Диана подарила сестре шапочку с вуалью, а Сесили вышила для нее несколько носовых платков. Том снова удивил обеих, подарив каждой по маленькой золотой чашечке. Их не было в его седельных вьюках, когда Диана обыскивала их. Пока Диана благодарила Тома, Сесили благосклонно ждала своей очереди, не вмешиваясь в их разговор об искусстве изготовившего чашечки мастера. Дианой овладело беспокойство.

Днем Диана выдержала еще несколько поединков по метанию кинжалов и заняла первое место. Она не переставала размышлять над словами Тома о том, что мужчины, с которыми она тренировалась на арене, не могли видеть в ней ровню – для них она прежде всего оставалась только хозяйкой замка. Но здесь собрались и другие мужчины, не ее подчиненные, и некоторые даже… разглядывали ее так, словно она им нравилась.

Но единственным мужчиной, который интересовал ее, был Том, и он смотрел на нее с гордостью, даже нежность порой читалась на его лице, пусть он и старался скрыть ее. Это трогало ее до глубины души – так, что перехватывало дыхание, – и тревожило.

Диана была в своей спальне, переодевалась к ужину, когда дверь открылась и, как обычно, без стука в комнату вплыла Сесили.

Диана знала, что бесполезно просить сестру соблюдать правила приличия. Она сухо сказала:

– Ты как раз вовремя, чтобы затянуть мне корсет. Сесили ослепительно улыбнулась:

– С радостью!

Мурашки побежали по спине у Дианы. Когда у сестры был счастливый вид, это обычно не сулило ничего хорошего.

– Давай. Выкладывай, что ты собралась мне сказать.

– Лорд Баннастер больше не будет ухаживать за тобой.

Когда корсет был затянут, Сесили опустилась на кровать, откинулась на локтях назад, ее юбки пышно улеглись вокруг нее.

Диана пристально посмотрела на нее и осторожно напомнила:

– Я думала, что он решил вести себя с нами одинаково.

– Так и есть, но ты отговоришь его.

– И почему я должна это сделать?

– Потому что я знаю – ты убила его брата, чтобы спасти Мэри и Джоан.

Это было как кинжальный удар в живот. Диана много лет боялась, что все раскроется. Со временем она начала успокаиваться. С появлением Тома страхи вспыхнули с новой силой.

Но услышать это сейчас, совершенно неожиданно, от сестры – было от чего испытать шок.

Она собрала все свои силы и поинтересовалась ровным голосом:

– О чем это ты?

– Не вини Мэри. Она очень больна, а тебя не было, чтобы принести ей поесть.

«Потому что я уединилась с Томом», – мелькнула у нее мысль.

– Бедная Мэри все еще больна?

– Я дала ей бульона, так что, наверное, ей станет лучше. Но поначалу она вся горела в лихорадке и много болтала. Я нашла это все таким увлекательным. Подумать только, ты спасла ее от этого злобного лорда Баннастера. Я так горжусь тобой!

Диана смотрела вниз, на сестру, по-королевски раскинувшуюся на кровати. На ее красивом личике было написано удовольствие.

Сесили усмехнулась и покачала головой:

– Но что скажет наш лорд Баннастер? Ты убила его брата, из-за тебя он оказался под подозрением.

Диана и не думала отвечать, в смутном замешательстве она наблюдала за сестрой, удивляясь, как они могли оказаться столь близкими родственницами.

– Я уверена, что ты убила его, защищая всех женщин замка. Как благородно с твоей стороны! Но возможно, лорд Баннастер – или король – посмотрит на это по-другому. Кто знает?

– Что ты хочешь, Сесили? – холодно спросила Диана. – Ты ничего не объясняешь, ничего не отрицаешь?

Я разочарована. Я даже не знаю, как ты оказалась в замке Баннастер.

Диана сцепила за спиной руки, боясь, что сейчас ударит сестру.

– Вижу, ты не в настроении и не собираешься удовлетворять мое любопытство, – сказала Сесили с видом мрачного разочарования. – Так что я просто повторю то, что ты, по-видимому, забыла. Ты скажешь лорду Баннастеру, что больше не желаешь принимать его ухаживания. Я разрешаю тебе придумать любую историю, на твой вкус, только бы он тебе поверил. После этого он станет моим, и вскоре нам с тобой уже не придется видеться. Я навсегда покину эти развалины.

– И ты думаешь, его будет так легко убедить жениться на тебе?

Губы Сесили медленно растянулись в ликующую улыбку.

– Он ведь мужчина, не так ли? Будет нетрудно остаться с ним наедине, позволить ему некоторые… вольности. А после этого честь потребует, чтобы он женился на мне.

– Если ты думаешь, что этого так просто добиться, тогда зачем тебе понадобилось, чтобы я отказалась с ним видеться? Похоже на то, что ты собираешься совратить его.

Сесили больше не улыбалась. Она поднялась с кровати.

– Делай, что я сказала, и тогда я не заявлю о том, что ты сотворила.

Диана настолько напряглась, что после ухода сестры с трудом разжала стиснутые – кулаки пальцы. Когда она осторожно опустилась на скамью, плечи и шея у нее болели от напряжения.

Она знала, что между ней и Томом всегда будет стоять сокрытая правда. Может быть, так лучше, подумала она; глаза ее были сухими, она не могла плакать. Она откажется от Тома, и все будет кончено; он слишком горд, чтобы просить ее вернуться к нему. И потом, он ведь не говорил о женитьбе. Они просто мужчина и женщина, получавшие удовольствие от близости.

А теперь это позади. У нее осталась только Лига.

После того как Том и Диана расстались, он понял, что любит ее и хочет жениться на ней. С нетерпением ждал он ужина. Он еще не знал, как сказать о своем намерении Сесили, но не сомневался, что найдет способ сделать это деликатно.

Том еще не вполне осознал, как это случилось, что из разъяренного узника он превратился в пламенного влюбленного, и не переставал удивляться этому. Усевшись за главный стол, за которым на этот раз было особенно много знатных особ из числа прибывших на турнир, обсуждавших недавние поединки, он поглядывал вокруг, ожидая появления Дианы. И увидел ее. На ней было платье темно-красного цвета, выгодно подчеркивающее изящество гибкой фигуры. Каждый мужчина, ранее думавший о ней только как о сопернице на арене для поединков, теперь видел в ней эффектную девушку.

Он не был удивлен, когда Сесили снова вынудила Диану сесть сбоку от себя, не рядом с ним. Удивило то, что Диана весь ужин, избегала говорить с ним и даже смотреть в его сторону. Он знал, что у нее сложные отношения с сестрой. Может быть, она чувствовала вину за их связь, хотя никакой ее вины в том не было. Ведь он ничего не обещал Сесили.

Но Диана выглядела… бледной, подавленной, непохожей на себя. Он вспомнил свои тревоги относительно того, что на турнире мог быть кто-нибудь из Лиги; возможно, она считала, что не должна говорить ему об этом. Он был уверен, что со временем сумеет убедить ее быть с ним совершенно откровенной.

После ужина, когда все развлекались, Сесили не отходила от него. Она постоянно дотрагивалась до его руки, склонялась к нему, показывая на жонглера или предлагая восхищаться сладкозвучными голосами менестрелей.

Диана оставалась на противоположной стороне зала. А ведь совсем недавно она созналась ему: ее людей беспокоит, что он не уделяет одинаковое внимание обеим сестрам. Тогда почему она избегает его, не дает возможности побыть с ней?

Хотя Сесили пыталась завладеть его вниманием, он не упустил, что Диана несколько раз танцевала с одним и тем же мужчиной, сэром Бивисом из Ричмонда. Первый раз в жизни Том испытывал безобразное чувство ревности. Ведь только утром они сливались друг другом, он дарил ей наслаждение, предвкушал, как будет просить ее стать его женой.

Что-то произошло. Больше всего его беспокоило, что она не доверяет ему.

Если она и выходила из главного зала, он не видел этого, так что не мог застать ее одну. Наконец он улучил момент, когда она говорила со служанкой в проходе, ведущем к кухням. Повернувшись, она оказалась с ним рядом, слишком поздно заметив, что Том поджидает ее.

Она не смотрела ему в глаза.

– Моя служанка Мэри больна. Я иду навестить ее.

– Диана, что происходит?