Ветерок, робко пробившийся к людям, был добрым, ласковым и хотелось доверить ему пережитое, чтобы донес он горькую повесть до далеких родных мест…
Будто магнитом притягивал бескрайний океан неба. Люди подымали к нему глаза, но безразлично следили за игрой облаков. От этой неподвижности и упрямо устремленных в небо глаз люди походили на слепых.
Над людьми висело небо, страх и… тишина. Гнетущая тишина тревожного ожидания. Случайно вырвавшийся стон, даже негромко сказанное ребенком слово током пронизывало всех, заставляло вздрагивать, оглядываться.
Из кирпичного домика комендатуры вот-вот должны показаться те, кто одним движением, затянутой в серую перчатку руки, решат их судьбу… И когда из-за крайнего барака показались «они», тишина спрессовалась, готовая, взорваться диким криком отчаяния, мольбой, проклятием, гневом…
Дуновением ветерка занесло в эту тишину шепоток…
— А смерть, это надолго?
— Да, сынок, надолго. Очень.
— Мамочка, а разве…
— Надолго, сынок, но не навсегда. Ты проснешься большим и у тебя будет красный галстук. Твоя фотография будет в газете. И будут писать, что мой сын не испугался фашистов… А сейчас помолчи, родной!
Ветерок, прислушиваясь, застыл.
— А тебя не заберут?…
— Нет, не заберут… Стой тихонько и спокойно!
— Не могу, чешется все…
— А ты очень-очень захоти и все пройдет…
— А все, чего очень хочешь, бывает?
— Все, сынок!
— А если я очень жить хочу?
…И снова немая тишина. Может быть ветерок унес ответ матери, а может быть она не нашла нужных слов…
Шепот тихонько струился уже в другом месте…
Мальчик, заглядывая снизу вверх, с улыбкой что-то говорил матери, дополняя слова жестом тоненькой, как веревочка, руки…
— Правда, ведь маленькие они совсем еще дурачки, не знают, что такое смерть и боятся…
ЕГО ОРУЖИЕМ БЫЛА СКРИПКА
Усть-Лабинск, 21 февраля.[17] (По телеф. от обществ. корреспондента «Известий» А. Блеха).
В канун 50-летия Советской Армии на здании средней школы № 1 г. Усть-Лабинска была открыта мемориальная доска, на которой золотом написано: «В этой школе учился герой — пионер Муся Пинкензон. Расстрелян гитлеровскими фашистами в январе 1943 года».
Война застала Мусю в Кишиневе, оттуда он вместе с другими детьми был эвакуирован на Кубань. Единственное, что привез с собой мальчик — была любимая скрипка. В 1943 году, когда Муся учился в 5-м классе, Усть-Лабинск захватили фашисты. Оккупанты согнали на расстрел несколько сот мирных жителей — женщин, стариков, детей. Среди них был Муся. Фашисты изготовили автоматы. В этот момент вперед вышел худощавый черноволосый мальчуган. В руках у него была скрипка. Он взмахнул смычком и заиграл «Интернационал». Десятки пуль оборвали жизнь юного героя, но навеки оставили в памяти людей стойкость и героизм отважного пионера.
ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ ЮНОГО ГЕРОЯ
Вот что узнал я о Мусе Пинкензоне от членов клуба «Глобус» Усть-Лабинской средней школы № 1.
В школьном музее Мусе отведен специальный стенд и ребята-экскурсоводы могут рассказать а своем хорошем товарище, мужественном советском патриоте. Имя Муси Пинкензона носит пионерская дружина школы.
О Мусе известно, что родился он 5 декабря 1930 года в городе Бельцы Молдавской ССР. Отец его — Владимир Борисович был отличным врачом и активным общественником.
Муся очень рано проявил музыкальные способности и, когда ему исполнилось 8 лет, родители порадовали сына подарком — скрипкой.
Нападение гитлеровской Германии заставило семью Муси летом 1941 года эвакуироваться в Усть-Лабинск. Муся приехал с отцом, матерью, дедушкой, бабушкой.
Несмотря на тяжелые условия эвакуации, Муся как самое дорогое взял с собой скрипку и все в Усть-Лабинске помнили его с постоянным спутником — любимым инструментом.
С началом учебного года Муся Пинкензон стал учеником 5-го класса. Учителям он запомнился темноволосым, с живыми карими глазами, подтянутым и опрятным, общительным и любознательным.
Учился Муся хорошо и был отзывчивым товарищем. Когда фронт приблизился, в школе разместили госпиталь, и отец Муси нашел в нем свое место врача. Нашлось много дел и школьникам. Ребята помогали раненым бойцам писать письма, а еще чаще выступали с самодеятельными концертами. Больше других приходилось выступать перед ранеными Мусе. Ведь кроме игры на скрипке, он еще хорошо пел.
Бойцы любили выступления Муси и просили доктора Владимира Борисовича чаще приводить к ним своего сына.
Приближался фронт. Готовилась к отъезду в тыл и семья Пинкензонов.
Но, случилась большая беда. Немецко-фашистский десант перекрыл пути эвакуации. Осталась в оккупированном гитлеровцами Усть-Лабинске и семья Пинкензонов.
Гитлеровцы предлагали отцу Муси работать у них в госпитале, но Владимир Борисович отказался, и тогда его подвергли всяческим унижениям: опытный врач, он пилил дрова в комендатуре, подметал мусор…
Когда Советская Армия, нанесла гитлеровцам сокрушительный удар под Сталинградом, а потом окружила вражескую группировку, немецко-фашистские вояки решили мстить за свое поражение расстрелами мирных жителей.
В конце декабря 1942 года начались массовые аресты, гестаповцы заключили в тюрьму все еврейское население Усть-Лабинска. Но даже в тюрьму Муся берет с собой скрипку. Звуки ее раздаются в мрачном гестаповском подземелье.
От первых казачьих поселений на Кубани осталась в Усть-Лабинске памятником седой старины руины крепостных стен. На южной стороне они подошли к крутому обрыву берега Кубани. Именно здесь и совершили гитлеровцы свое кровавое злодеяние. У стен крепости вырыли ров и привели сюда на расстрел всех арестованных. Был среди них и Муся Пинкензон, которому только-только исполнилось 13 лет. У края огромного рва среди ожидающих казни стоял и он со своей скрипкой.
Палачи приготовились к черному делу, и тогда Муся четко и громко попросил разрешения сыграть.
На краю могилы музыка. Это было так неожиданно, что гитлеровец, руководивший расправой, разрешил.
И вот между убийцами, вскинувшими автоматы, и их жертвами встал мальчик, прижал к щеке скрипку, взмахнул смычком и над людской очередью за смертью, затихшей в последнем дыхании, взвилась как знамя мелодия «Интернационала»…
Из толпы подхватили гимн. На некоторое время фашисты растерялись…
«…гром великий грянет над сворой псов и палачей», пела скрипка, когда команда «огонь» оборвала мелодию.
Автоматные очереди прошили юного музыканта, и вместе со своим единственным оружием — скрипкой он погребен в братской могиле…
К ней, как сказано поэтом, не зарастет народная тропа. Здесь всегда трогательные знаки внимания, уважения и любви: венки, простенькие букеты, полевой цветок.
Сюда приходят юные ленинцы, чтобы дать клятву на верность Родине и повязать символ революционной борьбы — красный галстук. Комсомольцы устраивают здесь факельные шествия. Только пламя факелов шевелится, когда необычно суровые лица молодых застывают в минуте скорбного молчания.
