Сидящий напротив него Роггер тоже уставился в иллюминатор.

— С юга идут грозовые тучи.

Тилар развернулся к его окну и разглядел несколько отдаленных вспышек молний.

Роггер откинулся на спинку сиденья:

— Неужели придется мокнуть?

Небольшую уединенную кабину, одну из десяти, с ними делили Геррод и Катрин. Сейчас они шептались, склонив головы друг к другу.

И разумеется, с ними была Эйлан. Вира изучала Тилара с сиденья напротив. Она сидела не расслабляясь, с прямой спиной, ни на мгновение не теряя бдительности. С тех пор как она присоединилась к беглецам, она произнесла не более четырех слов. И теми словами были «оставь меня в покое» в адрес Роггера. Тилар подозревал, что вору частенько доводилось их слышать, но редко с таким пренебрежением. Роггер и Эйлан выдавали себя за супругов, которые работают на кухнях Ташижана и отправились в Чризмферри навестить родственников.

— Не знаю, зачем я на ней женился, — пожаловался Роггер после отповеди.

Остальные садились на флиппер поодиночке. Поскольку внимание Аргента сосредоточилось на обороне замка, никто не уделил пассажирам лишнего взгляда. Все опасались, что богоубийца проникнет в замок, а не покинет его. Тилар изображал слугу Геррода: он натянул пониже капюшон, а татуировку на лице скрыл под слоем пудры. Он также разыгрывал роль калеки, что не представляло для него сложности. Катрин взошла на борт тайно, используя свой талант к управлению тенями. Она пряталась, пока они не поднялись в воздух.

Девушка отвлеклась от спора с Герродом и повернулась к Тилару:

— Оба ворона отправлены. Будем надеяться, что они благополучно доберутся до адресатов.

Она достала из-под плаща письмо, запечатанное личной печатью смотрительницы — ее печатью.

— А это предназначалось для Перрила. Как прикрытие, чтобы он мог присоединиться к Герроду в путешествии.

— А сумеет ли твой знакомый помочь нам проникнуть в кастильон Чризма?

— Скорее всего. Яэллин де Мар — один из его Дланей.

— Ты ему доверяешь?

— Совершенно.

— Но как ты можешь питать такую уверенность, когда вокруг царят темные времена?

Катрин перевела взгляд с Тилара на окно.

— Потому что Яэллин — сын сира Генри.

— Не мешкайте! — прорычал Яэллин.

Дарт держала Лауреллу за руку, пока они бежали по темной роще мирра. Шипы хватали за одежду и царапали, ветки больно хлестали по лицу. Воздух с хрипом вырывался из груди Дарт, Лаурелла же тихо постанывала на бегу.

Крики и визги за спиной раздавались все громче. Звероподобные гнались за ними, ломая кусты.

Дарт вспомнился сон, который она видела несколько ночей назад. За ней, младенцем, тогда тоже была погоня, а директриса Конклава уносила ее от преследователей. Почему?

Яэллин держался чуть позади, подталкивал и понукал девочек бежать быстрее. Роще мирра не было видно конца. Дарт рискнула оглянуться через плечо, но не увидела ничего, кроме текущей стены теней.

«Он прячет нас под рыцарским плащом», — поняла она.

Впереди несся Щен, он проскакивал сквозь кусты и подлесок без единого шороха, а сияние его шкуры освещало им путь. Но вот на глазах Дарт он врезался в ствол мирра и отскочил от него, как мяч. Ствол оказался для призрака твердым, как и кровавые корни в туннеле.

Они миновали обрушенную стену, заросший мхом колодец, ветхую деревянную беседку. А сад все не кончался. За четыре тысячи лет единственный росток, политый кровью Чризма, разросся в огромный сад-лес.

Она заметила, что стволы становятся все мощнее. Судя по всему, они бегут не к кастильону, его обитателям и свету, а в противоположную сторону.

— Куда?.. — пропыхтела она.

— К задней стене Старого сада, — ответил Яэллин. — И через нее. Нам надо выбраться в город.

Будто подслушав их, из темноты наперерез метнулась грозная фигура.

— Спрячьтесь за мной! — закричал Яэллин.

Дарт повернулась, чтобы пропустить его вперед, но Лаурелла застыла. Дарт потянула ее за собой. На мгновение их накрыла и обогнала волна теней. Щен развернулся волчком и поспешил к хозяйке.

Дарт упала на колени, притаилась за толстым стволом мирра.

Дорогу преградило существо, стоявшее на четвереньках. Пальцы на руках и ногах у него вытянулись в острые как бритва когти, а глаза горели алым огнем. Выгнутую спину украшал ряд костяных шипов. Полузверь-получеловек зарычал на Яэллина и бросился на него.

Плащ де Мара взвился вверх, к высокому суку над головой, и уцепился за него свитой из теней веревкой. Яэллин взмыл в воздух, а плюющийся, щелкающий огромными челюстями зверь пролетел под ним. С шипением он развернулся.

Но Яэллин уже отпустил сук и на лету ударил существо кулаком — нет, Дарт разглядела, что в руке его был кинжал с блестящим черным лезвием. Удар пришелся созданию в бок, и Яэллин тут же откатился назад. Вдогонку ему звероподобный выпустил язык пламени, похожий на плеснувшую из раны кровь.

Создание взметнулось на ноги, вытянуло руки с когтями… и рассыпалось пеплом. Он переливался красным жаром, как угли догорающего костра.

Яэллин махнул девочкам кинжалом.

— Торопитесь!

Дарт сразу узнала оружие: проклятый кинжал Джасинты. Теперь она радовалась, что Яэллин оставил его себе. Они с Лауреллой сорвались с места, и бегство продолжалось.

Но остановка им дорого стоила. Вопли и вой слышались совсем близко.

— Я… я не могу больше бежать, — простонала Лаурелла. Ноги у нее начали заплетаться.

Яэллин завернул ее в край плаща и подхватил под мышку. Другой рукой он потянулся к Дарт.

— Я сама, — ответила та, не желая утруждать спасителя. Недаром она всю жизнь убегала от кого-нибудь.

Они бежали между толстенными стволами. Запах мирра удушал, он копился под густой листвой, куда не проникали ни ветер, ни дождь, ни солнечный свет. Кустарник здесь был чахлым, как скелет, шипастым и порос странными красными ягодами. Они слегка светились в темноте. В кронах наверху лениво порхали, висели и скользили по воздуху красные и голубые светлячки.

Впереди тусклое сияние шкуры Щена высветило стену.

Дарт заторопилась туда. Близкое спасение придало ей сил. Пустые ночные улочки Чризмферри, что пугали ее прежде, сейчас показались бы самым гостеприимным местом. И преследователи вроде отстали: то ли потеряли след, то ли наткнулись на дымящийся пепел собрата и проявляют осторожность.

В любом случае предстояло еще перебраться через стену.

Щен остановился. Земля у стены была усыпана старыми сухими ветками.

— Осторожнее! — раздался из-за спины, дальше, чем предполагала Дарт, голос Яэллина.

— Где нам перелезать? — спросила она. Ближайшая к ней куча веток выглядела предательски неустойчивой.

— Это еще не стена, Дарт, — прошептал Яэллин. Он поспешил к девочке.

Дарт подошла к Щену, и под ногами у нее захрустели ломкие ветки. Она увидела, что их спаситель прав. То, что она приняла за стену, на самом деле оказалось серым гладким стволом, настолько толстым, что в темноте он казался плоским.

— Тихо, — прошептал Яэллин. — Обойдем его слева. И держись подальше от костей.

Дарт недоуменно нахмурилась, но тут же увидела, на что он указывает, и отшатнулась со сдавленным вскриком. Под пяткой хрустнул мышиный скелет. Девочка с открытым ртом смотрела на дерево. Опавшие ветки на самом деле оказались костями: треснутыми черепами кроликов, ребрами огромных лесных ленивцев, белыми рогами лотикорнов.

— Вот подлинное сердце рощи мирра, — произнес Яэллин. — То дерево, от которого она разрослась.

— Срединное дерево, — выдохнула девочка, вспомнив легенды. Она огляделась. Сюда, в святое место, личное убежище лорда Чризма, не разрешалось заходить никому, кроме бога. Даже солнце не показывало свое лицо под этими ветвями. — Что произошло с деревом?

— Оно извратилось… Так же, как те люди.

Они обогнули ствол по широкой дуге, чтобы не приближаться к костям. Их преследовал странный тихий стук. Из кучи поднялся череп ленивца, насаженный на извивающийся корень. Пустые глазницы горели болезненным желтым огнем.