— Андреас…

— Как вы могли пойти на такое, Керни? Подумайте о союзе, скрепленном нашими отцами? Неужели это ничего не значит для вас?

— Напротив, это значит для меня очень многое. Но мальчик…

— Он убийца! Разрази вас гром, приятель! Неужели вы не понимаете? Он убил мою дочь. Я видел кровь Бриенны на его руках и одежде. Я видел его кинжал в ее… — У Андреаса прервался голос, и все его тело сотряслось от рыданий. Он крепко зажмурился, слезы стекали у него по щекам в рыжую бороду. Шона видела, как он скрежещет зубами в мучительной попытке сохранить самообладание.

Никто не произнес ни слова. Керни и предсказатель смотрели в землю. Даже у Тависа хватило ума отвести глаза в сторону. Шона взглянула на Хагана, который еле заметно потряс головой. Она все понимала. Больше всего на свете она хотела возненавидеть Андреаса. Он пытал ее сына, он заключил в тюрьму ее мужа и вынудил ее начать войну, которой она не хотела. Но она сама однажды потеряла ребенка и до сих пор помнила свое горе так живо, что слезы наворачивались на глаза. Да, ребенок умер вскоре после рождения, но от этого ее боль не стала меньше. Шона даже не могла представить себе, как страдали Андреас и Иоанна с самого дня смерти Бриенны. «Если вдруг выяснится, что Тавис виновен, — подумала она, — я сама прикажу повесить его».

— Мне следовало убить мальчишку, когда у меня была такая возможность, — наконец проговорил Андреас хриплым голосом.

— Тогда вы убили бы невиновного, — сказал предсказатель.

Андреас подозрительно уставился на кирси.

— А ты кто такой?

— Друг лорда Тависа — и ваш друг, хотя вы вряд ли верите в это.

Глаза герцога расширились.

— Это ведь ты освободил мальчишку, верно? Ты и есть тот самый ублюдок, который вытащил его из моей темницы!

— Да, я помог молодому лорду бежать из Кентигерна.

Губы Андреаса скривились в зловещей улыбке.

— Уж тебя-то я точно могу убить.

— Довольно, Андреас! — сказал Керни. — Если понадобится, я предоставлю убежище и ему тоже. Но с разговорами о мести следует покончить.

Кентигерн недоверчиво потряс головой.

— Теперь вы защищаете еще и кирси? Это заговор, да? До меня доходили слухи о заговоре. Но я никак не думал, что в нем участвуете вы, Керни.

— Слухи, доходившие до вас, соответствуют действительности, — сказал Гринса. — В Прибрежных Землях набирает силу движение кирси, которое преследует цель отнять у инди власть в Брэдоне и шести королевствах. Мне кажется, ваша дочь пала жертвой заговора. Но герцог Глендиврский имеет к нему не больше отношения, чем к магии, — и то же самое можно сказать о лорде Тависе. На самом деле я думаю, что он тоже стал жертвой движения кирси.

— Мальчишка? Глупости!

— Вы так полагаете? Есть ли лучший способ ослабить власть инди в Эйбитаре, чем ввергнуть страну в междоусобную войну? И есть ли лучший способ разжечь войну, чем натравить друг на друга два самых сильных дома страны и посеять смертельную вражду между ними?

— Значит, вы считаете, что Бриенну убили кирси? — спросила Шона. — А потом обставили все таким образом, чтобы подозрение пало на Тависа?

— Я считаю, что кирси заплатили наемному убийце. Больше я ни в чем не уверен.

Тавис открыл рот, но предсказатель сурово посмотрел на него и помотал головой. Шоне хотелось знать, что думает сын, но она доверяла Гринсе и не собиралась продолжать разговор на эту тему, если он приказывал мальчику молчать. Если заговор действительно существовал (при одном упоминании о такой возможности она похолодела от ужаса), любой из присутствующих мог оказаться участником оного.

— Что вы думаете обо всем этом? — спросил Андреас, пристально глядя на своего первого советника.

Мужчина легко пожал плечами.

— До всех нас доходили подобные слухи. Это не новость. Но я не замечал никаких признаков существования такого движения в Кентигерне, и я не верю, что шайка кирси могла незаметно проникнуть в замок, чтобы убить леди Бриенну и бросить подозрение на мальчика.

— Я склонен согласиться с вами.

— Несомненно, — подала голос женщина по имени Кезия. — А два месяца назад вы сказали бы то же самое, если бы вас спросили, может ли человек убежать из вашей темницы.

Андреас покраснел.

— Оба наших дома пострадали, Андреас. — Шона говорила таким мягким тоном, словно обращалась к испуганному ребенку. — Хотя я не стану отрицать, что Кентигерн понес гораздо более тяжелую утрату, чем мы. Но если есть хоть ничтожная вероятность существования заговора, не должны ли мы — ради безопасности королевства — разобраться в деле поосновательнее, прежде чем пытаться уничтожить друг друга?

— Вы все просто хотите, чтобы я отпустил мальчишку и забыл картину, представшую моим глазам наутро после убийства Бриенны, да? — Андреас потряс головой. — Вы все сумасшедшие.

— У вас нет выбора, Андреас, — сказал Керни. — Если только вы не готовы вступить в войну с двумя домами: моим и Явана.

— Кентигернские герцоги никогда вам этого не забудут, Глендивр. Еще долго после моей смерти мои подданные будут проклинать вас, как сейчас проклинают Керга, за один ваш сегодняшний поступок.

— Мне очень жаль, Андреас. Я обещал мальчику покровительство. Я действительно не хотел оскорбить вас или ваших подданных.

— Вы предпочли Керга Кентигерну!

— Я предпочел мир войне и сделал бы это снова без колебаний! Но я знаю одно. — Керни на мгновение умолк и посмотрел на Шону. — Если выяснится, что Тавис виновен, я самолично возвращу его в кентигернскую тюрьму. Глендивр не укрывает убийц.

Герцогиня бросила взгляд на Тависа, и он коротко кивнул.

— Я вас понимаю, господин герцог, — сказала она. — Я благодарю вас за услугу, оказанную моему сыну, и принимаю ваши условия.

Керни кивнул, а потом повернулся к Андреасу.

— Лорд Кентигерн?

— Как вы сказали, Керни, — проворчал герцог, не глядя ни на кого из них, — мне остается только начать войну с двумя вашими домами. — Через несколько секунд он поднял глаза и посмотрел на Тависа волком. — Если вам угодно укрывать этого демона в своем замке, пожалуйста. Но если у вас осталась хоть капля здравого смысла, вы сгноите мальчишку в темнице.

— Значит ли это, что войну можно считать законченной? — осведомилась Шона. — Вы отпустите моего мужа?

С минуту Андреас колебался, стискивая эфес с такой силой, что костяшки пальцев у него стали белыми, как волосы кирси.

— Да, — наконец сказал он. — Я отпущу Явана. Но я не позволю ему вступить на престол.

Хаган обнажил свой меч.

— Тогда войны все равно не избежать.

Герцог развернул своего коня и стал прямо напротив капитана.

— Значит, будет война, Маркуллет. Но я не позволю дому лжецов и убийц править страной.

— А я не позволю человеку, движимому слепой жаждой мести, нарушить Законы Престолонаследия.

— Эта война закончена! — Пришпорив коня, Керни немного проехал вперед и встал между двумя мужчинами. — Если понадобится, между вами двумя встанет все мое войско. Но я не позволю вам уничтожить королевство. — Он указал на предсказателя. — Разве вы не слышали, что он сказал? Разве вы не понимаете, что война ослабит нас?

Ни один из них еще не успел ответить, когда с поля брани донесся громкий крик. Шона резко повернулась, ожидая увидеть, что войска возобновили сражение. Однако вместо этого она увидела нескольких солдат, кергских и кентигернских, которые бежали к ним. Впереди скакал Виллид, капитан Андреаса. Все они показывали руками в сторону Кентигернского леса.

Посмотрев туда, герцогиня мгновенно увидела, что встревожило солдат. Низкие тяжелые облака, заволакивавшие небо последние несколько дней, сегодня утром поднялись. Они еще не рассеялись полностью и по-прежнему закрывали солнце, но угроза дождя миновала, и там, где обзору не мешали деревья, горизонт был ясно виден. Однако на юге небо оставалось темным, и легкий туман, висевший над лесом накануне вечером, сменился серой пеленой дыма. За лесом что-то горело.