– Пусть только попробуют, – с натужной бодростью заявил я. – У нас тоже гранаты есть, и мозги имеются.
Судя по траекториям выстрелов, враги разбились на две группы, и каждая двигалась к «нашим» руинам со своей стороны, если поглядеть на тамбур сверху, то одна – по часовой стрелке, а другая – против. Я вошел в форс-режим и определил, что группы эти равны по численности, но та, что подойдет к нам с севера, вооружена лучше: два армгана и два «карташа», а у «южной» – три ИПК и «Шторм».
– И вот эти красивые мозги... – Синдбад осторожно выглянул в окно и тут же спрятался снова, – скоро изящно расплещет по этим камням или менее изящно превратит в пепел.
– Не вешать нос, гардемарины! – вспомнил я песню из очередного старинного фильма и изложил план.
Шансов на то, чтобы успешно воплотиться в реальность, он имел, честно говоря, не слишком много. Но альтернативой была бесславная гибель, или отступление от тамбура, и оба варианта мне не нравились.
Начали мы с того, что принялись отстреливаться – не очень яростно, осторожно, чтобы ни в коем случае не получить ран, но дать Антипе понять, что Лис с соратниками намерен обороняться. Бандитский вожак на наживку клюнул, и обе боевые группы, на короткое время приостановившись, затем вновь продолжили сходиться – точно стрелки у свихнувшихся часов.
Двигалась каждая одинаково – двое прикрывают, другие двое перебегают очередные двадцать-тридцать метров.
– Красиво идут, – бросил я, высунувшись, чтобы оценить обстановку, и едва не получил пулю в лоб.
Колючий поглядел на меня почти с ужасом – он, похоже, не мог представить, что приближение типов, собравшихся отправить нас на тот свет, можно оценивать с эстетической точки зрения.
Две группы сходились, сходились... и вскоре должны были оказаться примерно на одной линии, в центре которой располагалось наше убежище. И тем самым они лишались возможности поддержать друг друга огнем без риска поразить своих же, а значит – давали нам надежду на победу.
Более-менее опытный командир увидел бы эту опасность и избежал бы ее, но ослепленный жаждой мести Антипа, привыкший убивать и грабить, а не воевать, оказался неспособен мыслить стратегически.
– Так, все готовы? – спросил я, в очередной раз «оглядевшись». – Осталось тридцать секунд...
В левой руке граната, правая сжимает «Шторм», но главное наше оружие – внезапность и четкое осознание того, что мы будем делать. Врагам же придется действовать в неожиданно изменившейся обстановке, и какое-то время они потратят на то, чтобы сориентироваться.
Я искренне надеялся, что этого времени им не хватит.
– Двадцать! На позицию! – скомандовал я, и Синдбад перебрался на ту сторону, где находились мы с Колючим, и мы замерли каждый напротив своего окошка. – Десять!.. Пять!..
Выкрикнув «Ноль!», я перескочил через подоконник, швырнул гранату и покатился по камням. Следом за первой ГП-1 полетели еще две, и три взрыва превратили ночную мглу в солнечный полдень.
На датчике биологических объектов мигнули и погасли две метки.
Но радоваться было некогда – я дал очередь, пытаясь поразить одного из уцелевших бандюганов, но промахнулся. Ответная очередь из «карташа» захлебнулась, поскольку его хозяина превратил в решето меткий выстрел из «мегеры». Последний из головорезов ухитрился бросить гранату, но с перепугу перестарался, и она шлепнулась внутрь убежища.
Там, где мы находились еще минуту назад, вспыхнуло белое пламя.
И вот тут выяснилось, что Антипа – парень не только злобный и мстительный, а еще и быстро соображающий: в нас начали палить с тыла, причем так плотно, что мы не могли поднять голов.
– Вот лахудра... – прошептал я, всем телом вжимаясь в землю.
Я-то надеялся, что руины прикроют нас от выстрелов с севера, и они действительно прикрыли. Но Антипа мигом понял, что от его южной группы остались только трупы, и дал приказ сдать в сторону.
И мы оказались перед его бойцами, как на ладони.
Нужно было быстро найти новое убежище, иначе нас перестреляют, словно куропаток.
– Получи, гнида! – рявкнул Синдбад. Звук выстрела возвестил, что с кидальщиком гранат покончено, и я уныло подумал, что на сегодня это будет нашим последним успехом.
Но тут я заметил, что на краю кратера появилось еще одно действующее лицо, причем пришедшее примерно с той же стороны, откуда явились и мы. А через мгновение мои импланты дружно начали сбоить, выдавая два потока информации, две «картинки», снятые с разных точек местности.
Дубль все же явился к тамбуру!
Не обращая внимания на обстрел, я приподнялся на локтях и всмотрелся в ночную тьму.
– Ложись, дурак! – гаркнул Синдбад.
Дубль стоял, и я мог разглядеть его – боевой костюм, тот самый, что я носил год, хорошо знакомый мне рюкзак, проверенный ИПП, и даже шлем, так долго прикрывавший мою голову. А внутри этого – нечто, внешне на меня похожее, но в то же самое время странное, не имеющее ни отца, ни матери, непонятно, чем рожденное, и чуждое почти всему человеческому.
Мое отражение, с одной стороны – идеальное, а с другой – черное, искаженное.
В мозгу вспыхнула совершенно несвоевременная мысль: «Неужели и я такой долговязый и сутулый?», и тут дубль поднял «Шторм» и начал стрелять. Не знаю, уж как он прицелился, ведь его импланты наверняка сбоили не хуже моих, но я услышал крик и понял, что хотя бы одна цель оказалась поражена.
И целью этой стал кто-то из бандитов Антипы.
– Это еще кто?! – воскликнул Колючий.
Я захотел ему ответить, но не смог – все мои мускулы, вплоть до самых маленьких, словно выключились.
Для головорезов атака с фланга оказалась неожиданностью, и прежде чем они на нее среагировали, потеряли еще одного. Когда выжившие залегли, дубль развернулся и побежал, обходя место схватки по широкой дуге и направляясь к тамбуру.
«Стой! Его надо остановить!» – подумал я, но не смог произнести эту фразу даже через М-фон.
– Колючий, вперед! – рявкнул Синдбад, и две тени метнулись мимо меня.
Я же мог только наблюдать.
Треск выстрелов, вспышки, и бегущее по склону кратера существо, очень похожее на меня, длиннорукое, длинноногое, снабженное всеми имплантами проводника. Чей-то вскрик, довольный голос беглого праведника, и зеленый сполох микропульсации там, где вращается вихрь.
Дубль исчез, и тут меня отпустило.
«Что там?» – спросил я через М-фон.
– Порядок, – в голос ответил Синдбад. – Один остался в живых, но не опасен. Хочешь посмотреть?
– Да. – Я поднялся и заковылял туда, где над трупами врагов стояли мои спутники.
Последним выжившим оказался сам Антипа – он лежал на спине, раскинув руки, а в центре живота в броне виднелось отверстие размером с кулак. Из него вытекала кровь, запах не оставлял сомнений в том, что пуля разворотила кишки и наверняка еще перебила позвоночник.
Но главарь банды был еще жив и даже в сознании.
– Лис... – прошептал он и открыл глаза, совершенно спокойные, чистые, без боли или злости. – Ты здесь?.. Но ты был и там... ты не врал, когда говорил... когда «Мультипликатор»...
– Конечно, не врал, – сказал я. – А ты не поверил, и вот – результат.
– Каждому... каждому свой срок. – Тут Антипа содрогнулся всем телом, и глаза его остекленели.
– Всё, готов. – Синдбад приподнял шлем и вытер пот со лба. – От одной проблемы мы избавились.
– А чтобы избавиться от других, вы должны немедленно со мной расстаться, – заявил я со всей возможной жесткостью. – Я отправлюсь следом за дублем, ну а вы – куда захотите.
Потрошивший подсумки одного из бандитов Колючий поднял голову:
– Это еще почему?
– А потому, что находиться рядом со мной опасно, – я произнес это мягко и терпеливо, хотя больше всего мне хотелось рявкнуть «Пошевелите мозгами, тупицы!». – В прошлый раз Синдбад успел перехватить мои руки. В следующий – может опоздать, и я, а точнее, тот, кто окажется в моем теле, пристрелит вас за милую душу.
– Думаю, что мы как-нибудь справимся с этой проблемой, – сказал бритоголовый. – И не вздумай настаивать. Пройти с тобой столько и бросить все на самом интересном месте – вот уж нет.
