Вода ослабила повязку на его плече, он снял ее, положил мазь, которую достал из рюкзака, принял антибиотик. Петра подумала, что трехдюймовая рана куда больше, чем «пустяки». Она была с неровными краями и окружена сморщенной красной плотью. Ужасно. Интересно, как в таком случае выглядит его нога?

— Почему ты сократил поездку? — спросила она.

— Чтобы тебя увидеть.

— Хотелось бы поверить.

— Это правда, — сказал он.

— Частично, может, и правда. А ты расскажи все целиком.

Произошло следующее: Эрик, израильский офицер

службы безопасности и трое других иностранных полицейских — англичанин, австралиец и бельгиец — сидели в кафе на улице А-Яркон. Пили кофе глясе и безалкогольные напитки, за исключением англичанина — тот накачивался пивом. В Тель-Авиве было больше тридцати градусов, к тому же влажно. После душа человек потел уже через несколько минут.

Все пятеро целый день тренировались, смотрели отснятый материал, изучали данные Интерпола, сканировали частично рассекреченные документы. Другие полицейские были в подавленном настроении, они ненавидели Тель-Авив.

Эрик против города ничего не имел. Несколько лет назад он уже дважды бывал здесь: выполнял поручения американского посольства. Курьерская служба из Эр-Рияда в Израиль через столицу Иордании Амман. Твердые маленькие пакеты — он понятия не имел, что находилось внутри, однако проходил через все таможни без объяснений. Позже он изучил здесь каждый переулок, селился в дешевых прибрежных гостиницах, посещал бары, клубы и рестораны. По улицам ходили тайские и румынские проститутки.

По соседству располагалось множество посольств. Проститутки знали, куда идти.

Когда израильтянин отошел, чтобы купить еще несколько бутылок, другие полицейские, воспользовавшись его отсутствием, снова заговорили о том, как они презирают эту проклятую страну. Слишком шумная, слишком влажная, еда слишком острая, а израильтяне очень грубые.

— Слишком… сами знаете, что, — сказал бельгиец.

Неприятный от природы, антисемит по убеждениям, он был готов высказать все, что думает, как только израильский офицер отходил от них на шаг в сторону. Ухмылки, гримасы, постукивания по носу. Презрительные комментарии вполголоса об арабах и о евреях, Пусть, мол, истребят друг друга.

И этого парня Брюссель послал работать в качестве миротворца. Дома он был полицейским бюрократом, а до этого служил в армии.

Офицер бельгийской армии… Когда в последний раз бельгийцы с кем-нибудь сражались? Возможно, это было в пятидесятых годах, когда они истребляли конголезцев.

Вчера, когда бельгиец и Эрик были вдвоем, стояли у писсуаров в мужской комнате полицейского управления на Французском холме в Иерусалиме, бельгиец отвел струю в сторону и начал поливать пол. Смеясь, приговаривал:

— Вот так я к ним всем отношусь.

Когда появился первый террорист-смертник, израильтянин все еще был в стороне — заказывал напитки. Эрик готов был поклясться, что почувствовал самоубийцу по запаху, прежде чем увидел его воочию. Он ощутил страх террориста, невероятное нервное напряжение.

Какова бы ни была причина, но Эрик среагировал первым.

Он повернулся и увидел парня, пробиравшегося между столиками. Молодой, невысокий, толстенький, волосы зачесаны наверх, кончики высветлены. Должно быть, работал иод израильтянина, постоянно ошивающегося на пляже.

Но кое-что упустил. Длинное черное пальто в тридцатиградусную жару. Он потел, и глаза у него были ошалелые.

— У нас проблема, — сказал Эрик, мотнул головой и приготовился действовать.

— Вся чертова страна пробле… — начал было бельгиец. Эрик поднялся. Медленно, осторожно. Взял в руку пустой стакан, словно собирался снова его наполнить.

Смертник в черном пальто подошел ближе.

Австралиец и бельгиец ничего не замечали, но англичанин проследил за взглядом Эрика и начал вставать. Они обменялись безмолвным посланием: окружить его, повалить на землю.

Алкоголь притупил его реакцию: ступня зацепилась за ножку стула, и он повалился вперед.

Бельгиец засмеялся и что-то сказал по-французски.

Эрик медленно развернулся, стараясь не встречаться глазами с террористом.

Десять футов между ними… пять. Эрик знал, что преступник старается встать в середину толпы, хочет увеличить количество жертв.

Теперь они соприкасались локтями. Эрик уже по-настоящему чувствовал запах парня, омерзительный запах страха и преступления.

Дикие глаза. Губы шевелятся, должно быть, это немая молитва…

На лбу и подбородке угревая сыпь, грязь в складках на шее. Подросток, самое большее — двадцать лет.

Бельгиец сказал что-то еще. Громче. Эрик порядочно знал французский, чтобы разобрать: «Жарко, как в аду, а эти идиоты одеваются, словно польские беженцы».

Парень в пальто, возможно, почувствовал презрение в этих словах, потому что остановился. Гневно взглянул на бельгийца. Сунул руку под пальто.

До бельгийца наконец что-то дошло. Он побелел. Заморгал и намочил в штаны.

Эрик прыгнул, ударил Черное Пальто по горлу правой рукой, а левой вывернул террористу руку. Вверх и назад. Назад дернул очень сильно. Услышал треск костей. Парень вылупил глаза и заорал.

Упал.

Полы пальто распахнулись. На туловище большой толстый черный жилет. Снизу торчит провод.

Пытаясь дотянуться до него, Эрик схватил террориста за плечо и наступил ногой ему на руку, сломал ее. Прыгнул ему на грудь — треснули ребра.

Террорист закатил глаза.

— Что происходит? — спросил кто-то.

Последнее слово утонуло в крике.

Полетели, переворачиваясь, столы и стулья. Разлетелись стекла. Тарелки с едой упали на землю. Люди в панике вскочили с мест.

Террорист не шевелился.

Слава Богу, все кончено.

Англичанин вдруг сказал «Черт!», и в этот раз Эрик проследил за его взглядом.

В толпе появилась еще одна фигура в длиннополом пальто. Примерно того же возраста, поменьше, потоньше, с черными волосами. Пальто на этот раз было оливкового цвета.

Слишком много народу, трудно что-то предпринять.

Номер Два крикнул и сунул руку под полу своего пальто.

Эрик упал на землю.

Преисподняя разверзлась.

Эрик рассказал эту историю быстро, бесцветным голосом, но Петре от этого стало еще страшнее.

Он встал с постели, пошел на кухню, вернулся с двумя стаканами воды. Подал ей один стакан.

Перед глазами все еще стояла страшная сцена.

— Извини, что заставила тебя…

— В департаменте думают, что я сейчас на пути в Марокко. Совместная работа сотрудников безопасности — чистый обман. Европейцы — клоуны, все это только пиар. После теракта всех нас вызвали в американское посольство. Кучка послов — по посланнику на страну — в дорогих костюмах, со сладкими улыбками, засыпали нас цитатами. Американец, хлыщ из «Лиги плюща», сказал, что «международная команда работала как хорошо отлаженный механизм».

— Включая бельгийца, — сказала Петра.

— Бельгиец уже нацепил медаль, которую дал ему его посол. Бархатная коробочка и все такое… должно быть, таких там у них целый склад.

Он подкатился к Петре.

— Я уехал, прежде чем они добрались до меня. Упаковал вещи, взял билет, и вот я здесь.

— Когда сообщишь в департамент?

— Не знаю, должен ли я. Она удивленно на него посмотрела.

— Я уже подумываю выйти в отставку. Если бы не ты, мне было бы совсем плохо. Долгое время я считал, что не буду счастлив, но сейчас, кажется, шанс у меня есть.

Он легко поцеловал ее в губы.

Она взяла его за плечо и прижала голову к своей груди.

— Больше, чем шанс, — сказала она.

— А как же отставка? — спросил он. — Ты не возражаешь?

— Почему я должна возражать? Кто лучше меня знает, как ты относишься к работе?

Он обдумал ее слова.

— Есть мысли, чем ты хочешь заняться? — спросила Петра.

— Может быть, частной работой.