Дарт недоумевала, где же стражники, которые должны охранять дверь и лестницу. После убийства мастера Виллима Высокое крыло постоянно находилось под охраной. Но никто не встал на пути у девочек.

Дарт не покидало ощущение, что вот-вот перед ней из тьмы вырастет живая тень и взмахнет кинжалом. Откуда Яэллин добыл плащ теней? И как он сумел заставить работать вплетенную в ткань Милость? Ее учили, что благая ткань откликается только на зов рыцаря.

Лишь бы отблеска от шкуры Щена оказалось достаточно, чтобы обнаружить затаившегося убийцу! Она не могла представить, чтобы Яэллином руководили какие-то иные мотивы. Кинжал, конечно, не убьет бога, а вот госпожа Нафф окажется беззащитной перед проклятой сталью.

Но тогда что Яэллин делал в покоях лорда Чризма? Неужели он собирался на него напасть? И что Чризм с Дланью делали в покоях Дарт? Они искали ее, беспокоились о ее безопасности. Может быть, они уже прознали о ее полночном посетителе? Или, может, это они и заходили к ней той ночью и наложили благословение для ее собственной защиты, а Дарт приняла его за темную алхимию.

Голова кружилась от бесчисленных вопросов.

Винтовая лестница закончилась, и свет лампы повел девочек по проходу, что тянулся к южной части кастильона. Куда они направляются? Изредка до них долетали отголоски разговора, но расстояние не давало различить отдельные слова. Так что они продолжали шагать в полном неведении.

Наконец они подошли к другой ведущей вниз лестнице, еще более темной, узкой и покрытой пылью запустения. У Дарт мелькнула мысль вернуться, но они зашли уже так далеко, что оставалось только продолжать путь.

Лестница уводила их все ниже и ниже.

— Мы, наверное, уже под городом, — прошептала Лаурелла. — Я сюда никогда не спускалась.

Дарт мысленно согласилась с подругой. Даже подземная кладовая, где хранились репистолы, располагалась выше. В сыром воздухе пахло болотной тиной. И становилось все холоднее. Даже ступеньки стали грубее, неровно обтесанный камень крошился под ногами.

Лаурелла оступилась и ухватилась за плечо подруги, чтобы не упасть. Она осторожно выпрямилась, но теперь слегка прихрамывала.

— Ты поранилась? — прошептала Дарт.

— Кажется, подвернула ногу. Но ничего, я могу идти.

— Ты уверена? Может, повернем назад?

В глубине души Дарт надеялась, что подруга согласится вернуться. Страх потихоньку подтачивал ее решимость.

— Нет, — ответила Лаурелла. Она пыталась придать голосу твердость, но не справилась. — Мы уже далеко зашли. К тому же сейчас мне легче спускаться, чем подниматься.

Дарт кивнула. Теперь им приходилось идти гуськом. Лаурелла держалась сзади.

— Темно, как в бочке, — прошептала она. — Я уже не вижу даже отсвета лампы.

Дарт вгляделась в мрак впереди. Подруга была права; она и не заметила, когда исчезли отдаленные блики света.

На пролет ниже красным угольком светился Щен. Когда девочки завернули за очередной виток спирали, Дарт разглядела конец лестницы.

— Перед нами дверь, — прошептала она.

— Откуда ты знаешь? Я ничего не вижу.

— Просто я хорошо вижу в темноте, — поспешила соврать Дарт и взяла подругу за руку. — Нам туда.

Они спустились по последним ступенькам и подошли к каменной двери. Гладкую поверхность нарушали вырезанные буквы — насколько Дарт могла судить, древний литтикский. А по контуру двери извивались затейливые ветви шиповника, символ Чризма и Чризмферри.

Дарт положила на дверь руку, и по ладони побежали мурашки. От вторжения дверь охраняли наложенные Милостью чары. Но сейчас она стояла чуть приоткрытой; наверное, ее так оставил идущий по следам лорда Чризма убийца. Должно быть, Яэллин взломал заклинание и не стал захлопывать дверь, чтобы оставить себе путь к отступлению. На взгляд Дарт, щелки как раз хватит, чтобы протиснуться и не открывать дверь шире. Она боялась, что скрежет выдаст их присутствие.

— Сюда, — поторопила она слепую в темноте подругу и махнула рукой Щену, чтобы тот пошел вперед. Красноватый отблеск его шкуры осветил туннель за дверью.

Проход оказался узким, с высоким потолком. Он выглядел как естественная трещина в камне. Дарт ступила в него первой, Лаурелла протиснулась следом. Крошки серебристого кварца отражали свет и сверкали подобно крошечным звездам.

До девочек снова донеслось эхо голосов.

— Ой, я вижу какое-то свечение, — произнесла Лаурелла. Ее шаги потеряли прежнюю нерешительность. — Куда они направляются?

Дарт понятия не имела, но надеялась, что конец пути уже близок. В отбрасываемом Щеном свете она заметила белые полоски на стенах. Но стоило ей приглядеться, и девочка отпрянула назад.

Кости…

Крохотный скелет древней рыбы. Все больше белых просветов мелькало в стенах. Их окружала целая стая мертвых рыб, но вскоре среди них появились существа побольше, с усаженными острыми зубами челюстями. Дарт доводилось видеть окаменелости, но сейчас они показались ей дурным предзнаменованием. Будто девочки пробирались сквозь застывшее во времени море призраков.

Туннель начал подниматься. Появились толстые, узловатые корни с тонкими волосками. Они свисали с потолка и высовывались из стен. Вскоре камень полностью скрылся под массой похожих на лианы корней и корешков, которые образовывали безлиственный лес с густыми бородами мха.

Из моря призраков в призрачный лес…

— Должно быть, мы под Старым садом, — прошептала Дарт.

Ей представился могучий мирр, что украшает старую часть сада. С его раскидистых ветвей в плодородную почву опускались корни, а из них вырастали новые стволы.

Дарт чувствовала, что они находятся под сенью дерева, под его темными арками и сладко пахнущими полянками. Пол снова начал подниматься, медленно выводя их к поверхности. Девочка наконец начала понимать, куда они идут и почему туннель преграждала охраняемая заклятием дверь.

Они направлялись в середину чащи мирра.

Видимо, туннель и был тайным проходом Чризма, что вел в его личное убежище — часть мирровой рощи, предназначенную только для бога.

Шаги Дарт замедлились, но она продолжала идти по подземному лесу из корней и лиан. Ее тревогу усиливал не только страх перед вторжением в святое место. Путаница корней представляла прекрасное укрытие для убийцы, где ему не составит труда незаметно подстеречь жертву. К тому же волосатые корешки, что свисали отовсюду, начали покачиваться в странном танце, совсем не в такт летящему по туннелю ветерку. Когда она задевала за них, они цеплялись и тянули за одежду и волосы, будто не пуская дальше.

Даже Щен чувствовал себя неуютно; он все принюхивался, останавливался и поджидал девочек, а порой бегом возвращался к ним. И еще он держался середины туннеля, не приближаясь к стенам. В свою очередь, Дарт тоже замедляла шаги, чтобы блики его шкуры освещали ей путь.

— Что случилось? — спросила Лаурелла, заметив ее настороженность.

Дарт в ответ лишь покачала головой.

Щен прокрался за поворот туннеля, но нечаянно задел за завернутый спиралью корень. А может, тот сам попытался ухватить его. В любом случае Щен дернулся и метнулся вперед, обрывая тонкие волоски, вырвав кусок корня.

Дарт потребовался всего миг, чтобы осознать, что корень коснулся ее нематериального компаньона.

Шкура Щена вспыхнула ярче, глаза загорелись. Девочка увидела причину этого: из оторванного корня сочилась маслянистая влага. Она капала на пол и переливалась на темном камне. Ее алый цвет не перепутаешь ни с чем.

Кровь, причем богато напитанная Милостью.

Не успела Дарт ахнуть, как Лаурелла вынырнула из-за поворота. Раздался слабый вскрик, и Дарт оглянулась на подругу. В свете сияния Щена ее глаза казались огромными, лицо побледнело от ужаса. Лаурелла отшатнулась и угодила в сеть корешков. Отростки вцепились в халат, сорочку, волосы. Один длинный, легкий как перышко корешок обернулся вокруг вытянутой шеи.

Дарт ринулась к ней и принялась обрывать и ногтями выдирать из одежды подруги корни. Она вытащила Лауреллу из ловушки, и обе отпрянули на середину туннеля. Щен одним прыжком оказался у ног хозяйки, его глаза горели яростью и заботой.