— Отец? Это вы?

Еще один глухой удар приземлившегося тела. Сердце у него сжалось от ужаса.

Мгновение спустя маленький язычок пламени осветил темницу, и Тавис увидел двух мужчин-кирси. Появления Фотира он еще мог ожидать, но что делал здесь ярмарочный предсказатель? Он постарался сохранить самообладание, когда увидел, с каким ужасом первый советник смотрит на него, но при виде слез, покатившихся по щекам Фотира, не выдержал.

— Что, меня уже нельзя исцелить? — слабым, прерывистым голосом спросил он.

— Можно, — прошептал предсказатель, с опаской озираясь на дверь темницы. — Но для того чтобы залечить все ваши раны, потребуется много времени. Сейчас мы можем сделать только одно. — Он взглянул на Фотира. — Кандалы.

Советник кивнул и подошел к каменной стене.

— Вы помните меня? — спросил мужчина, когда первое железное кольцо раскололось пополам.

— Да, хотя я забыл ваше имя. И не понимаю, почему вы здесь.

— Меня зовут Гринса, и я здесь для того, чтобы вызволить вас из тюрьмы.

— Зачем? Ведь вы показали мне эту темницу в Киране. Разве мне не суждено умереть здесь?

Раскололось второе железное кольцо, потом третье. Дыхание Фотира стало тяжелым и прерывистым.

— Я показал вам ваше будущее, но не истинную вашу судьбу.

— Не понимаю.

— Я знаю. Я все объясню, но не сейчас.

Последнее железное кольцо со звоном упало на пол, и Фотир отступил на шаг от стены:

— Вы свободны, милорд. — Лицо советника блестело от пота. — Вы в состоянии идти?

До сих пор Тавис сидел, прижавшись спиной к каменной стене; двое мужчин подошли и помогли мальчику подняться. Он снова на миг бессильно привалился к стене, а потом выставил вперед правую ногу, намереваясь сделать шаг, но рухнул на пол под тяжестью собственного веса, вскрикнув от жгучей боли, которая пульсировала в каждой из нанесенных ему Андреасом ран.

Предсказатель тихо выругался, снова бросив опасливый взгляд на дверь.

— Мальчика надо исцелить прежде, чем мы его вытащим отсюда. — Он взял один из факелов, закрепленных на стене, и зажег его от пламени, которое по-прежнему горело у него на ладони. Потом Гринса отнес факел в дальний угол камеры, чтобы свет огня не привлек внимание дежуривших за дверью стражников, но все же довольно хорошо освещал помещение.

— Конечно, — сказал Фотир. — С чего мы начнем?

— Мне все равно, — сказал Тавис. — Просто сделайте что-нибудь. Пожалуйста.

Вернувшись к лежавшему на полу Тавису, Гринса опустился на колени и положил ладони на плечо мальчика.

— Я заживлю воспаленные раны, — сказал он. — Именно они ослабляют его. И попытаюсь исцелить сломанные пальцы. Все остальное подождет до того времени, когда мы окажемся в более безопасном месте.

Мужчина еще не закончил говорить, а Тавис уже почувствовал ток целительной силы, пролившейся, подобно прохладным водам горного потока, в глубокую рану на плече. Фотир тоже присел рядом и осторожно положил к себе на колени голову Тависа, глаза которого были закрыты.

По-видимому, молодой лорд заснул, ибо, когда он очнулся, предсказатель уже заживлял одну из ран у него на боку. Он по-прежнему чувствовал боль, но теперь вполне терпимую — совсем не похожую на недавние страшные муки.

Двое кирси тихо беседовали между собой, и Тавис не произнес ни звука, решив полежать с закрытыми глазами и послушать.

— …вы единственный человек, кроме моей сестры, — приглушенным голосом говорил предсказатель. — И мы с ней сделали все возможное, чтобы скрыть наше родство.

— Меня удивляет, что вы сумели хранить тайну так долго, — сказал Фотир.

— Порой я сам удивляюсь. — Предсказатель немного помолчал, а потом продолжил: — Я должен спросить вас, не будет ли раскрыта моя тайна завтра же?

— Что вы имеете в виду?

— Вы кирси, служащий герцогу Кергскому, человеку, который скоро станет королем. Мы оба знаем, как живущие в Прибрежных Землях инди относятся к Избранным. Многие люди с вашим положением сочли бы своим долгом выдать меня.

Тавис не раз слышал рассказы об Избранных, но мало что помнил из них. Он знал, что Избранные возглавляли нашествие кирси в Прибрежные Земли почти девять веков назад и что почти все они были казнены по окончании войны. Он понимал также, что имел в виду предсказатель, говоря об отношении к Избранным, которое до сих пор сохранилось в Прибрежных Землях. Избранных боялись, порой даже ненавидели. Но мальчик толком не знал почему.

— Позвольте мне спросить вас, — сказал Фотир, уклоняясь от ответа на вопрос Гринсы. — Недавно вы упомянули о заговоре кирси. Вы говорили серьезно?

— Я просто сказал, что Андреас может заподозрить такой заговор, если нас поймают. Я пытался убедить молодого Маркуллета держаться от греха подальше.

— Я понимаю. Но ведь до вас, как и до меня, доходили слухи о подобном заговоре.

— Да, — ответил Гринса после непродолжительного молчания.

— Они правдивы?

И снова предсказатель на мгновение замялся:

— Думаю, да. За мной в Кентигерн последовал наемный убийца. У меня есть все основания полагать, что он действовал по приказу кирси, которые не хотели, чтобы я помог лорду Тавису.

— И где убийца сейчас? — В голосе Фотира послышались тревожные нотки.

— Он умер. Я убил его в Кентигернском лесу, хотя сначала он чуть было не убил меня.

— Да хранит нас всех Кирсар!

— Кергский прелат знает, что вы до сих пор взываете к кирсийскому богу?

Первый советник рассмеялся:

— Боюсь, подозревает. — Мгновение спустя он продолжил, снова серьезным голосом: — Как по-вашему, чего хотят эти кирси?

— Трудно сказать. Похоже, они хотят помешать Тавису взойти на престол. И отцу мальчика тоже. Но я понятия не имею почему. Какое отношение это имеет к вопросу, который я вам задал?

— Как сказать. Вы сами находите для себя возможным присоединиться к заговорщикам?

— Нет, — резко ответил предсказатель. — Они пытались убить меня.

— Это единственная причина?

— На самом деле, нет. Предубеждение кирси против инди стоило мне дороже, чем вы в силах представить себе. Поэтому я снова спрашиваю вас, какое отношение это имеет к тому обстоятельству, что я Избранный?

— Вероятно, почти никакого. Но мне кажется, что, если бы такой заговор существовал и я намеревался бы противостоять ему вместе с другими моими единомышленниками, я бы помог нашему делу, когда бы привлек на нашу сторону Избранного.

— Если заговор действительно существует, первый советник, и если вы исполнены решимости разрушить планы заговорщиков, клянусь вам, вы это сделаете.

Несколько минут двое мужчин молчали, хотя Тавис по-прежнему чувствовал, как целительная сила Гринсы заживляет его раны.

— Наверное, вам приходится трудно, — наконец сказал Фотир. — Вероятно, вы последний Избранный, оставшийся в Прибрежных Землях. Не представляю, как чувствует себя человек, который знает, что он единственный в своем роде, что он самый могущественный кирси по эту сторону Пограничной гряды.

— На самом деле вы скорее всего ошибаетесь. Я уверен, что нас несколько.

Даже с закрытыми глазами Тавис словно воочию увидел, как советник с сомнением качает головой.

— Возможно ли такое?

— Неужели вы думаете, что я единственный кирси, умеющий хранить свою тайну? — спросил Гринса. — Перед вторжением нашего народа в Прибрежные Земли в Южных Землях было много Избранных. По меньшей мере восьмеро возглавляли кирсийскую армию, и я сомневаюсь, что на север пришли все Избранные, оставив родину без защиты. В течение первого века, когда наши соплеменники обосновывались в королевствах Прибрежных Земель, инди поймали и казнили еще некоторое количество Избранных. Но редкостью они стали позже. Неужели вы полагаете, что мы выродились? Разве не логичнее предположить, что люди, от рождения наделенные великой силой, просто научились ее скрывать?

— Наверное, вы правы, — сказал Фотир. — А следовательно, есть и другие Избранные. Не уверен, что эта мысль меня радует.