийся геометрическими разноугольниками город, хаос, надвигающийся на порядок: городу тяжело, душно, и люди ему не нужны – на холсте их просто нет… Нет людей ни в маленьком городке Шагала – «Улица в Витебске», ни у Кислинга – «Порт Сен-Тропе», ни у Штеренберга – «Окраина. Житомир». Но образная трактовка этой унылой провинциальности по-разному характеризует отношение художников к их родным местам: если на безнадёжно серой окраине покосившийся забор криво подпёрт бревном, то улица в тёпло-коричневых тонах таит уют, покой, и дровница по-хозяйски набита дровами-кудрями, а рядом – крепкие лапти, наверное, их кто-то забыл и скоро вернётся... Люди являются поодиночке. «Старик» Штеренберга внимательно всматривается в нас: он аккуратен и прост, стройно изогнут, как древнее, нерушимое дерево. «Дворник» Шагала пьян, лохмат, безволен и беззащитен. Он и пугает, и жалок одновременно. Кстати, это произведение Шагала, равно как «Бойня» и «Парикмахерская», выставляется в России впервые. В ряду интриг также «амазонка авангарда» Надежда Удальцова с полотном 1930-х годов «Армения. Сбор урожая». Не видя подпись, невозможно и предположить, что работа её. Это другая, неизвестная Удальцова: жизнеутверждающая, энергетически сильная. Этот холст словно венчает экспозицию на идейном уровне.