— Кто — вы?

— Вы с Крисельдой… И Селена, конечно…

— Спасибо, Карен. Мама считала тебя своей лучшей подругой, — заметила Анаид и покосилась на Карен, желая понять, какое действие возымели на нее эти слова.

— Я… Я очень люблю Селену.

— И я тоже.

— Но иногда люди, которых мы любим, меняются… Или оказывается, что они не таковы, какими мы их себе представляли.

— Я уже это поняла, — пробормотала Анаид, начиная нервничать.

Не умевшая кривить душой, Карен взяла Анаид за плечи и произнесла:

— Видишь ли, Анаид, твоя мать мешала тебе расти и развиваться.

— Как? — спросила Анаид, чувствуя, что Карен говорит правду.

— Той самой микстурой. Она не позволяла твоим способностям проявиться, а телу — вырасти.

Анаид ужаснулась. Она уже давно научилась ничего и никого не пугаться, но слова Карен поразили ее в самое сердце.

— Не может быть!

— Нет, может. Мы не знаем зачем, но она так делала.

Анаид едва не расплакалась. До крови кусая губы, она страшным усилием воли держала себя в руках.

Значит, Селена столько лет издевалась над ней, утверждая, что ее развитие угнетено естественными причинами!

Нет! Анаид не желала даже думать об этом. От таких мыслей у нее в голове все путалось, а сейчас как никогда ей нужна была способность ясно и трезво мыслить.

Чтобы добраться до матери, Анаид должна ее любить. Кто же спасет Избранницу, если ее собственная дочь утратит в нее веру?!

— Кроме того, в твое отсутствие кто-то выплатил ваш долг по закладной. Это большие деньги, Анаид! Очень большие!

Карен неуверенно переминалась с ноги на ногу. Теперь, взвалив свои сомнения на чужие плечи, она чувствовала себя виноватой.

— Прости, Анаид, но я должна была сказать тебе это.

Понурившись, Карен вышла из дома. От того, что она выговорилась, легче ей не стало. Наоборот, теперь она переживала не только за Селену, но и за Анаид.

Оставшись одна, Анаид проглотила слезы и бросилась в спальню Селены. Теперь она нуждалась только в одном — убедиться в том, что мать любила ее и по-прежнему любит.

Не зная, что ищет, Анаид перевернула вверх дном все шкафы. Наконец она нашла старую обувную коробку, на которой неровным почерком Селены было написано: «Моя маленькая Анаид».

В коробке лежали малюсенькие лакированные башмачки, — наверное, первая обувь Анаид, — перламутровая шкатулка с молочными зубами и медальон на серебряной цепочке.

Дрожащими пальцами Анаид долго не могла открыть медальон.

Наконец он раскрылся, и девушка долго умиленно разглядывала его содержимое, чувствуя, как уходят из ее сердца тревога и беспокойство.

В одной половинке медальона была ее детская фотография, а в другой — рыжий локон Селены. В закрытом медальоне волосы касались фотографии, связуя мать и дочь.

Облегченно вздохнув, Анаид повесила медальон на шею рядом с мешочком, в котором лежали ее палочка и атам. Медальон с волосами матери почти касался ее сердца.

Анаид взглянула на часы. Она не могла ждать ночи. Необходимо было поговорить с привидениями.

В спальне Анаид царил полный мрак, но привидений там не было.

Анаид приказала им явиться. Приказывать пришлось несколько раз. Наконец послышались глухие голоса. Рыцарь и дама извинились перед девочкой за то, что не могут предстать перед ней, и поведали, как госпожа Олав лишила их зримого облика. Анаид выругалась.

— Повелеваю вам явиться видимыми и говорящими в мир, где вы обречены скитаться! — произнесла девушка, рисуя в воздухе магические знаки своей березовой палочкой.

В спальне тут же возникли два всклокоченных облачка, на глазах преобразившиеся в рыцаря и даму. У последних был неподдельно удивленный вид.

— О прекрасная дева, неужели это действительно ты?!

— Неужели ты так сильна, что способна разрушить чары одиоры?!

Однако у Анаид не было времени слушать льстивые речи привидений.

— Я пришла выполнить обещание и освободить вас, но перед этим вы должны вызвать мне Деметру.

Рыцарь и дама переглянулись, улыбнулись и одновременно исчезли.

Анаид ждала с нетерпением и очень обрадовалась их возвращению.

— Деметра ждет тебя в пещере на закате солнца. Приходи туда до того, как в лесу исчезнет последний солнечный луч.

— А я-то думала, она появится вместе с вами! — разочарованно пробормотала Анаид.

— О прекрасная дева, мертвецы всегда сами назначают место встречи с живыми. Их воля — закон.

— Не так-то просто уговорить мертвеца явиться.

— Многие отказываются и негодуют, когда нарушают их покой.

— Ладно, — жестом приказав привидениям замолчать, сказала Анаид. — Поговорив с Деметрой, я вас освобожу!

— Но, красавица, это нечестно!

— Умоляем, освободите нас прямо сейчас!

Однако Анаид решила, что призракам стоит подумать о своем поведении.

— Не надо меня умолять. Вспомните лучше, кто сообщил Кристине Олав, что я отправилась на Сицилию!

С этими словами Анаид вышла из спальни, оставив привидения в полной растерянности.

Анаид успела к назначенному Деметрой часу.

В пещере девочка вздрагивала от каждого шороха, пугаясь игры света и тени от своего газового фонаря. Каждый хоть немного причудливый сталактит или сталагмит казался ей тенью бабушки.

Деметра же явилась в неожиданном обличье.

Из глубин пещеры появилась крупная серая волчица. Взглянув на Анаид умными глазами, она приветствовала ее воем.

Анаид поняла, что это Деметра, и хотела ее обнять, но волчица отскочила в сторону и заговорила с девочкой на волчьем языке.

— Тебя ждут, Анаид. Времени очень мало. Не бойся, я защищу тебя от них.

— От кого?

— Неважно. Они знают, что ты придешь, но не пугайся и не оглядывайся. Пока я здесь, никто не ударит тебя в спину… Ты еще не передумала отправиться на поиски Селены?

— Нет.

— Тогда ступай по Солнечной дороге прямо сейчас. Оседлай последний солнечный луч.

— Я должна узнать, не предала ли нас мама! — заломив руки, пробормотала Анаид.

— Ты вернешься, с Селеной или без нее, — словно не слыша слов девушки, продолжала волчица, — верхом на первом луче солнца. Смотри, не прозевай его, а то останешься во мраке навсегда!

— А как же я пойму, не превратилась ли Селена в одиору?

— Будь все так просто, на твоем месте мог бы быть любой другой. Решать предстоит тебе, и это будет труднее всего… А теперь ступай за мной — и не оглядывайся!

Вскочив, Анаид устремилась в лес за старой волчицей, бежавшей самой короткой, известной лишь ей, дорогой.

Девушка чувствовала опасность. Чьи-то горящие взгляды сквозь листву дубов жгли ей спину. Доносившиеся со всех сторон шорохи уговаривали Анаид остановиться. Девушке ужасно хотелось оглянуться, но она сдержалась.

Наконец они с волчицей добежали до поляны — как раз в тот момент, когда с ней прощался последний луч вечернего солнца.

— Прыгай на него и скачи! — приказала волчица.

За спиной у Анаид раздалось страшное рычанье.

Девочка замерла. Завывая и рыча, волчица отчаянно с кем-то дралась.

Девушка заколебалась. Ей ужасно хотелось помочь бабушке — но вспомнив предупреждение Деметры, она подумала, что призрачной волчице вряд ли можно сильно навредить, и поборола свои сомнения.

— Скачи! — крикнула Деметра. Повинуясь приказу, Анаид вскочила на солнечный луч. С пылающими пламенем волосами она помчалась на солнечном луче и растаяла вместе с ним. На землю пал мрак.