Операция сустава правой ноги завершилась благополучно, и Леся возвратилась на Украину — сначала в Киев, а через неделю в хутор Зеленый Гай.

Еще будучи в Берлине, Леся написала и отослала через Павлыка первое письмо Ольге Кобылянской, заочно предлагая знакомство. Тотчас же получила быстрый и благосклонный ответ, и с тех пор завязалась личная Дружба и интенсивная переписка Леси Украинки и Ольги Кобылянской. Обе женщины, чье творчество составляло предмет восхищения современников, были влюблены друг в друга и эту взаимную любовь сохранили на всю жизнь, никогда не позволив не то что туче — даже тени омрачить свое чувство.

Прошел месяц с тех пор, как Леся написала первое письмо, а все никак не может нарадоваться.

Из письма к Михаилу Павлыку, 7 июня 1899 года. «Постоянно хвалю себя за то, что познакомилась с нею (Кобылянской. — А.К.) — она, чувствуется, умная и хорошая девушка, по письмам очень мне нравится. Я уже взяла с нее обещание приехать в августе ко мне в гости. Относительно неметчины (Кобылянская начинала писать на немецком языке. — А.К.) я иного мнения, чем вы все, галичане. Не погубила, а спасла Кобылянскую неметчина, показала ей более широкий европейский мир, обогатила идеями, научила стилю (не в смысле слов, лексики, но в смысле фразы, богатства формы) и, развив ее ум, тем самым воспитала ее для сознательного и разумного служения родному краю… Лучший способ сберечь Кобылянскую для нашей литературы, удержать ее навсегда — это не упрекать ее ежедневно неметчиной, не называть ее чужим, экзотическим цветком, а признать за ней то почетное место в нашей литературе, которое она, несомненно, заслужила».

Такое отношение и забота Леси о творческом пути Кобылянской сыграли значительную роль в ее развитии. Только благодаря знакомству с такими писателями, как Наталья Кобринская и Осип Маковей, а позже Иван Франко, Леся Украинка и другие, Кобылянская нашла свой путь в украинской литературе.

На грани двух веков — XIX и XX — Ольга Кобылянская вместе с Коцюбинским и Стефаником является выдающимся представителем нового социально-психологического направления в украинской прозе. Кобылянская впервые широко показала образы женщин, которые осознали свое рабское положение в буржуазном обществе и бесстрашно ведут борьбу за освобождение.

Неожиданно сложились благоприятные условия для приезда Кобылянской — она и Наталья Кобринская получили делегатские мандаты на Всемирный археологический конгресс, который должен был состояться в Киеве. Леся чрезвычайно обрадовалась этому. Теперь мечта о встрече приобрела реальные очертания. Известная писательница Ольга Кобылянская впервые приедет на Украину, где ее почти не знают, но где рады и счастливы с ней познакомиться.

«Это истинное счастье, милая подруга, — писала Леся Кобылянской, — что мы скоро увидимся! Только я в Киеве не буду, потому что все равно по съездам и выставкам мне не ходить, а сидеть дома здесь лучше, чем в Киеве… Поэтому, прошу Вас, быстро осмотрите выставку, поглядите на людей, рефератов слушайте не очень много… да и направляйтесь ко мне сюда как можно раньше. Пока я лежала в больницах, мама построила здесь хороший дом, где могли бы поместиться мои приятели со всего света. Окрестности здесь красивы, горизонт широкий (после каменного Берлина я научилась это ценить), людей не слишком много, может быть, Вам покажется и мало. Будем на лодке кататься и плавать, если умеете; я буду Вам играть Шумана и Шопена, которых Вы, кажется, очень любите, кроме того, множество украинских песен…».

Лесе очень, хотелось не только встретиться с Ольгой Кобылянской, но также познакомить ее с надднепрянской Украиной. Поэтесса обещала, что ее сестры покажут все окрестности, что она увидит такую Украину, «украинистей» которой и нет». Леся таила надежду, что все эти новые впечатления усилят мотивы из жизни народа в ее творчестве…

Утром 21 августа 1899-го в Зеленом Гае Кобылянскую встречала целая толпа — Косачи, их родственники и друзья. С непривычки к таким публичным чествованиям гостья в первый момент ужасно смутилась, но Леся сразу же поспешила на выручку — взяла ее за руку, обняла, а тогда уже, обращаясь ко всей компании, скомандовала на домашнем жаргоне:

— Козероги козерожейшие, расступитесь. Пани Ольга устала с дороги. Мы сейчас пойдем в дом, а во время завтрака наша гостья со всеми познакомится…

Прекрасные дни на прекрасном хуторе. Обе писательницы, словно влюбленные, встретившиеся после долгой разлуки, не расставались. Задушевные, веселые, грустные, а порой и бурные разговоры буквально захлестнули обеих. А между тем и в жизни, и в литературном творчестве они отличались многим: Кобылянская — нерешительная, не всегда уверенная в себе, проявляющая свои стремления и чувства приглушенно; в ее речи нередки недомолвки. Леся же, напротив, натура открытая, бескомпромиссная и страстная.

Тем не менее и гостья и хозяйка остались довольны друг другом. Не удивительно, что спустя два месяца Леся писала: «Эх, приезжайте, пани Ольга, снова ко мне, и будем снова szare godziny[41] справлять! И чай будем пить «не отвратительный», и Грига сыграем, и я Вам страшные драмы и дикие фантазии буду рассказывать, да и улетим обе ins blaue Hinein.[42] А пока будьте здоровы, liebe Freundine[43]».

Осенью 1899 года Косачи переехали на Мариино-Благовещенскую улицу, ныне Саксаганского, 97. Леся на скорую руку оборудовала себе небольшой кабинет на новом месте и с головой ушла в литературные дела. На первом плане — заботы о сборнике стихов «Думы и мечты», готовившемся к изданию во Львове: чтение корректуры, изменения в тексте, дополнения и т. п. На этот раз книга печаталась под непосредственным наблюдением товарища и единомышленника Ивана Франко — известного фольклориста В. Гнатюка.

Семь лет разделяют первый и второй сборники Леси Украинки. Именно эти годы окончательно определили характер, идейную направленность ее поэзии. Если первая книга во многом еще отмечена печатью детского, наивного восприятия мира, то вторая свидетельствует о рождении зрелого поэта-лирика.

В первом же цикле стихов («Мелодии») читатель чувствует, что встретился с утонченным мастером слова, умеющим без малейшей фальши передать настроение неугомонной, «бунтарской» души. Можно заметить также близость поэзии Леси Украинки лирике Гейне и Мюссе. Чтобы выразить глубину и богатство эмоционально насыщенных мыслей, она с большим вкусом и тактом использует многообразие стихотворных средств их поэзии. Например, кольцевую композицию строф в стихотворении «Ночь была и тиха и темна». Или прием повторов, выделяющих, подчеркивающих ту или иную тему, мысль: «Вновь весна и вновь надежды», «Все ожило и все вокруг запело» и т. п. Сила и богатство поэтических выразительных средств ощущаются почти в каждом произведении этого цикла. Даже в маленьком стихотворении «Эта тихая ночь-чаровница» масса образов, эпитетов, сравнений.

Второй цикл, «Невольничьи песни», представляет собой дальнейшее бурное развитие общественной, гражданственной лирики, которая поражает своей актуальностью, гармонией содержания и лексики. С одной стороны, Леся звала современников к революционной борьбе, с другой — горькими, жгучими словами посылала проклятье пассивной, слабой и беспомощной части своего поколения, которая не решается вступить в борьбу с эксплуататорским строем: