Я показал, как путешествие сознания в царство мертвых влечет за собой духовное перевоплощение и как некоторые люди, так сказать, «спускаются с неба», приобретя небывалые целительные силы. Современные исследователи процессов смерти и сверхчувственных состояний идут сегодня след в след за шаманом. Их цель — отщепить от тела в систематически контролируемых условиях это нечто, душу, сознание, биоплазматическое тело, как нам часто хочется это назвать. Когда мы сумеем намеренно и сознательно посылать людей в путешествие в «царство мертвых»? Одно очевидно и об этом свидетельствуют все сообщения «вернувшихся назад»: путешествие в этот мир является «ultima ratio» [40] всякой терапии, истоком здоровья, источником целительной силы, высшей целью всех древних религий, а также наших современных транспсихических и трансфизических исследований сознания.

Если в родовых, а также в азиатских высокоразвитых обществах преобразования сознания считаются священными и достойными высоких стремлений, то в нашей культуре это событие, связанное с внутренним посвящением и перевоплощением, приобретает иной смысл, единственно возможный для культуры, освобожденной от древнейших связей и духовного мировоззрения, а именно: негативный. Чаще всего медиумы и целители западного мира живут в окружении, которое рассматривает их опыт как противоестественный, как болезнь духа, а медиумические связи низводит до уровня нормальных психологических галлюцинаций. Характерна в этом плане история известного американского медиума Ольги Ворралс. Она пишет:

«К этому времени — мне было три года — моим родителям открылось, что они имеют ребенка с пугающим тягостным даром: даром слышать и видеть тех, кто умер… Усугубляющим было то, что я описывала людей, которых знали мои родители у себя на родине и которые, о чем им не было известно, между тем умерли. Эти явления очень смущали моих родителей… Я была единственной из одиннадцати детей, видевшей вещи, которые никто не мог видеть, могла делать предсказания, над которыми смеялись, но которые, однако, сбывались к замешательству и ужасу родителей.

Мои истории об умерших побудили моего отца заказать мессу для этих усопших душ, чтобы они обрели покой, но они продолжали мне являться и не казались исполненными злой воли. Зажигались свечи и читались молитвы, чтобы освободить меня от такого мешающего и смущающего своеобразия. Вместо освобождения этот дар развился сильнее и приобрел для меня еще большее значение. Через какое-то время мои родители поняли: они не смогут изменить или устранить мою способность видеть эти вещи по ночам. Они приняли меня как то, чем я была, — как загадку» [41].

Искажение и извращение трансперсонального опыта в нашей повседневной жизни проявляется в отношении медиума к его собственному переживанию: он противится трансформации и оказывает ей сопротивление, пробует себя в ничего не говорящих объяснениях всем и всего, перенимает общепринятые психологические и психиатрические образцы толкования и, по возможности, избегает всякого отклоняющегося от нормы преобразования сознания. Такая форма защиты, из страха быть поглощенным и захваченным более могущественной силой, обнаруживает себя во всех культурах, однако гигантски усиливается в западной, благодаря учению о болезнях. Те несчастные, которые оказались в ведении психиатров, запутались в ловушках экспертов-психологов, имеют мало шансов получить обнадеживающее объяснение происшедшего с ними. Характерно, что многие полагают, что они — единственные люди, с которыми происходит подобное, они чувствуют себя беспомощными, потерянными и цепляются за каждое теоретическое объяснение, которое только приходит им на ум, но это еще больше ухудшает их состояние. Если какой-то личности повезло и она приходит в соприкосновение с эзотерическим или с какой-то формой магически-естественного понимания мира, то возникает первое предчувствие, благодаря которому духовные изменения видятся в позитивном свете.

Конечно, путь, по которому должна пройти душа, ухабист, это путь профанации интуитивного знания сквозь шпицрутены враждебного саркастического мира, который сталкивает сверхсознательный опыт в болото учения о неврозах и нарушениях психики. Большинство сообщений о спонтанной духовной самореализации обнаруживает боязнь их авторов потерять рассудок, что в значительной степени поддерживается внешним окружением. Если родители, родственники или супруги приводят человека к невропатологу, в кабинет ЭЭГ, к психоаналитику и если все они не могут поставить соответствующий диагноз, будучи связанными стандартами условностей, то человек вновь остается наедине с самим собой. Случаи показывают, как эти люди неосознанно развивают сами в себе формы самоисцеления, которые интуитивно следуют духовной традиции и вырастают сами собой из души.

Символы нашей культуры, обозначающие ментальное перевоплощение, негативны: больницы, шизофрения, исследование мозговой активности, одурманивающие психику таблетки, изоляция от общества. Как много непризнанных шаманов, медиумов и святых наполняет психиатрические клиники, порожденные рационализмом, какие силы в долгой истории психиатрии искалечены и обезглавлены, скольких людей психология низвела путем уничижения их психики до состояния бездумных роботов? Духовный климат нашей культуры уже в самом начале чинит препятствия развитию шаманского опыта, искажает его до уровня невротической, психотической клоунады. Однако преображение не дает себя истребить путем табуирова ния со стороны общества. Духовный опыт является надисторическим, над культурным явлением и обнаруживает себя всякий раз вновь в отдельной личности. Некоторым из этих «западных шаманов» я хотел бы предоставить здесь слово. Я хотел бы показать этим: между шаманами, медиумами и обладающими сверхъестественными способностями людьми нашей культуры нет различий. Процессы духовного преображения, расширение внутренней перспективы всегда одинаковы.

Описываемое здесь развитие загадочной болезни путем барабанной терапии не связано с переживанием посвящения в шаманы. У Карла Леветта, американского психолога, в то время, как он приобщался кдуховному опыту индейского учителя, развились болезненные соматические симптомы.

«Внезапно из меня вырвалась наружу серия мощных неконтролируемых вибраций и электрических разрядов. Казалось, будто какая-то скала была брошена в середину тихой деревни». Что-то, казалось, стремилось оторваться от его тела. В области желудка возникла мышечная судорога. Спазмы поглотили его силы, и он был не в состоянии последовать совету своего учителя мысленно подсоединиться к этому потоку энергии. В самое неподходящее время он должен был принимать особую пищу, но старался, однако, воздержаться от еды, насколько это было возможно, так как боли после этого усиливались. Случайно, чтобы найти какое-нибудь занятие для отвлечения, он купил барабан, на котором ежедневно играл. Через некоторое время случилась странная вещь:

«Однажды, когда я предавался моему занятию, я испугался. Мне стало ясно, что барабан звучал не от моих ударов, а от чего-то еще. Поначалу не поверив, потом я убедился, что это так. Барабан продолжал играть совершенно ритмично, но абсолютно без моего участия. Сразу вслед за этим мое тело скрутило судорогой, и потоки энергии вырвались из моего нутра, превратившись в «очаги жидкого света», который наполнял каждую клетку моего тела. Все представления, которыми я жил, исчезли, когда я почувствовал себя растворенным в этом сверкающем потоке. Внезапно я заметил: судороги прекратились. Голос во мне закричал; «Болей больше нет! Они ушли! Ты их победил!»

Мой всюду вмешивающийся рассудок постарался мне объяснить, что происходящее невозможно — хотя мои руки были очевидно подключены к бесконечному гармоничному потоку энергии. Не логикой или прошлым опытом, а благодаря ясному реальному чувству я познал это. Невероятно, но этот барабанный бой был порожден вечной сверхъестественной несокрушимой силой; я не чувствовал никакого сопротивления, а только увлеченность. Барабанный бой сделался глуше, когда энергия временно ослабела, но затем она вновь набрала силу, перейдя постепенно обратно внутрь меня самого. Я предчувствовал то, что ко мне приближалось, но был бессилен это остановить — судороги возобновились». Эти судороги возникали, как предсказал учитель, в ритме боя барабана, классического инструмента шаманов для пробуждения состояния транса. «Его барабанило» или «нечто из него самого производило барабанную дробь». Он чувствует себя впервые приводящимся в движение ритмом, возникает ощущение «движения по течению» — вплоть до пика экстатических переживаний [42]: