Проводник попался веселый, разговорчивый, так и сыпал прибаутками:
— На сицкой сторонке без топора не дойдешь и до своего двора! Вот как у нас!
На привале рассказывал сказки:
— Встретил сицкарь в лесу лешего. Леший говорит: «Продай, мужик, топор!» И серебро сулил, и одёжу боярскую, и сапоги красные, и еще много чего. Но посмеялся только сицкарь над лешим, сказал: «Одёжа да сапоги сносятся, еда проестся. А если топор останется — все сызнова найдется. Сицкаря топор одевает, топор обувает, топор кормит! Потому-то сицкарь с топором, как воин с конем, — неразлучны!» И ушел леший ни с чем, забился в чащу…
Иван Федорович неодобрительно поглядывал на словоохотливого сицкаря: нашел время веселиться! Но здешние места проводник знал хорошо, вел уверенно по петляющим лесным тропинкам.
Впереди посветлело. Лес стал реже. Проводник повернулся к воеводе:
— За тем лесочком — село Покровское, стан великого князя. Не отвел леший правильной дороги — прямо вышли…
3
Сквозь дремучие заволжские леса пробила себе дорогу на восход, к полноводной Мологе, невеликая речка Сить. Редкие деревни лепились к самому берегу — люди с трудом выдирали из-под леса каждый клочок земли, грызли и грызли топорами непролазные чащобы. Но медленно отступал лес. Тесно было землепашцу на Сити.
Ближе к устью Сити, над болотистыми берегами, высились курганы. Старики рассказывали, что под курганами лежат воины древних народов мери и веси, некогда населявших этот глухой, забытый богом и людьми край. Непролазные сугробы, бездорожье да тоскливый волчий вой — такой была Сить в зимнюю пору.
Но в зиму Батыева погрома все здесь вдруг переменилось. По лесным дорогам потянулись к Сити обозы с оружием, припасами. Зачернели между курганами шатры дружинников и шалаши ратников. Задымились костры. Поднялись над избами ситских деревень владимирские полковые стяги.
Великий князь Юрий Всеволодович неожиданно для многих выбрал берега Сити для своего воинского стана. Но если подумать — неожиданного не было. Юрий Всеволодович и раньше бывал на Сити и давно оценил эти места.
От Сити шли торные дороги во все стороны: на север — к Белоозеру, на запад — к Великому Новгороду, на юг — к многолюдным волжским городам. По любой из этих дорог можно было ждать подкрепленья и по любой же — уйти от опасности.
Сама же Сить была надежно прикрыта лесами со стороны Ростова, Углича. Здесь можно было отсидеться, передохнуть, собраться с силами. За лесами, за заставами и засеками чувствовали себя в безопасности и воины, и воеводы, неспешно готовились к будущим битвам. Эта неспешность не беспокоила великого князя: как только протрубят боевые трубы, все владимирские ратники будут в полках. Беспокоило другое: слишком уж медленно подходили рати из других княжеств. Кроме племянников великого князя — Василька, Всеволодам Владимира Константиновичей — на Сить привел свои дружины только брат Святослав Всеволодович, князь города Юрьева-Польского. Но мало, слишком мало воинов у этих князей!
Юрий Всеволодович ждал полки из Великого Новгорода, славного богатством и многолюдством. Низовские полки множество раз приходили на помощь Новгороду и Пскову, когда рыцарская конница подступала к их рубежам. Сам Юрий Всеволодович приходил с полками в Великий Новгород, служа вечникам, и теперь надеялся, что его в беде не оставят. Уже три великокняжеских гонца друг за другом были посланы в Великий Новгород, но ответа все не было. Брат Ярослав, княживший в Великом Новгороде, молчал.
Правда, в великокняжеский стан приходили поодиночке и небольшими ватагами мужики из волжских деревень, бояре со своими военными слугами и холопами, посадские люди разоренных татарами городов. Но людей все еще было мало. Да и какие ратники из этих беглецов? Редко кто копье умел держать…
Не хватало оружия, коней.
Большой воевода Жирослав Михайлович жаловался:
— Мало войска. Доспехов мало, мечей. Сено в деревнях на исходе, а нового не везут — чем будем коней кормить?
Юрий Всеволодович снова и снова посылал гонцов в ближние и дальние города, ждал. Он считал, что время еще есть. Не скоро доберутся полки царя Батыги до Сити, увязнут в снегах, заблудятся в лесах, обессилеют в осадах. Только бы отсидеться за Волгой до весенних оттепелей!
Воевода Иван Федорович разрушил последние надежды. Молча выслушал великий князь горестный рассказ о падении Владимира, о гибели родных и близких. Спросил Ивана только о делах военных:
— Сам видел татар на Волге иль люди сказывали, а ты передаешь?
— Сам видел, княже!
— Ну ступай, отдохни с дороги…
Проводив Ивана Федоровича глазами, великий князь повернулся к Жирославу Михайловичу:
— Что будем делать? Мыслю: поостеречься бы теперь надо…
— Поостережемся. Вели конному полку воеводы Дорожа идти к засекам, пусть прикроет стан от Волги. Три тысячи у Дорожа. В случае чего, задержит татар, пока все войско к битве изготовится…
Спустя малое время конница Дорожа выехала из стана. А еще через час воевода Дорож с малой дружиной прискакал к Юрию Всеволодовичу со страшным известием: совсем близко от Сити, в узкой лесной просеке, на его сторожевой полк напали неизвестно откуда взявшиеся татары, великое множество. Ни князь, ни его сторожевой воевода не знали, что это были тумены Менгухана и Бурундая, легко прорвавшие редкую цепь дозорных застав.
Резко протрубили трубы, сзывая людей в полки. Засуетились, срывая голос в крике, воеводы и сотники. Весь русский стан пришел в движение. К великокняжескому шатру сбегались воины, торопливо строились в ряды, помогали друг другу приладить доспехи. Но это были дружинники великокняжеского полка, а другие полки? Их возле шатра Юрия Всеволодовича не было.
Горько пожалел Юрий Всеволодович, что не прислушался к предостережениям опытного воеводы Жирослава Михайловича, разрешил, жалея воинов, разместить их по теплым избам, в соседних деревнях. Не успеют подойти оттуда воины, чтобы встретить врага в едином строю с великокняжеской дружиной. Еще бы час времени… Полчаса хотя бы…
Но татарская конница в сомкнутом строю уже обрушилась на великокняжеское войско — Менгухан и Бурундай хорошо знали цену тех минут перед битвой, которых не хватает, чтобы завершить строенье боевых линий.
Все смешалось. Великокняжеские дружинники и пешцы-ополченцы, конные воины юрьевского князя Святослава и ратники удалых князей Константиновичей, боярские слуги и обозные мужики сгрудились толпой, отбиваясь от наседавших татар. Жирослав Михайлович и другие воеводы сражались впереди как простые дружинники. Никто уже не управлял боем.
Кровавым и безнадежным было для русского войска это побоище. Татарские тумены клиньями врезались в толпу, кромсали ее на части, давили великим своим многолюдством. Русские полки медленно отступали.
А по лесным дорогам к Менгухану и Бурундаю подходили свежие тысячи, разворачивались и включались в битву.
Великий князь Юрий Всеволодович стоял у шатра в окружении телохранителей, смотрел безумными глазами на свое гибнувшее войско. Он уже ничем не мог помочь, ни одного запасного полка не было под рукой. А подбегавшие воины из дальних деревень бесследно растворялись в толпе сражавшихся, не в силах остановить отступление.
Телохранители посадили Юрия Всеволодовича на коня и быстро повезли к лесу. Их неотступно преследовала татарская конница. Видно, великого князя узнали, потому что все больше и больше нукеров на свежих конях поворачивали в ту сторону, где скрылся красный плащ Юрия Всеволодовича.
Догнали.
Дружинники-телохранители разом повернули коней и кинулись навстречу татарам — один на сотню…
Но татарские кони только споткнулись на мгновение, сминая храбрецов. Взметнулись кривые сабли. Великий князь Юрий Всеволодович свалился с коня под торжествующие крики.
4
Воевода Иван Федорович не видел начала боя. Когда великий князь отпустил его, он уехал в ближнюю деревеньку. Знакомый сотник обещал протопить баню, и Иван Федорович неторопливо пошел за ним. Банька с дороги — это хорошо, это по-христиански.
