Я в тебя гляжусь: ты ли зеркало, Я ль давно твое отражение? Наше счастье здесь – было, не было, Дни – в чужие сны погружение… Как бывали с судьбой неласковы! Мы дразнили ее, не слушали, И венчались, шутя, на царствие, Точно дети, играли душами. Что теперь грустить о несделанном? Не спасет молитва-терзание, Но тебя одного только пела я, И была твоим наказанием За грехи, цинизм и безверие, Непринятие высшей данности. Закружились мы, жизнь развеяли, Только нет в разделенье – радости. Погляди в меня, мой немой двойник, Я душа твоя говорящая, Ты ключом судьбы отомкни тайник, Где звенит любовь настоящая! Мир спасет Господь, мы спасемся с ним, Будем снова страдать и жертвовать, Но вернемся мы в небеса – одним, Навсегда заглядевшись в зеркало… Все, что было, давно растеряно, Сны разорванные – не сшить. Разошлись, как два разных берега, Половинки одной души. Разлетелись небесным бисером, Сколько хватит горстей – бери! Прежде были настолько близкими, Что разлука без дна – внутри. Свободное парение Совру, сказав, что не скучала: Твой взгляд взметнется – и простит, Как будто все начать сначала Нам в этой жизни предстоит. И в круговерти многодневной Вдруг откровенье обожжет, Что эта встреча станет первой Из обретаемых высот. Случайный примитивный опыт Надолго не заворожил: Мучительно искали тропы Друг к другу – две родных души. Теперь ни временем, ни ветром Нас не разъять, не распороть: Вживаюсь каждым миллиметром В твою трепещущую плоть! От ночных перелетов становится гулкой, болит голова, Но и страсти шекспировской тоже нужна передышка… Дремлешь ты у меня на руках, беззащитный мальчишка, Все такой же колючий и нежный в свои сорок два. Сны чужие кругом: точно призраки-птицы, Опускаются рядом, лаская крылами, поют, Что бездомным влюбленным на небе дается приют, Чтобы вечно лететь и в объятьях миров раствориться. А праматерь Лилит, не спеша, ворожит временами: Вместо дат и маршрутов раскрылась великая брешь! Мы берем, просыпаясь и падая выше, последний рубеж, И чужая заря, как знаменье, горит под ногами. В разлеты крон, как в руки эскулапа, Сорваться с воплем: Отче, исцели! Клубком ревущим, лихо рухнув с трапа, Прижаться грудью к влажности земли. Пусть – варвары! Любовников Вероны Погасла слава, сбился бег времен, Лишь вещие недобрые вороны Ждут объявленья новых похорон. А мы уходим тихо, как в разведку, — Ганзель и Гретель – прямо в эту глушь! И царь лесной согнул вратами ветку В языческом венчанье наших душ. Здесь бог Меркурий, юный и здоровый, Плеснул однажды с гор живой водой… Вдохни тягучий аромат еловый, Утешься вечным сновиденьем хвой! Купить случайно два шальных билета, Рвануть – как рухнуть – на Катунь, за Бийск, С разбегу шумно окунуться в лето И разлететься миллионом брызг! Чтобы моя сверкающая радость, Восторг и взлет из детских снов цветных Вдруг отразились переливом радуг В твоих глазах лукаво-озорных. Как горная вершина в облаках, Я задремала у тебя в руках, И бесконечно долог этот сон, Как будто дух на небо вознесен: Он, улыбаясь, смотрит с высоты, Как сжал меня кольцом объятий ты! Серебряные ангелы поют, Что мы с тобой давным-давно в раю, А жизнь земная промелькнет, как дым: С ней воплощеньем связаны одним, И в мимолетном притяженье тел Любить друг друга – светлый наш удел. Так в пульс времен вливается весна Моей любви единственного сна. Бег времен сжат спиралью и прерван, От раскаяний поздних – отказ! Мы уходим друг в друга, как в первый, Как в последний – единственный! – раз, В незнакомые створки моллюска, В лабиринты подземных пещер! И дрожит каждый нерв, каждый мускул От безмерности внутренних сфер. Нет глубинам познанья предела, Льются импульсы, мысли насквозь, И становится призрачным тело, Точно в вечную близость влилось. Приют орла, охотничья берлога… С тобою бредим или просто спим: Натянута канатная дорога, И мы по ней тихонечко скрипим, Хохочем беззаботно и болтаем: – Куда-то ляжет наш грядущий путь? По перевалам горного Алтая Дотянем до Чемала как-нибудь, А там подать рукою до Белухи, Найдется лошадь – местный вездеход… Воздушность в теле, устремленность в духе И откровенье поразит вот-вот. На полчаса – вне власти тяготенья, Как будто мертвой вздернуты петлей, В гармонии подъема и паденья Зависли между небом и землей. А под ногами проплывают ели, Душа, припомнив, странно замерла… За то, что мы вдвоем взлететь посмели, Любовь сама раскрыла нам крыла, В них до сих пор звенит поток упругий! Мы с птицами в каком теперь родстве, Узнавшие всю высоту друг в друге, Парящие в бескрайней синеве… |
