В проклятых 1920-х годах гомосексуальная тема муссируется и пропагандируется в литературе. Здесь отметился Андрей Платонов (повесть «Ямская слобода», ряд гомоэротических эпизодов в «Чевенгуре»).

Троцкистский уголовный кодекс (1926 г.) запрещал только половые сношения с детьми до 16 лет, мужскую и женскую проституцию и сводничество. Гомосексуализм он разрешал.

Как и многие проблемы, проблема содомии была решена И.В. Сталиным, которого Русская Православная церковь справедливо именует «Богоданным Вождем». Сталин совмещал в себе кару небесную для согрешившего русского народа и – в то же время – реальный шанс на спасение, выход из болота, в котором страна оказалась в 1917 году. Бог в фигуре Сталина дал нам отеческое наказание, которое приводит к исправлению и совершенствованию после перенесения.

17 декабря 1933 г. (параллельно с тем, как в театрах Сталиным были запрещены пьесы, травмирующие чувства православных верующих – читай об этом восторженный отзывы в дневнике жены М.А. Булгакова) было опубликовано Постановление ВЦИК. А 7 марта 1934 г. оно стало законом, согласно которому мужеложство снова стало уголовным преступлением, эта норма вошла в уголовные кодексы всех советских республик.

По статье 121 Уголовного кодекса РСФСР мужеложство справедливо каралось лишением свободы на срок до 5 лет, а в случае применения физического насилия или его угроз, или в отношении несовершеннолетнего, или с использованием зависимого положения потерпевшего - на срок до 8 лет. В январе 1936 г. нарком юстиции Николай Крыленко заявил, что гомосексуализм продукт разложения эксплуататорских классов, которые не знают, что делать; в социалистическом обществе, основанном на здоровых принципах, таким людям, по словам Крыленко, вообще не должно быть места. Гомосексуализм был, таким образом, увязан с контрреволюцией. Позже советские юристы и медики говорили о гомосексуализме преимущественно как о проявлении «морального разложения буржуазии», дословно повторяя справедливые аргументы германских национал-социалистов.

Германские национал-социалисты дают нам пример наиболее эффективного решения проблем содомии, полностью совпадающие с нормами библейской цивилизации.

По статье 121 в 1930-1980-х годах ежегодно осуждались и отправлялись в тюрьмы и лагеря около 1000 содомитов. Благодаря решительной борьбе и воле государства в конце 1980-х число содомитов стало уменьшаться. По данным Министерства юстиции РФ, в 1989 г. по статье 121 в России были приговорены 538 человек, в 1990 г. - 497, в 1991 г. - 462, в первом полугодии 1992 г. - 227 человек. По сведениям МВД, на момент отмены статьи 121.1 27 мая 1993 г. в местах лишения свободы находилось 73 содомита, осужденных исключительно за добровольные сексуальные отношения со взрослыми мужчинами, и 192 мужчины, отбывающих срок по совокупности этой и нескольких других статей.

К сожалению, первая антисодомитская кампания в советской прессе была очень короткой. Уже в середине 1930-х годов на его счет установилось полное и абсолютное молчание. Гомосексуализм просто нигде и никак не упоминался, став в буквальном смысле «неназываемым». Заговор молчания распространялся даже на такие академические сюжеты, как фаллические культы или античная педерастия. Таким образом, при новой атаке содомитов в 90-е годы общество оказалось не готовым отразить её. С 1993 года мы живем в стране, в которой преступление перестали называть преступлением и карать.

Когда в 1970-х годах в СССР стали выходить первые книги по сексопатологии, гомосексуализм трактовался в них только как «опасное половое извращение», болезнь, подлежащая лечению. Некоторые наиболее либеральные советские сексопатологи и психиатры уже тогда поддержали декриминализацию гомосексуализма, за редкими исключениями по сей день считают его только болезнью. Так преступникам помогали уйти от ответственности.

В учебном пособии по половому просвещению для учителей СССР, изданном тиражом в 1 миллион экземпляров, гомосексуализм мягко и либерально определялся всего лишь как «опасная патология» и «посягательство на нормальный уклад в области половых отношений».

Правда, мы были все ещё защищены от негодяев лучше Запада. Ещё в 1986 г. заместитель министра здравоохранения и Главный санитарный врач СССР, академик медицины Николай Бургасов справедливо заявил: «У нас в стране отсутствуют условия для массового распространения заболевания: гомосексуализм как тяжкое половое извращение преследуется законом (статья УК РСФСР 121), проводится постоянная работа по разъяснению вреда наркотиков».

Когда СПИД уже появился в СССР, руководители государственной эпидемиологической программы президент Академии медицинских наук В.И. Покровский и его сын В.В. Покровский в своих публичных выступлениях били в набат, разоблачая подлинных виновников заразы - гомосексуалов, подчеркивая их роль не только как носителей вируса приобретенного иммунодефицита, но и всякого прочего зла. На страницах «Огонька» первая советская жертва страшной болезни - инженер-гомосексуал, заразившийся в Африке, - описывалась с отвращением и осуждением. Где вы, те времена?!

По данным всесоюзного опроса ВЦИОМ, в ноябре 1989 г. на вопрос «Как следовало бы поступать с гомосексуалистами?» 33% опрошенных ответили - «ликвидировать», 30% - «изолировать», 10% - «предоставить самим себе» и только 6% - «помогать».

После провала августовского (1991 г.) путча и затем отмены статьи 121.1 положение содомитов заметно улучшилось. Содомия стала у ельциноидов модной темой средств массовой информации и искусства. Даже гомосексуальные аллюзии уже мало кого шокируют!

В Москве и Петербурге открыто функционируют «голубые» дискотеки и бары. Содомиты имеют региональные правозащитные и культурные организации в Москве, Петербурге, Барнауле, Ростове, Нижнем Тагиле, Калуге, Мурманске, Омске, Томске, Ярославле и некоторых других городах. Более того, эти мерзавцы требуют законов, которые оградили бы их от справедливого гнева здоровых людей!

Недаром глава российской антиспидовской службы В.В. Покровский в своей программной статье о мерах по профилактике СПИДа говорит о «моральной деградации населения», проявляющейся, в частности, в «гомосексуализации культуры». Содомитство - такое же, а, может быть, и худшее зло, чем сексуальная распущенность, наркомания и проституция.

Содомия должна и обязана быть уголовно наказуемым преступлением. Предмет преступления в содомитстве обширен. Это богохульство и богоборчество – раз. Это преступно и злонамеренно создаваемая угроза жизни и здоровью людей путем инкубации в содомитах всей и всяческой заразы – два. Это оскорбление чувств нормальных людей – нравственных и эстетических. Это нарушение одного из основополагающих прав человека – права на жизнь в обществе без извращений и извращенцев.

Патриотам необходимо корректировать уголовный кодекс и делать это поскорее, пока содомиты, которые суть есть предмет крайней степени морально-бытового разложения нации и трупные пролежни на теле этноса, не убили и не угробили народ. Так велит нам наш долг!«Евразийский библиограф», №3, 2010 г.

Мой коллега и друг А. Стреле выпустил статью, в которой признал способ решения вопроса о содомии немецких национал-социалистов достойным всяческого подражания. Понятно раздражение автора, его гнев на ельцинистское разложение страны и народа, и все же, считаю, уголовное преследование гомосексуализма – это перебор.

Деятельность правоохранителей необходима только в случаях специально оговоренных: при попытках пропаганды гомосексуализма, агрессивного навязывания обществу гомосексуальной модели поведения, выпячивания гомосексуальной природы, оскорбляющих естественные чувства психически здоровых людей и т.п. В случае же проявлений «тихого» гомосексуализма, на мой взгляд, достаточно мер принудительного психиатрического лечения.

Понимаю, что очень многим уважаемым людям такой мой взгляд покажется ультралиберальным, но все же рискую его высказать. Дело в том, что содомия – прежде всего психическое расстройство, а фундаментальный принцип права предусматривает исключение уголовного преследования психически больных лиц. Заключение психически больного лица в тюрьму не приведет к его исцелению, а скорее, наоборот, спровоцирует ухудшение состояния больного. Этому будет способствовать как стрессовая среда (тюрьма – не санаторий), так и специфика (за решеткой гомосексуальное расстройство более развито, чем в нормальной среде).