Хель уже поднимался по ступеням. Потом они окунулись в сумрак длинной сводчатой пещеры. Шаги зверя гулко стучали по гладкому каменному полу. Коридор резко свернул вправо. Гинта и Эрлин невольно вздрогнули, когда навстречу им из темноты выплыли две белые фигуры — мальчик верхом на килоне, изогнувшемся в прыжке. Создавалось впечатление, что они действительно замерли в воздуха, зависнув между полом и потолком. Приглядевшись, Гинта поняла, в чём причина такого эффекта. Постамент статуи был из того же темного серовато-синего камня, что и стены пещеры, и в полутьме сливались с фоном.

— Это не работа саннэфов, — сказала Гинта. — Статуя уллатиновая…

— Значит, кто-то доставил это с Эрсы? Интересно, кто?

— Тот, кто летал на хеле. Попасть сюда в плотном теле можно только верхом на божественном звере. Нумады-амнитаны посещают другие ангамы в наоме. А тех, кого возил на себе хель, немного…

— И один из них — Диннувир! Тот, кто взял мои чертежи.

— Не твои, а Вальгама, — поправила Гинта. — Думаю, у Диннувира были серьёзные причины…

— Чтобы нарушить клятву… Ладно, не будем ссориться. Не для этого мы снова встретились через три тысячи лет. Здесь тупик. Мы осмотрели всю пещеру. Кроме этого изваяния, тут ничего нет. Вот не думал, что я должен найти статую. Интересно, как она поможет мне спасти людей? И от чего? А может, у неё внутри что-то есть?

— Эрлин, смотри — плита… Она, кажется, не привинчена к постаменту. По-моему, под статуей что-то должно быть.

— Тебе видней. Не я же прятал…

Сделав наружный анхакар, Гинта спрыгнула на пол и подошла к изваянию. Уллатиновый килон упирался хвостом в широкую железную плиту толщиной в два пальца, которая лежала на продолговатой глыбе камня, похожей на основание грубо отёсанной колонны. При помощи силового анхакара Гинта сняла статую с постамента. Под ней действительно оказалось углубление — тайник, в котором стоял маленький уллатиновый сундучок.

— Здорово! — обрадовался Эрлин. — Давай скорей откроем!

— Подожди… Не прикасайся к нему! Здесь же всё раскалённое. Вернёмся домой и спокойно посмотрим.

— Домой? Что ты имеешь в виду? Ингатам или долину озёр?

Гинта ничего не ответила. Прижав к себе одной рукой ценную находку, она забралась на хеля, который почти лёг на пол пещеры, чтобы ей было удобней садиться.

— Ничего не могу понять, — сказал Эрлин, когда хель, доставив их к диуриновому дворцу, умчался прочь. — Я знаю расстояние от Эрсы до Санты. Он так быстро переносится туда и обратно! А ведь мы себя прекрасно чувствовали…

— Не пытайся проникнуть в тайны саннэфов. Нам сейчас и так будет над чем голову поломать.

В сундучке действительно были чертежи и записи. Эрлин сразу уткнулся в чертежи, а Гинту заинтересовал туго скатанный свиток, скреплённый серебряным кольцом. Он лежал на самом дне, под бумагами Вальгама, которые были сложены аккуратной стопкой и перевязаны тонким ремешком. Развернув свиток, Гинта обнаружила текст, написанный почерком, совершенно не похожим на почерк великого изобретателя древности.

Текст состоял из множества набольших фрагментов, отделённых друг от друга пробелами. Гинта уже знала кое-какие знаки древнего письма и некоторые слова прочла сразу. Это были имена богов, названия стихий и стихийных духов:

— Гина,

— Сагган,

— гинты,

— сагны.

Окончание

(-ас) указывало на множественное число. Как и в танумане… Догадка, осенившая Гинту, заставила её сердце радостно забиться. Наверное, это список заклинаний! Иначе зачем здесь постоянные упоминания богов и стихийных духов? Да ещё в начале каждого фрагмента… Список заклинаний на танумане — вот это находка! Тексты заклинаний никогда не изменялись, просто некоторые из них были запрещены и забыты. Она знает тануман и все разрешённые заклинания. Значит, она сумеет это прочесть и истолковать все знаки древнего письма!

— Какая жалость, что я не могу прочитать его записи, — сказал Эрлин за ужином. — Может, я и разберусь в чертежах, но… Насколько всё было бы проще, если бы мы знали древний язык…

— Надеюсь, мы его скоро выучим. Думаешь, что в этом свитке? Текст, содержание которого я знаю. Список заклинаний. Я уверена, это Диннувир положил его в шкатулку… Слетать бы ещё хоть раз на Санту и скопировать надписи, которые сделали саннэфы. И прежде всего — текст на тех таблицах около дворца. Там явно какие-то указы. Не просто слова, а целые предложения, фразы… Может, он ещё свозит нас на луну? Ну а пока займусь тем, что у меня есть.

— А как ты догадалась, что это заклинания? — спросил Эрлин, когда Гинта показала ему свиток Диннувира. — Как ты прочла имена богов? Ты уже знаешь некоторые буквы… Откуда?

— Я получила подсказку. От богов и… Может быть, от Диннувира. Много лет назад, когда я была вдвое младше, чем сейчас, я нашла в святилище уллатиновую пластинку с именем бога. Да, там было выдавлено древнее имя бога.

— Какого? Водяного? Или солнечного?

— Того, который является сыном двух отцов и одной матери. Его имя — Эйрлинн. Свет и материя. А свет порождает тьма. Её нет в имени бога, потому что он выбрал свет, но он всё равно остаётся сыном двух отцов. Мы с тобой тоже выбрали свет и избегаем тьмы, но отрицать её бесполезно. Я не знаю, кто и зачем написал на уллатиновой пластинке имя бога. Возможно, я нашла только обломок, а дальше была молитва или какая-нибудь просьба. Уцелели только четыре знака… Вернее, три, просто один написан дважды. Сохранилась первая часть имени. Это был призыв. Я услышала его. Сначала во сне, потом наяву… Через несколько лет я узнала ответ. И узнала имя своего бога. И сразу обрела могущество, о котором раньше могла лишь мечтать.

Гинта рассказала Эрлину, как она всюду выискивала древние надписи. Как ей помог знак, изображённый саннэфами на скале у озера, который она увидела, когда Саннид показывал им картины Санты. Как она выяснила, что принцип отражения был очень важен для создателей древнего письма.

— Когда мы с войском подошли к развалинам Сингатамы, я сразу поняла, что написано на воротах. К тому времени я уже знала почти все знаки, которые есть в названии этого города. И узнала ещё один. Тот, что передаёт звук [м]. Вот тут тоже нетрудно догадаться, имя какого бога написано.

— это Нэффс. Мы уже знаем:

— это [н],

— это [э],

- [с]. Значит

— это [ф]. А дальше обращение к нэфам —

Окончание — ас, которое передаётся знаками

, указывает на множественное число.

— это нэф,

— нэфы.

— Здорово! — обрадовался Эрлин. — Теперь я уверен, мы всё прочтём. А когда вернёмся в Эриндорн, нам и Айнагур поможет. Одно время он увлекался древневаллонским. И занимался сопоставлением валлонского и сантарийского. Не исключено, что его исследования нам пригодятся.

— Не исключено, — кивнула Гинта. — Мне даже современный валлонский и ваше письмо помогли кое-что прояснить. Всегда есть связь между знаком и тем, что он обозначает. Валлоны и сантарийцы о многом мыслят одинаково, а три тысячи лет назад они говорили на одном языке и пользовались одним письмом.

— Ничего, — улыбнулся Эрлин. — Они уже снова понимают друг друга. Всё лучше и лучше. И многое тут зависит от нас с тобой.

— Не будь так самоуверен. Нас направляют боги.

— Разумеется. Они же видят, что мы не против.

Они сидели в круглом зале возле большого диуринового камина, который Гинта заставила гореть мягким, ровным светом. Кристаллы на стенах тоже светились, переливаясь всеми оттенками голубого. Бумаги Вальгама и Диннувира в беспорядке валялись на пушистом ковре из сарвановых шкур. Оба устали и хотели спать, но они не спешили расходиться по своим комнатам. Им было хорошо вдвоём в этом зале, в этом зачарованном замке, в царстве горных озёр, куда не вела ни одна тропа из того, привычного, мира. Полная Санта смотрела на них сквозь прозрачный потолок.

«Попадём ли мы туда ещё? — думала Гинта. — И когда он вернёт нас домой? Вообще-то не особенно хочется…»