С утра я выгон городил, она полола гряды,

Худое зелье, вырвав прочь, кидала в мех дерюжный,

Где не было ни стебелька — прибавила рассады,

Прореживала, где густель пошла сильней, чем нужно.

Вовсю трещали воробьи над нею на черешне,

И ветерок по временам шумел над ней крылатый,

И отзывалась им она протяжной, тихой песней,

Той самой, что у нас поют весенним днем девчата.

Ой, брала весна у солнца ключи,

Отпирала сырую земельку,

Выпускала на свет траву-мураву,

Одевала листвою березы.

Где ни шла — из подола она

Густо сеяла, сеяла цветочки,

На край света речки гнала,

Пташкам волю и голос давала.

Ой, выйду я, выйду в луга,

Буду вить-завивать веночек,

Буду я соловьям подпевать,

Буду песней весну выкликати.

Приди ты ко мне, согрей ты меня,

Обойми ты меня, друг милый,

Посей на душе светлой долюшки мак,

А на сердце — любови пшеничку.

Чтобы доля моя, словно мак зацвела,

Чтоб любовь росла, как пшеничка,

Чтоб миленочек мой меня верно любил

И голубил в светлице, как счастье.

Звенела песня и сливалась с музыкою птичьей,

Березовые на шляху заслушались посадки,

И ветер взялся подпевать, в сухие сучья тычась.

С утра я выгон городил, она полола грядки.

Яблони цветут, так хорошо цветут,

Кипенным осыпанные пухом,

Пчелы на цветы садятся там и тут

И гудят, гудят над самым ухом.

Сели с нею мы под яблоней вдвоем —

Притомились крепко за неделю, —

Солнце заливало светом окоем,

Под лучами лепестки зардели.

Ветер гладил листья, ветви колыхал,

Осыпал пыльцою, что кропило,

Звонкий птичий щебет вдруг на миг стихал,

Чтобы разгореться с новой силой.

Раем на земле нам показался сад,

Я в саду — Адам, она в нем — Ева

А весенний ветер был и бог и сват,

И ветвями нас венчало древо.

Птицы — дружки наши — нам дарили трель,

Солнышко — отец наш посаженый,

Радуга-дуга стелила нам постель

Мягкой муравой зеленой.

Падал на глаза нам яблоневый цвет

Тихим снегопадом белым,

Мыслью мы неслись за облаками вслед,

С миром обнимались целым.

Милая моя, ты сердцу моему

Все земные клады открываешь.

А что клад бесценный есть в моем дому,

Ты того сама и знать не знаешь.

Милая, ты цвет моих весенних дней,

Незакатный свет мой в жизни сирой…

Будем мы с тобой, как солнце меж людей,

Как на небесах — владыки мира!

Вышли мы на луг, где холодит роса,

Где по ногам стегает нас травы нахлест —

Острая еще здесь не прошлась коса,

Еще цветов кругом, что ночью в небе звезд.

Словно две души, сращенные навек,

Что немало дней томились в темноте,

Поглядеть на все, чем счастлив человек,

Вышли мы на свет, дивимся красоте.

Зренье нам слепят цветы со всех сторон,

Горят колючники, румянки, погремки,

Синих колокольчиков чуть слышен перезвон,

Над разнотравьем пестрые порхают мотыльки.

Речка между лоз по камушкам течет —

Прохлады голубой веселая гульба,

Тихо что-то шепчет над нею очерет,

А солнце видит в ней само себя.

Вместе рвем цветы, она венок плетет —

Не снилась и во сне подобная краса,—

Корона из цветов ей, сироте, идет,

Из-под венка текут на плечи волоса.

По колени в травах и цветах плывем,

До краев заполнен счастьем душный день,

Щеки и глаза горят, горят огнем,

Дух захватило, тело — запросилось в тень.

Солнце все сильнее кровь нам горячит,

Колени все сильней ласкает нам трава,

Жаркая истома все слаще полонит,

Желаньем забытья пьянеет голова.

Ноги у обоих подкосились враз,

Слились уста и руки сплелись в венок живой,

Пламенем мгновенным охватило нас,

С солнцем мы смешались, с цветами, с травой.