В этот же день мать позвала своего старого приятеля, врача из городской больницы. Это был терапевт, чуть ли не с пятидесятилетним стажем. Он даже осматривать Павла не стал, ведь это он давал ему справку формы двести восемьдесят шесть. Сидя на краю дивана, на котором лежал Павел, он говорил:

– Вы поймите, это неизлечимо. У него есть инвалидность, вот пусть и сидит дома. Единственное, что ему поможет, это покой, покой и покой. Никаких стрессов, никаких нервных и физических нагрузок. Прогулки на свежем воздухе, молочная диета, фруктов и овощей побольше. О какой учебе может идти речь?!

Когда он ушел, мать долго сидела рядом с Павлом, баюкая его как маленького. После долгого, долгого молчания, проговорила тихо:

– Бросай Университет… Жизнь ведь одна…

– Ты права, мама… – задумчиво выговорил он. – Жизнь одна…

В эту ночь, хоть и беспокойно, но он спал. Видимо покой родного дома повлиял.

До Нового года осталось всего ничего, а поскольку он один остался поблизости, то мать его потчевала за четверых. К празднику у нее было припасено огромное количество продуктов, и они с Павлом начали праздновать загодя. Чем она его только не потчевала в первый день каникул! И рыбой красной, и икрой черной, и пельменями из трех сортов мяса, и беляшами, которых можно было съесть целый тазик, до того были вкусны. Хоть он и ел через силу, но наедался до отвала, будто принимал лекарство, не вкусное, но необходимое. Отец праздновать не мешал, он пьянствовал где-то с многочисленными друзьями.

К вечеру ему стало полегче, и он отправился в спортзал. Дядя Гоша уже был там. За то время, пока Павел его не видел, он почти не изменился, был такой же огромный и добродушный, только седины прибавилось. Увидев Павла, вскричал:

– Эк, тебя скрутило!.. Пашка, ты ж в ПВО служил?.. Где это тебя так?..

– Там же, в ПВО… – хмуро проворчал Павел. – Раздолбаи частенько бывают страшнее диверсантов…

– Эт, точно… – со знанием дела согласился дядя Гоша. – А сейчас-то, что с тобой? На тебе же лица нет, краше в гроб кладут…

– Последствия мозговой травмы… Видимо, на экзаменах переутомился…

– Ну-у, это поправимо! Раздевайся, и с блинчиками, с пятерочками, хорошенько проработай все мышцы, а я тебя пока просвещу, что надо делать матерому диверсанту в подобных случаях…

Пока Павел осторожно и не спеша, разгонял застоявшуюся кровь по жилам, дядя Гоша просвещал его, как надо бороться с последствиями болевого шока, даже не допускать его, как с кровопотерями, с последствиями контузий и мозговых травм. Павел изумлялся; приемы простенькие, но эффективные. В довершение ко всему, дядя Гоша промассировал несколько точек у него на голове, за ушами, и Павел с изумлением почувствовал, что ему стало почти хорошо.

– Ну вот, а теперь в баню, – проговорил дядя Гоша, отпуская его. – Долго не парься, чуть-чуть погрейся и домой, спать…

Павел тут же направился в городскую баню, благо, она была не далеко, попарился, и домой шел уже со слипающимися глазами. Придя домой, он упал в постель, и проспал часов шестнадцать.

С тех пор, он очень осторожно относился к своему здоровью, больше не загонял себя. И если чувствовал приближение приступа, то шел не в постель, а в спортзал, в баню, или куда-нибудь в тихое место, где много деревьев и мало людей.

– Па-ша-а! – послышался крик.

Павел вздрогнул и отвлекся от воспоминаний. Через открытое окно кухни его звала Ольга, видимо, ужинать. Он вылез из своего шезлонга, и пошел к дому. На кухонном окне была натянута сетка от комаров, но сквозь нее все было прекрасно видно. Войдя на кухню, Павел первым делом задернул занавески.

Ольга тяжело вздохнула, сказала:

– Никак ты не можешь без приключений…

– Ну, я ж писатель приключенческого жанра. Так что, приключения сами ко мне липнут…

Ужиная, он размышлял об инциденте. По почерку было ясно, что не чечены на него покушались, а какие-то дилетанты. Киллеры-новички, так сказать… Может, опять какой-нибудь бригадир новичков крестит? А у Павла такая приметная внешность, и такая колоритная, ну просто грех не замочить?.. Да ну, бред. Может, и не дилетанты вовсе, это он так считает в своем самомнении. Ну, вышла ошибочка… С кем не бывает? По виду-то он здорово на простого культуриста похож, кто ж мог предположить в нем и владение некоторыми приемами рукопашного боя в воде? Да, но и на суше оба киллера оказались не на высоте.

Он пытался вырулить на прямую дорожку дедуктивных рассуждений, а мысли упорно вертелись вокруг Гонтаря. А что, мог он испугаться, когда узнал, что Павел не в дерьме утонул, а вдруг стал преуспевающим писателем и известной личностью в городе? Вполне. Такого человека, как Гонтарь, вполне могла напугать до смерти даже малейшая возможность потери трона, завоеванного с таким трудом. Мог сам, а мог и через какого-нибудь холуя за тысячу баксов нанять пару придурков пристукнуть писателя. Придурки, естественно по дурости своей, традиционно посчитали писателя этаким не от мира сего субтильным слабачком. Вот и нарвались. Теперь попытаются убить традиционным способом; подстрелить, или там гранату в окно… М-да-а… Решетки поставил, а вот про гранату как-то не подумал…

На следующий день Павел с утра отправился на городскую АТС. Еще зимой он подал заявку на телефон, но там что-то тянули. На звонки отвечали какой-то невнятицей, и просили еще подождать. Найдя нужную комнату, Павел вошел. Сидевшая за столом девушка долго рылась в толстой кипе одинаковых бумаг, похоже, заявок на телефоны, наконец, нашла нужную, сказала:

– Вы знаете, а уже давно принято решение удовлетворить вашу заявку. Вам повезло, прямо по вашей улице проходит кабель. А вообще, мы редко телефонизируем дома в частной застройке. Слишком дорого. Заплатить могут лишь владельцы особняков… А вы можете заплатить за ответвление, прокладку ста метров кабеля? – она скептически оглядела простецкие потрепанные джинсы, дешевую рубашку, и простенькие кроссовки, "нефирма", но Павлу они нравились за свою замечательную прочность. "Фирменной" прочности до них было далеко.

– Вы не назвали сумму, – проговорил Павел, пожимая плечами.

Она что-то прикинула на калькуляторе, после чего назвала сумму, но тут же поспешно добавила:

– Это не окончательно, может быть изменение, как в ту, так и в другую сторону…

– Это непринципиально, – снова пожал плечами Павел. – Когда приступите?

– Как только оплатите половину стоимости работ.

– Телефон мне нужен срочно, а половину стоимости, я оплачу прямо сегодня.

Выйдя на улицу, он поспешил в банк. Ну вот, неплохо складывается, все безопаснее с телефоном в квартире, а не за четыре квартала, да еще неизвестно, висит ли там еще трубка, или уже открутили пацаны? Оплатив счет, успел еще и квитанцию занести в телефонную контору. Носясь из конца в конец по городу, не забывал проверяться на предмет хвоста. Топтуны менялись, но все были неопытные, попадались даже в его дилетантские ловушки, то и дело засвечивались, и тихо линяли, передавая его сменщикам, которых он так же ловко выщелкивал из безликой уличной толпы. Нет, не "фирма" за ним охотится, а какая-то шпана. Проще всего, конечно, языка взять. Заманить куда-нибудь в безлюдное место, где будет ждать Димыч, скрутить, прикинуться этакими крутыми бандюганами, и колоть, колоть, колоть… Да, Димыч…

Павел нашел телефон, мимоходом глянув на часы, было уже около пяти. Трубку сняли после второго гудка, послышался уверенный голос Димыча:

– Я слушаю…

Это был верный знак, что он поссорился с начальством. После каждой разборки в нем просыпалась на некоторое время тяга к штатской жизни, и он забывал говорить по телефону: – "Майор Астахов у телефона".

– Димы-ыч, при-ивет… Опять с начальством поссорился?

– Пашка! Тьфу, черт… А ты-то откуда знаешь?

– У меня везде есть уши…

– Если твои уши прорастут в моем кабинете, тут же посрезаю, как грибы… Чего звонишь-то?

– А ты уже забыл?..

– А, да… Тут и собственное имя позабудешь… Притащился какой-то тип из штаба, майор в кубе, и предлагает представить план профилактики заказных убийств по городу. Представляешь?