Манефон имел доступ к храмовым архивам, был знаком с греческой историографией и ее методами, умел пользоваться первоисточниками. Пирамидам он, судя по всему, не уделял особого внимания; до нас дошли всего лишь три его высказывания о них, из которых только одно достоверно. Оно касается царя Хуфу (Манефон именует его Суфисом): «Он построил самую большую пирамиду, о которой Геродот говорит, что ее возвел Хеопс». В правдивости двух других у нас есть все основания усомниться Первое — о царе Уэнефесе из I династии: «В пору его правления Египет посетил великий голод; он построил пирамиду близ Кохомы». Другое — о царице Нитокриде из VI династии: «Она была самой благородной и красивой женщиной своего времени; построила третью пирамиду». Упомянул Манефон и о Тосортросе, или Джосере, строителе первой пирамиды, но о нем написал лишь, что во время его правления «жил Имутес (Имхотеп), который благодаря своему искусству врачевателя пользовался среди египтян славой Асклепия; он первым начал возводить постройки из тесаного камня; уделял внимание и письменности». О фараоне VI династии Тети, строителе одной из пирамид в Саккара, Манефон сообщает лишь то, что он «был убит собственным телохранителем». Ряд документов, из которых Манефон (или его предшественники) мог черпать информацию, нам тоже известен, таковы, например, анналы первых пяти династий на «Палермском камне», «Абидосский» и «Саккарский» списки фараонов на стене храма в Абидосе и одной из гробниц в Саккара,[19] перечень фараонов Древнего, Среднего и Нового царств на Туринском папирусе. Но пирамиды в указанных анналах почти не упоминаются, тем более нет каких-либо сведений о них в царских списках.

Не могут ли что-либо рассказать о себе сами пирамиды? Эгон Эрвин Киш, бравший «интервью» у конкурирующих с египетскими пирамид Мексики, жаловался, что «вызвать пирамиды на разговор вообще-то трудно, более того — невозможно». Но, как известно, существуют обширные «Тексты пирамид». Впрочем, первые тексты такого рода были обнаружены лишь в пирамиде последнего фараона V династии Униса, пирамиды же в Гизе, Саккара, Дашуре, Медуме и Абу-Роаше построены раньше. Эти тексты содержат описание погребальных обрядов и жертвоприношений, магические заклинания, которыми напутствовали царя, отправлявшегося в мир иной, поэтические опусы и древние мифы и помимо прочих подобного рода материалов для чтения всякий раз (и притом многократно) имя владельца пирамиды. Однако в те времена к этим текстам не было доступа. Итак, все, чем могут помочь нам пирамиды, — это устное предание, сохранившее имена трех «строителей» и воспоминания о том, как пирамиды строились. Причем эта устная традиция явно не благоволит к Хуфу и Хафра. «Египтяне так ненавидят этих царей, что только с неохотой называют их имена»,[20] — свидетельствует Геродот, а Диодор рассказывает, что «после их смерти народ взбунтовался и выбросил их мумии из пирамид».

В ту пору пирамиды имели совсем иной вид, чем сейчас. Согласно многим описаниям, эти гигантские монолиты сняли на солнце белой глазурью отполированных известняковых плит на фоне многоколонных залов прилегающих поминальных храмов, соединенных с храмами в долине Нила длинными мощеными дорогами. Рядом с царскими пирамидами стояли малые пирамиды жен и членов семьи фараонов; все они были обнесены высокими, богато украшенными стенами. Вокруг расположились сотни красивых гробниц высшей знати, жрецов и военачальников, главных и личных писцов, казначеев, носителей опахал, наместников, разных сановников и всех придворных, пожелавших остаться рядом со своим повелителем и богом и после смерти. Пирамида была «Дворцом вечности» и центром большого «Города мертвых» — живые имели доступ лишь к поминальному храму, когда там совершались богослужения в честь «царя, власть которого вечна».

В эпоху Геродота пирамиды казались еще довольно новыми. После падения Древнего царства, цари которого воздвигли большинство пирамид, в Египте настал период анархии и смут; следующий такой период безвластия и внутренних неурядиц наступил после падения Среднего царства. И хотя пирамиды стояли в стороне от человеческих страстей, последние их не пощадили. В глубь пирамид проникли грабители, храмы были опустошены. После первоначального расцвета Нового царства у власти оказались слабые правители, и пирамиды пришли в запустение. Хуже всего им было, как и всему Египту, в период ассирийского владычества. В 663 году до н. э. саисский властитель Псамметих I, основатель новой XXVI династии, освободил Египет от ассирийцев, воссоединил страну и занялся реставрацией древних пирамид. Пирамиды обрели прежний вид, ходы в них закрыли и замаскировали, ценой огромных затрат человеческого труда им был возвращен былой блеск. В таком состоянии и увидел их Геродот.

Однако со времени обновления пирамид в пору «саисского ренессанса» до наших дней прошло больше столетий, чем за период от строительства пирамид до этой «эпохи реставрации и египетского ренессанса». По территории Египта вновь прошли войска захватчиков, им опять правили чужеземные властители, и снова несли урон пирамиды. К разрушительным действиям людей, которые видели в них легкодоступные каменные карьеры, присоединился гложущий зуб времени.

«Все на свете страшится времени, время страшится пирамид», — гласит арабская пословица. Это не совсем верно. Достаточно взглянуть на руины малых пирамид или на обнаженные стены Великой пирамиды.

Правда, теперь время работает па пирамиды… Об этом свидетельствуют уже видимые результаты работы и особенно планы Службы древностей Арабской Республики Египет.

642 год нашего летосчисления стал началом новой эры истории Египта: его завоевали арабы. Амр Ибн аль-Ас, полководец халифа Омара, в 640 году захватил город Пелусий, нынешнюю Фараму, на восточном рукаве Нильской дельты, затем нанес поражение византийским войскам у Гелиополя (древнего Она, теперь — предместья Большого Каира) и наконец после четырнадцатимесячной осады вступил в столицу—Александрию. 29 сентября 642 года византийский флот навсегда покинул александрийскую гавань Счастливого возвращения. Египет стал арабской территорией.

До арабского завоевания Египет принадлежал Византийской империи и почти тысячу лет был неотъемлемой частью греческого мира — с того самого декабрьского дня 332 года до н. э., когда Александр Великий в мемфисском храме бога Птаха принял двойную корону владыки Верхнего и Нижнего Египта. Греко-македонской была династия Птолемеев, греками были чиновники, греки составляли значительную часть населения Египта, Александрия была одним из крупнейших центров греческой культуры; римские властители этой страны издавали свои распоряжения на греческом языке. И все же Египет только внешне казался греческим, а в период римского владычества — лишь формально римским. Прежде всего не изменился этнический характер населения: основную массу жителей составляли египтяне, у которых не было иной родины, кроме Египта; несмотря на все новые влияния, они сохраняли верность традиционному образу жизни. Для греков Египет был лишь одной из стран эллинского мира, для римлян — одной из провинций (в современном понимании — колоний). Арабы, захватившие Египет, обрели в нем новую родину. Они быстро заселили эту страну и наложили собственный отпечаток на весь ее облик.

Поработив исконное египетское население, арабы частично ассимилировали его. Насколько известно, поначалу обошлось без насилий, хотя их можно было ожидать. Дело в том, что египтяне не оказали арабам сопротивления; они уже привыкли к чужому господству, и потому приход новых захватчиков был для них лишь сменой властителей, в которой они не принимали никакого участия.[21] Арабы сумели это оценить и селились в Египте. Их просачиванию способствовала также значительная внутренняя дифференцированность египетского этнического целого, как классовая, так и религиозная.