Падение Древнего Египта было медленным и ненасильственным. Его устаревший экономический и общественный строй тормозил развитие страны и не выдержал конфронтации с тем новым и более прогрессивным строем, который создали на его почве греки. Вместе с пережитками древнего общественного строя исчезал и Древний Египет. Он не пал в бою, не пал на колени; диагноз его смертельной болезни иной: он исчерпал свои силы, был слишком стар. И в конце концов воды истории над ним сомкнулись. Когда это произошло? Историки расходятся во взглядах на этот вопрос. Некоторые полагают, что Древний Египет сходит со сцены вместе с Манефоновыми «тремя царями из Себеннита» в 343 году до н. э.; но это явно слишком ранняя дата. По мнению других, конец истории Древнего Египта датируется смертью Клеопатры в 30 году до н. э., когда он утратил самостоятельность; но безусловно Египет жил дольше. Как считают третьи, конец его существованию положила административная реформа императора Диоклетиана (293 год н. э.), разделившего его на шесть провинций, которые составили новую административную единицу Римской империи — диоцез Египет; тогда-то название «Египет» действительно исчезло с карты. Ряд историков связывают конец Египта с тем «ударом из милосердия», который нанес ему в 383 году н. э. император Феодосии I, запретивший культ древних богов. Есть и такие, что отодвигают эту дату до 642 года, но к тому времени Древний Египет был уже в самом деле давно мертв.

Несомненно, более правильным было бы считать его концом тот момент, когда наступил качественный переворот в развитии его экономической и социальной структуры; но точную дату тут определить трудно.[45]

Однако как-то мы должны завершить свой экскурс в историю Египта. Начало ее исчисляют примерно с 3000 года до н. э., т. е. с того времени, когда возникли первые памятники иероглифической письменности. Воспользуемся и мы этим критерием, сколь бы формальным он ни казался, и ограничим историю Египта датой, к которой относятся последние тексты, писанные иероглифами.

Последняя известная нам иероглифическая надпись находится в одном из самых очаровательных уголков Египта — на волшебном острове Филе, или Пилаке, «жемчужине Египта», где за старой Асуанской плотиной выступают из вод золотистые пилоны храма Исиды и колонны павильона Траяна с расправившими свои лепестки капителями. Сделана эта надпись 24 августа 394 года нашего летосчисления.

Три с половиной тысячелетия продолжался путь египтян по отрезку истории, называемому древностью, и при том темпе, в котором мы его прослеживали, многое нам приходилось отмечать лишь вкратце, а многое опускать. Но нас в первую очередь интересовали пирамиды, о них мы успели сказать кое-что существенное: когда их начали и когда перестали строить, кто и где приказал их построить, какой была их судьба в течение всего этого времени. Теперь нам следовало бы поговорить о том, почему их строили.

«Эти колоссальные постройки порождены спесью и сумасбродством фараонов», — читаем мы у одних авторов. «Пирамиды должны были наглядно показать, какая огромная власть сосредоточена в руках царя», — читаем у других. «Это монументы богатства Древнего Египта, концентрация неиспользованного избыточного продукта», — можно прочесть у третьих. В каждом из этих и им подобных ответов есть доля истины. Но некоторые цари не построили для себя пирамид, хотя были столь же могущественны и, несомненно, столь же спесивы и сумасбродны, как правители, их построившие. Да и с богатством дело обстоит не так уж просто: Египет Рамсеса II был, безусловно, богаче Египта Джосера или Хинджера, но, несмотря на это, Рамсес не оставил после себя пирамиды. В Месопотамии социальные условия были почти такие же, как в Египте, но царских гробниц, подобных пирамидам, там никогда не появлялось.

Выход из тупика, возникшего в результате всех этих недостаточно полных ответов и недостаточно обоснованных возражений, исследователи нашли после того, как поняли, что пирамиды были гробницами властителей, считавшихся богами, т. е. постройками религиозного характера. А значит, после того как они научились ориентироваться в одной из самых таинственных сфер жизни Древнего Египта — в сфере религиозной, и притом еще в наиболее темном ее уголке — в представлениях о загробной жизни. Конечно, пирамиды — продукт экономического базиса и политической надстройки Древнего Египта, это несомненно. Но тем не менее ключ к их пониманию лежит в той сфере идеологической надстройки, которую мы именуем египетской религией.

Египетская религия кажется нам совокупностью самых невероятных представлений — столь фантастических, запутанных, а иногда и абсурдных, что мы начинаем испытывать нечто вроде галлюцинаций. Во взглядах на нее сходятся христианин, мусульманин, правоверный иудей, и в редком согласии с ними — даже атеист, более того — во взглядах на нее сходятся люди космического века (если они не мистики) с людьми древнего мира (если они не египтяне). Ассирийцев и персов эта религия провоцировала на жестокости, иудеи ее осуждали, римляне относились к ней саркастически, греков она поражала как нечто «чуждое и непривычное». Хотя греки и уважали египтян больше всех других народов мира, но и они не понимали, как эти мудрые люди могут поклоняться быкам, кошкам, крокодилам, баранам и т. п. и считать их богами, так же как своих царей.

При этом они еще многого не знали из того, что известно нам относительно египетских представлений о загробной жизни, по сравнению с которыми обожествление царей и животных — дело довольно простое.

Мир египетских богов и культов и после расшифровки иероглифов очень долго оставался лабиринтом загадок. Шампольон, специально изучавший египетскую религию, во многих случаях дал ошибочные объяснения; в свете полученных позднее данных не выдержали проверки и труды его прямых преемников. При этом никто из них не мог пожаловаться на недостаток источников, ибо подавляющее большинство египетских письменных памятников составляют как раз религиозные тексты. Но понять в них большей частью удавалось лишь слова, а не сущность. Один из египтологов привел такое сравнение: «Я знаю, что такое ростбиф, где находится Бретань и кто был Шатобриан, но что такое бретонский ростбиф а ля Шатобриан, мне должен объяснить официант». Когда египтологи наконец поняли смысл слов, содержавшихся в религиозных текстах, они пришли к выводу, что древние египтяне поклонялись множеству верховных богов, которые, в свою очередь, имели разные имена, а некоторые даже назывались по-разному утром и вечером. До сих пор в этих текстах есть места, трудно поддающиеся пониманию из-за обилия символов и неясных намеков, в них есть фразы и пассажи, которые наверняка были непонятны даже древним египтянам. Дело в том, что возникли они в результате механического переписывания образцов религиозных текстов тысячелетней давности и, поскольку касались погребального ритуала, никто их особенно не проверял. В одном месте выпало слово, в другом неправильно написали знак; как можно судить по некоторым искажениям, писец подчас явно не понимал, что пишет. Примерно так нынешний арабский ремесленник, изготавливающий сувениры, наносит на разные ушебти и скарабеи знаки, которые почитает за иероглифы.

Приведем в качестве примера три вполне понятных отрывка из религиозных текстов, где говорится о верховном боге (с пояснительными дополнениями 3. Жабы). Первый написан жрецами из Мемфиса: «В (символическом) воплощении бога Атума существует [в действительности] нечто подобное мысли [сердцу] и нечто подобное слову [языку]. Но велик Птах, который дал [жизнь] всем богам, то есть их духу, посредством этой [своей] мысли, из которой вышел Хор. В сущности [своей] тождественный с Птахом… Его Девятка богов[46] перед ним как зубы и губы, которые отвечают семени и рукам Атума, ибо Девятка Атума возникла посредством его семени и пальцев. Но Девятка [в сущности своей] является тем, что являются зубы и губы в этих устах, которые назвали имена всех вещей и из которых возникли [как слова] бог Шу и богиня Тефнут… и так было установлено и познано, что его сила больше, чем сила всех остальных богов».