— Как поживает Флако Джарамилло? — спросила она. Он побелел. Едва не свалился с дивана.

Прошло несколько мгновений.

— Почему вы спрашиваете?

— Вы мне не ответили, Айзек.

— Что я должен ответить?

— О своих отношениях с Флако Джарамилло.

Он постарался выглядеть спокойно, но лицо его приобрело жесткое выражение. Хищное, слегка испуганное. Руки сжались в кулаки, на предплечьях вздулись вены. Крепкие руки и мускулы приличные. Петра впервые обратила на это внимание. Мощный мозг Айзека заставил ее забыть о том, что он здоровый молодой человек в расцвете лет.

Она затронула что-то, что взволновало его физически. Интересно, как много он от нее скрывает.

— Вот, значит, как, — сказал он.

— Это вы о чем?

— О том, что кто-то из полиции расспрашивал обо мне в кампусе. Детектив по имени Люсидо.

— Бобби Люсидо. Он и его партнер разговаривали со мной несколько дней назад.

Глаза Айзека гневно сверкнули.

— А вы мне об этом не сообщили.

— Я никак не могла этого сделать, дружок. Потому что не знала, что у вас за дела. До сих пор не знаю.

— Идиоты, — пробормотал Айзек. И невесело, дробно рассмеялся.

— Это я не о вас. Но вы работаете с кучкой очень глупых людей.

— Не все же могут быть гениями.

— Я не в этом смысле.

Он потер переносицу, и на ней выступило розовое пятно.

— У них есть фотографии, Айзек. У него напряглись плечи.

— И что там?

«Ну вот, придется все выложить».

— На фотографии вы и мелкий наркоторговец. Сидите в каком-то низкопробном баре.

Петра сложила на груди руки. Он попытался расслабиться.

Тело повиновалось, но глаза бегали, словно у подозреваемого. Юноша раскрыл дело, а она лезла к нему со своими подозрениями. Неужели жизнь должна быть такой суровой?

— Я понимаю, что это может привести к ложному впечатлению.

— Не надо меня обманывать, — сказала Петра.

Он заморгал. Теперь перед ней был не крутой парень, а напуганный подросток. Какой же из них настоящий?

— Я вас не обманываю, — настаивал он. — В наших отношениях нет ничего страшного. Мы с Флако знаем друг друга с детства. В средней школе я помогал ему с учебой. Это было еще до Бертона. Время от времени встречались друг с другом на улице. Я знаю, что у него были неприятности, но к этому я не имею никакого отношения. Несколько дней назад он позвонил мне и попросил встретиться. Помочь ему в одном семейном вопросе.

— Что это за семейный вопрос?

— Его мать больна. Рак. Она на нелегальном положении, поэтому не может рассчитывать на лечение. Он думал, что я смогу помочь ей получить бесплатную медицинскую помощь. Я встретился с ним, потому что в детстве он всегда обращался ко мне в трудную минуту. Я объяснил, что не имею отношения к этой системе. Он не хотел ничего слышать, настаивал. Я пообещал разобраться. Приехав в кампус, сделал несколько звонков. Ничего не вышло. Так ему и сказал. Вот и все.

— Все?

— Да, черт возьми.

— Может, вы курьер: занимаетесь доставкой наркотиков? Он широко раскрыл глаза?

— Вы серьезно? Петра не ответила.

— Клянусь, Петра, клянусь. Я никогда не имел дела с наркотиками. Никогда. Да у меня и возможности-то такой не было. Флако — психопат и обманщик, но мы с ним не общаемся. Дело шло об услуге, и все. Просто безумие — подозревать меня в этом. Жаль, что вы раньше мне не сказали: я бы тогда все прояснил.

— Больная мать, — сказала она.

— Да.

— Это легко можно проверить.

— Проверяйте.

Темные глаза встретили ее взгляд. В них было спокойствие и усталость.

— У полиции вызвал подозрение ваш кейс. Флако мог пойти в бар с целью передать вам что-то под столом.

Он рассмеялся.

— Кейс. Вы когда-нибудь видели меня без кейса? Хотите проверить?

Он поднял кейс и протянул его ей. «Молись, Айзек».

— Все в порядке, — сказала она.

— Я никогда не торговал наркотой, и я уж точно не наркоман. Господи, Петра, можете представить, что произойдет с моей медицинской карьерой, если меня поймают за такими делами?

Он нахмурился.

— И что еще может случиться, если ваши коллеги-идиоты вздумают предъявить мне обвинение?

Он закусил губу.

— Может, мне пора обратиться к адвокату?

— Делайте то, что считаете нужным. Но я не думаю, что огласка может вам помочь.

— Верно, — покачал головой Айзек. — Какая путаница.

— Если ничего не произошло, проблем не будет.

— Как я докажу обратное? — спросил он.

— Пройдите через полиграф, если до этого дойдет дело. Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь вам. Для вашего же блага нужно, чтобы на работе мне не предъявляли новых претензий. Вы мне все рассказали?

— А ваше отстранение произошло не по моей вине?

— Нет, я это заслужила сама.

Она встала, налила себе еще кофе, предложил Айзеку.

— Нет, спасибо.

— Нет ли новых озарений в связи с Добблером? Он помотал головой.

— Я отвезу вас домой, — предложила Петра.

— Я могу поехать на автобусе.

— Нет, — возразила Петра. — Не в такой поздний час. Кстати, о синяке. Что произошло на самом деле?

— Мы с братом немного поцапались, — сказал он. — Ничего серьезного. Вы знаете, как это бывает у родственников.

— По-моему, вы оба вышли из драчливого возраста.

— Исайя — хороший парень, но жизнь обошлась с ним сурово. Он работает, как вол, а спит мало.

— Когда я в прошлый раз вам звонила, то разбудила его. Бедный парнишка.

Айзек улыбнулся.

— Он мне говорил. Встал, взял кейс.

— Хорошо, — сказала Петра. — Я рада, что мы прояснили ситуацию.

— Я тоже рад.

Они вышли из дома в теплый июньский вечер. До запланированного убийства осталось двадцать пять часов.

— Я совершенно искренно сказала вам, Айзек, что вы герой.

— С другой стороны, если бы я не заметил повторяющийся мотив, то вы бы сейчас ни о чем не беспокоились.

— Да, невежество может быть благом, — сказала она. — Но я предпочитаю знание.

Предприятие по производству пластмасс размещалось в двух милях от автотрассы. Массивную белую коробку без окон окружала неохраняемая стоянка. Заасфальтированная площадка занята была лишь наполовину. Между легковушками, грузовиками и фургонами зияли большие пустоты. С первых нескольких рядов по диагонали хорошо были видны небольшие кирпичные строения.

Кирпич песочного цвета. Зеркальные окна, черные буквы над зеркальной входной дверью. «Тихоокеанская динамика».

Место работы Курта Добблера было не таким приветливым, как соседнее здание. Его окружала чугунная ограда. Над входом навис шлагбаум. Под ним можно было пройти, но не проехать. Стоянки перед зданием не было. Подъездная дорожка змеей уходила вниз, к левому крылу строения, и, продолжаясь, выскакивала с западной стороны. Стоило его «инфинити» сделать поворот, как машина тут же пропала из виду. Черт!

Петра начала подумывать о служебном входе в здание, когда в начале дорожки показалась высокая, угловатая фигура Добблера. Длинные, худые ноги двигались медленно, осторожно. На нем была бледно-зеленая рубашка с короткими рукавами, коричневые слаксы, белые кроссовки. В одной руке сумка с логотипом кафе «Данкин Донатс», в другой — атташе-кейс. Очки в черной оправе, разболтанные неуклюжие суставы… этот человек был ходячей рекламой канала «Тупица».

Однако в этом тупице ничего смешного не было. Петра смотрела, как Добблер дошел до здания «Тихоокеанской динамики» и исчез за дверью.

Это было в девять тридцать утра. Миновало пять часов, за которые ничего не произошло. Петра и Эрик находились в противоположных концах стоянки, пили кофе, жевали приготовленные загодя бутерброды. Переговаривались по мобильнику.

Лучше, конечно, было бы иметь двустороннюю полицейскую рацию.