Тишина внятно отозвалась:

– Наконец-то, мам, ты сказала нечто дельное.

В мгновение ока я была на ногах. – Да, мой милый! Наверное, среднестатистическая мамаша сумела бы вскарабкаться по этой металлической стенке. Но лично я питала жгучую ненависть ко всем учителям физкультуры, встретившимся на моем пути, и ни одному из них не удалось без помощи шила заставить меня вскарабкаться по канату хотя бы на дюйм. Да и потом, даже если мы с тобой совершим это смелое деяние, я не знаю, далеко ли до второго этажа. И сумею ли я выбраться.

Чушь собачья! Мною правил Голод. Я уже повисла на перекладине, будто обезумевшая обезьяна. Или получу свой тост, или погибну в попытке завладеть им. Здравый смысл подсказывал, что это не опасно. И не сложнее, чем забраться по стремянке – с очень узкими ступеньками. Я продвигалась, медленно перехватывая руки. Хорошо хоть, темно: вниз особо не посмотришь. Если у меня и кружилась голова – то от волнующей надежды выбраться отсюда, как вдруг… То ли решетка покачнулась, то ли я сама… Рука моя сделала отчаянный рывок вперед и ухватилась за ручку двери. Ура, свобода!

Но нет. Дверь не открывалась. Черт! Меня перехитрил защитный механизм. Я попыталась искренне порадоваться за всех спасенных от падения в шахту, – но момент был не из приятных. Покорив горную вершину, люди обычно водружают там флаг. Я печально сделала первый шаг вниз – и тут в лифте зажегся свет. А следом раздался ласкающий слух скрип!

– Деточка, мы движемся!

Как бы не так. Двигался пол, причем не в ту сторону. Он ехал вниз, оставляя меня узницей. Элли, если ты хочешь когда-нибудь увидеть Бена, чтобы убить его за то, что он притащил тебя в старые добрые Соединенные Штаты… Не смотри! Не думай! И что бы ты ни делала, не кричи! Малейшее движение – и ты откроешь сезон дельтапланеризма. Но что толку – мои веки словно чугунные, глаза остекленели от ужаса. Руки слабели с каждой секундой. Надо прыгнуть и покончить с этим… Пол замер на дне пропасти… но что это?.. О чудо! Он вспомнил обо мне, он возвращается, он спешит на помощь! Вот так, готово – просто опусти ногу, как будто шагаешь на эскалатор. Вот оно, счастье! И только когда дверь приоткрылась, я задумалась: а кто, собственно, поджидает меня с той стороны?

– Солнышко. – Голос Бена окутал меня, даруя безопасность. – Как ты себя чувствуешь?

– Чудесно. – Я чувствовала себя освободившейся не только из лифта, но и от кошмарных переживаний… Когда двери открылись и милый извлек меня из темницы, взору моему предстали все домочадцы. И самым встревоженным выглядел Пипс.

– Это все я, – бормотал он, – я виноват.

Пребывая в шоке, я не в силах была разозлиться в нужной мере. Так, значит, этот иссохший Кулинар умышленно и злонамеренно завлек меня в ловушку… но в следующую секунду я поняла, что Пипс всего лишь клянет себя за то, что не удосужился заправить генератор топливом.

– У вас и так хлопот полон рот! – Запамятовав, что передо мной Пипс, а не милый Джонас, я ласково похлопала его по черепу, после чего вновь повисла на Бене.

– Ужас, слов не нахожу! Она ведь могла потерять ребенка! – Это уже Марджори Задсон.

– С ней все будет в норме, правда, мам? – Бинго стоял рядом с матерью, сжимая в руках пакетик с картофельными чипсами.

– Конечно, деточка! – Лицо Эрнестины особой убежденности в этом не выражало.

– Ей бы лучше прилечь, – подала голос Джеффриз.

– Может, вскипятить воды? Чашка горячего чаю… – Неужели это Валисия Икс? Да еще так похорошевшая – благодаря затуманенному слезами взору.

– Откуда мне было знать, что она ждет ребенка? – Пипс, определенно, выглядел хуже меня. – Думал, она просто пышная такая. Правда, она обмолвилась насчет того, что от испуга, мол, у нее родится тройня, но я подумал, это просто выражение такое. Вроде как говорят: "до смерти напугать".

Внезапно я поплыла по воздуху. Это мой супруг подхватил меня на свои мужественные руки. Когда мы добрались до спальни, Джеффриз уже расправляла простыни; Пипс проковылял мимо, чтобы задернуть занавески, в то время как остальные праздно топтались на пороге. Едва Бен уложил меня на кровать, страх тотчас вернулся, точно старый и преданный друг. А вдруг Пипс соврал насчет генератора? И кстати, помнится, когда я вошла в лифт, Эрнестина была наверху. А если она услышала, что лифт поднимается, и каким-то образом его застопорила?

– Младенец! – Бинго приблизился к кровати с таким видом, будто это был стол в зале заседаний совета директоров. – Член самого непроизводительного слоя общества и все-таки… довольно милый.

– Детки даже симпатичнее щеночков. – Марджори Задсон обвила вундеркинда пухлой рукой.

– Я ревную! – Валисия поделила свою лучезарную улыбку между Беном, примостившимся на краешке постели, и мной. – Ожидание начала новой жизни. Что может быть невероятнее?

– Да-да! – Слово это прозвучало будто коллективный вздох. А у меня вдруг возникло наистраннейшее ощущение, будто ребенок этот – общий. Обведя взглядом лица собравшихся, я почувствовала себя удивительно уютно. Во мне стремительно нарастала уверенность, что происшедшее в лифте – глупая случайность и меня вычеркнули из списка самых ненавистных людей. Грустно только, что именно гибель Мэри Фейт сплотила нас, чуть ли не породнила. Не может быть, чтобы среди нас, в этой комнате, находился убийца…

– Дорогой… – обратилась я к Бену, когда мы остались одни. – Шериф уже приходил? Что он сказал? Мне кажется, от меня что-то утаивают.

Он поправил поднос на моих коленях и дотронулся до розы в кувшине.

– Элли, я хочу, чтобы ты доела тост и выпила травяной отвар.

– Да, милый! – Могла ли я отказать? Валисия Икс, Пипс и Джеффриз – все наперебой предлагали мне принести все, что я пожелаю, но Бен отстоял свое неотъемлемое право приготовить пищу для любимой жены, сраженной приступом ипохондрии. На манер священника, слагающего с себя обет безбрачия ради высшего призвания, он попросил мисс Икс освободить его от клятвы не приближаться к плите до финального обеда. И что самое удивительное – Бинго поддержал его призыв, и спустя пятнадцать минут мой голод был утолен. Жаль, что того же нельзя было сказать о моем любопытстве.

– Так как насчет шерифа?.. – я с надеждой заглянула в задумчивые глаза любимого.

– Это из-за него не хватились тебя раньше. Шериф застал Пипса врасплох, и старик начисто забыл о генераторе. – Бен поудобнее устроился на краю постели и достал из кармана бумажку – как оказалось, письмо Примулы Трамвелл. – Любимая, должен признаться, я внес кое-какие изменения в этот рецепт. В саду не нашлось некоторых компонентов, и вместо эля я использовал яблочный сидр – обнаружил его в холодильнике. По данному вопросу существуют разногласия, но я считаю сидр предпочтительнее, особенно в твоем положении. Что же до настаивания отвара под солнцем – как ты понимаешь, для этого не было времени; однако я убежден, что, подогревая на медленном огне…

– Бен! – Я вцепилась в поднос. – Шериф уже арестовал Теолу Фейт?

Он вмиг помрачнел.

– Да.

– Что ж, значит… вот оно как.

– Солнышко…

– Знаешь, мне даже легче стало, честное слово.

Переставив поднос на тумбочку, Бен погладил мои волосы.

– Тебе незачем притворяться. Сегодня утром, во время заседания, мысли мои были далеки от обсуждаемого вопроса: с какой ложкой следует подавать рубленые почки. Я клял себя за то, что допустил весь этот ужас, за то, что привез тебя сюда… И внезапно вспомнил седьмую главу брошюры "Мамочка, в доме незнакомец".

– О да, насчет упражнений, которые должен выполнять будущий отец, чтобы укрепить свои родительские мышцы. Можно подумать, это ты у нас вынашиваешь ребенка.

– Вот именно, Элли! На долю секунды я вдруг стал тобой и понял, почему ты так хотела, чтобы этим мерзавцем оказался кто угодно, лишь бы не Теола Фейт.

– Спасибо, – произнесла я со вздохом, в котором смешались печаль и радость. Прижавшись к Бену, я втянула восхитительно уютный травяной запах, исходивший от него; пальцы мои пробежались по его шелковистым волосам, ощутили биение его сердца. Какое счастье! Мы живы, все трое!