Спазм неизбывного одиночества — Черная россыпь цыганских бус! Вспыхивают наперебой пророчества, Даже запоминать – боюсь! Ночь в ожерелье шествует, царствуя, Мир усыпив колдовством и тьмой, А Одиссей, заблудившийся в странствиях, Забыл дорогу домой. Маленькая странница, Лунный блик на дне Озера останется В память обо мне. Наши зимы звонкие, Шелесты аллей, Паутинки тонкие В глубине ветвей… Или запах вкрадчивый Мартовских мимоз, Мой ответ обманчивый На простой вопрос. Сны, потусторонние Встречи, голоса, Ночи беззакония, Чары, чудеса! Или в миг отчаянья, Словно в тот июль, Обожжет нечаянный Быстрый поцелуй. А еще раскроется Черная тетрадь, И опять бессонница Станет колдовать, Бросит карты вечером, Душу вороша… Ты все знаешь, девочка С головой пажа. Жизнь незнакомой стала, раскололась, Лишь ты все та же: весела, легка! Влюбленной нимфой, превращенной в голос, Ты отвечаешь мне издалека. Но в диалоге нашем нет повторов, Что я начну – подхватываешь ты, Искусница душевных разговоров, Провидица молитвы и мечты. Пусть я в душе совсем немного – мистик, Скрываюсь от потусторонних тем, Но ты порой мне навеваешь мысли, Насвистываешь темы из поэм. Приходит миг, и каждый строго платит За эти игры странные с судьбой; Но только ты в летящем летнем платье Меня зовешь улыбкой за собой. И что теперь следить по прошлым вехам, Искать ответы у чужой весны, Когда твоим я отзываюсь эхом И на себя гляжу со стороны. Мы расстаемся, кружимся, мечтаем, Танцует время долгий менуэт. Не странно ли, что мы друг друга знаем — Пятнадцать лет? Твой поцелуй и силуэт жемчужный, Как мой к тебе – наклон и оборот… Пьянящий вкус густой и долгой дружбы — Цветочный мед! Два оклика, два сдержанных дыханья, И восхищения стихами – два! Где голос мой хранит твой дар молчанья, Светлы – слова. Мы пропадаем, носимся и таем. Вот, пьем вино савойское вдвоем! Пятнадцать лет уже друг друга знаем, А все – живем! Внезапно не приходят перемены, Они всегда задолго шлют гонца, Сжимает сердце острый спазм мгновенный И холодок касается лица. То скрипнут по-иному половицы, Предвосхищая чей-то легкий шаг, Сны говорят, что новость приключится, Заболевает, мается душа. Неладное творится с зеркалами, Знакомый голос по ночам поет, И что-то происходит между нами, Как будто в реках трогается лед. Скользнула шаль с жемчужного плеча, В зеркальных стеклах плещутся овалы: – Так падчерица лишь для палача За поцелуй пророка танцевала! В подсвечниках давно оплыла медь, Страсть шелестит, переходя на шепот… И высшей точкой наслажденья – сметь В твоих объятьях проструиться шелком! До этой ночи точно не жила — Существовала в оболочке пленной! …А говорят, бывает тяжела, Как преступленье, – первая измена. Безумство – комната напротив, В нее ведет обычный вход: Кто дверь случайно отопрет — Забудет о печалях плоти. Я там гостила, и не раз, Когда меня губили чувства, Ныряла в чистое искусство, В огонь душевный и экстаз! Сознанье раздвигает грани, Снимает с творчества запрет, И режет зренье новый свет, И новый звук, рождаясь, ранит. Там всем гостям разрешено Любых фантазий воплощенье, В кого угодно превращенье, Но только это не кино И вовремя остановиться Подчас бывает тяжело — Себе отламывать крыло, Чтобы в реальность приземлиться. Не скрою, что встречала тех, Кому в невозвращенцах – лучше, Они выбрасывают ключик, Как главную из всех помех. Кто их осудит, разберет, Всех, кто уже не отзовется Из близкой комнаты безумства, Куда ведет обычный вход. Тревожен час, когда стоит Луна В невыносимой красоте вечерней И льет на землю долгое свеченье, Сама своею полнотой больна. Душа ей шлет задумчивый ответ, Волненья множа, сны воображая, И подменяет жизнь тоска чужая, Затерянная между двух планет. Но темный лик судьбы надежно скрыт: Скит в завитках и эллипсах орбит В глубинах сердца ищет отраженья. В перемеженье плоскостей, пустот, Стихийных сил, астральных тел цветет Мистерия борьбы и притяженья. |
