Тилар отнял от головы окровавленный комок и взмахом указал на нос плавня.

— Помоги мне добраться до шара. Ты права: чтобы дотянуть до берега, нам потребуется горючее.

Он позволил Делии обнять себя за пояс и поднять на ноги. В глазах на мгновение потемнело, сердце подскочило и забухало в груди, но он сделал несколько глубоких вдохов, и зрение вернулось.

Они заковыляли вперед, причем Тилару пришлось опереться на девушку сильнее, чем он предполагал. Он понимал, что стыдиться сейчас не время, да и к здоровому телу он еще не успел привыкнуть, но все же потеря самостоятельности сильно раздражала.

Пока они добирались до шара, Роггер не сводил с них взгляда, в котором читалось неподдельное волнение.

— Вытаскивать? — мягко спросила Делия.

— Я сам.

— Может, вам двоим лучше побыть наедине? — фыркнул Роггер.

Не обращая на него внимания, Тилар резко дернул стрелу. Колени подогнулись, но девушка вовремя его поддержала.

Возможно, стыдился он не напрасно. По крайней мере, от смущения у него прибавилось в ногах силы.

Он вытянул руку над отверстием шара, и кровь обильно потекла. С каждым ударом сердца он чувствовал, как она убывает.

Тьма заполонила мир, зрение сузилось до игольного ушка. Тилар обнаружил, что уже не стоит, а сидит с запрокинутой головой на одной из задних скамей.

Поддерживаемый Делией, он медленно выпрямился. Ее ладонь, там, где она касалась шеи, казалась необычайно теплой. У Тилара невольно вырвался стон.

— Он снова с нами, — раздался голос Роггера.

— Пей, — настойчиво сказала девушка. Она поднесла к его губам чашку.

Вода полилась в рот, он захлебнулся и оттолкнул ее руку. Его запястье оказалось перебинтованным. Как долго он пребывал в беспамятстве? Делия попыталась устроить его поудобнее, и он снова отмахнулся, но уже более деликатно.

— Мне уже лучше.

Она опустилась на соседнее сиденье.

— Надо отвезти его к лекарю, — обратилась она к Роггеру.

— Перекресток Фица ближе всего, — откликнулся тот. — Мы доберемся туда к утру. Но можно не сомневаться, что корсары вычислили наш курс и тоже отправятся туда, причем могут даже опередить нас.

— Придется рискнуть.

— Нет, — прохрипел Тилар. — Идем к Порогам. До Первой земли всего два дня ходу.

Роггер отвернулся от штурвала и уставился на него.

— Есть еще один вариант. Почему бы не отправиться куда-нибудь в захолустье, где о нас никто и слыхом не слыхивал?!

Тилар встретился с ним взглядом. Идея казалась недурной. Но перед глазами снова и снова возникал капитан Граул, его раскачивающиеся над водой босые ноги. Он медленно покачал головой.

— Почему нет? — удивился Роггер. — Будем жить без теней прошлого.

— Но и без будущего тоже. — Тилар с усилием сглотнул горьковатую слюну. — Я уже был там, куда ты стремишься.

— И где же это?

— Там, откуда я пришел. Где скрывался. В захолустье. Я не хочу туда возвращаться. — Стоило ему высказать свое решение вслух, и невидимая удавка на шее разорвалась.

— Мы не будем таиться, — собрав последние крохи твердости, заявил он.

Роггер медленно кивнул, но Делию его доводы убедили гораздо меньше.

— Я хочу разобраться в том, что случилось с Мирин, более кого бы то ни было, но тебе необходим отдых. Я нашла тут кой-какие запасы. Есть даже порошок из корня ниссы, он помогает от боли.

— Нисса? Но я просплю несколько дней!

— Именно. В покое твои раны заживут скорее. Я настаиваю.

Тилар нахмурился, но в глубине души понимал, что у него не хватит сил, чтобы перебороть упорство девушки. Он кивнул, и мир вокруг закачался.

— Хорошо. Через несколько секунд наступит онемение.

— Что? — Он бросил взгляд на пустую чашку. — Ты уже…

Кабина завертелась, в глазах начало темнеть.

— Спи, — приказала девушка.

Ничего другого ему, впрочем, все равно не оставалось.

Неизвестно, сколько времени спустя Тилар проснулся от храпа, определил его как чужой и повернул голову.

Рядом, в гнезде из сетей, свернулся Роггер. На вдохе он втягивал воздух с бульканьем, а выдыхал с присвистом, с точностью хорошо отлаженных часов. Пахло несвежим телом — от вора, а может быть, от него самого.

Он пошевелился.

Кабину освещало призрачное свечение трубок мика. Вода за смотровым окном отливала чернотой, которую кое-где нарушали крохотные огоньки. Духи моря играли с плавнем в догонялки.

На фоне смотрового окна выделялся силуэт Делии — она изучала механическое сердце корабля, покусывая в задумчивости палец, и при этом что-то бормотала, споря сама с собой.

У Тилара ныло все тело, хотя боль была приглушенной, размытой. Он попытался сесть, мир накренился, но тотчас выровнялся.

— Ты проснулся, — обернулась на шорох Делия.

— Кажется, да… спроси меня чуть позже.

— Хочешь попить? Тебе нужно облегчиться?

На оба вопроса он ответил утвердительным кивком, но попросил только воды. От мысли, что девушка попытается сохранить его утренние гуморы, ему стало не по себе. Делия помогла ему усесться на скамью. Простое действие отняло столько сил, будто он вскарабкался на вершину горы с мешком камней за плечами. Тилар устало прислонился к стене с чашкой в руках.

— Здесь только вода, да?

Делия с улыбкой кивнула.

— Сколько я проспал?

— Целый день. Сейчас снова ночь. Но отдых явно пошел тебе на пользу. Ты хорошо выглядишь.

— Хотелось бы мне и чувствовать себя так же.

Делия сочувственно наморщила лоб, и он вскинул руку:

— Нет-нет, мне гораздо лучше. Правда. Не беспокойся.

Лицо Делии смягчилось, и Тилар невольно залюбовался ее неброской красотой.

Его охватила вызванная подобными мыслями неловкость, он прочистил горло и напомнил себе, что почти вдвое старше Делии. Он перевел взгляд на механизм.

— Что у нас с плавнем?

— Мы потеряли несколько трубок, — вздохнула она. — Раскололись от перегрева. Но если не давать излишней нагрузки, остальные продержатся.

— А крови хватит?

— С избытком.

Тилар не видел поводов жаловаться на судьбу. Они направляются к цели и пребывают в относительной безопасности. И всем этим они обязаны сидящей рядом девушке. Его поражали ее изобретательность и умение.

— Откуда ты так много знаешь об алхимии? — Он махнул рукой на шар с кровью. — Ты обучалась этому?

Делия пожала плечами и покачала головой, уставившись в пол:

— Мой… мой отец интересовался алхимией.

Тилар догадался, что все не так просто, как можно предположить. Что-то из прошлого до сих пор не дает девушке покоя, так неохотно она сказала это. С другой стороны, он и сам не особенно откровенничал. Он вырос сиротой: отец погиб еще до его рождения, а мать утонула тотчас после родов. В его собственном прошлом не было ни семейных традиций, ни рассказов о детстве.

— И где он занимался алхимией?

Девушка, казалось, нахохлилась еще больше.

— Он не был настоящим алхимиком… всего лишь любителем. Но я переняла его увлечение, когда была еще совсем маленькой. Еще до смерти мамы. Она была лекарем, — гордо добавила Делия. — Она заболела оспой во время большого мора потому, что ходила к больным, к которым остальные боялись заглядывать.

Тилар сделал быстрый подсчет. Получалось, что она потеряла мать в восемь лет.

— После ее смерти в отце что-то угасло. Он отослал меня жить с семьей мамы, где меня едва знали, в другую землю. Он взял свое старое имя, а мне оставил имя матери.

«Девочке разбили сердце, она до сих пор не может этого простить», — догадался Тилар. Он прекрасно ее понимал. Его самого то и дело переправляли из одного семейства в другое. Но он понимал, что ее боль еще острее. Сам он никогда не знал настоящей семьи, он уже родился сиротой. Ее же родной отец вышвырнул из жизни как что-то ненужное.

— Как ты оказалась на Летних островах?

Делия пожала плечами:

— Родственники матери не могли со мной справиться — я была трудным ребенком — и отослали меня в Эблберри, и я жила там, пока меня не избрал оракул. — Ее лицо прояснилось. — Один из самых счастливых дней в моей жизни.