Бабки не удостоили Татьяну ответом и повернулись ко мне.

– Юлия, если к нам придет Артур Небосклонов, мы будем вынуждены обратиться в милицию для охраны нашего покоя, – отчеканила бабка, звонившая мне в дверь.

– Мы уже были у участкового и нашего депутата, – добавила вторая.

Я моргнула.

– А с чего это вдруг его к вам понесет? – первой пришла в себя Татьяна. – Он, конечно, придурок, но вы-то ему зачем сдались?

Бабки заорали наперебой, мы с Татьяной ничего не понимали. На наше счастье, появился сосед, проживающий этажом ниже, рявкнул на них и наконец объяснил, что Артур Небосклонов публично объявил о намерении петь серенады у меня под окнами, а также призвал граждан собирать подписи под требованием вручить мне медаль «За спасение утопающих».

– Вы теперь эти подписи собирать будете? – посмотрела я на бабок. – Так мне подписываться-то под таким требованием по крайней мере неэтично.

– Юля, зачем ты его спасала? – спросил сосед, правда, добавил, что под требованием подпишется. Из уважения и любви ко мне.

Бабки заорали, что они больше никогда никаких подписей собирать не будут. Я мысленно перекрестилась и переглянулась с Татьяной. Бабки же объявили о своем требовании: оградить их от пения Артура Небосклонова под окнами, или они вызовут милицию.

– Вызывайте, – сказала я и захлопнула дверь.

Крики на лестнице усилились. Татьяна взяла оборону на себя, подключились еще какие-то граждане. Я же тем временем звонила в холдинг. Оказалось, что Виктория Семеновна уже договорилась с продюсером Артура Небосклонова о том, что петь серенаду он будет под стенами нашего холдинга, который должным образом осветит мероприятие. Так все окажутся довольны.

– А я?

– А ты потерпишь, – хохотнула начальница. – Ты только подумай, сколько баб готовы по десять лет жизни отдать, чтобы только оказаться на твоем месте?

– Но я-то не готова даже минутой пожертвовать!

– Придется ради общего блага, Юля, – продолжала хохотать Виктория Семеновна. – Ты же знаешь, что холдинг за тебя всегда вступится, когда ты переступаешь черту.

С этим я не могла не согласиться.

Однако больше всего и меня, и Татьяну, и Пашку интересовало, зачем нас все-таки отправляли во Францию. Какую такую информацию мы собрали, которая помогла Ивану Захаровичу стать владельцем недвижимости на Лазурном Берегу?

После возвращения Ивана Захаровича на невские берега мы поехали к нему.

Я попросила начать с самого начала, с самолета, в котором мы летели и в котором убили «черного» торговца антиквариатом.

– Пашкин сосед по креслу убил, которого вы в дальнейшем нашли мертвым среди скал. Норкин двоюродный брат. Они с этой милой девушкой промышляли заказными убийствами. Ему специально заказали этого типа. Антиквар на самом деле свое дело знал и был серьезным конкурентом.

– Кому?

– Важе Георгиевичу. Они преследовали одну цель и в прошлом пересекались. Переходили друг другу дорожку.

– А способ?

– Семейное ноу-хау, – рассмеялся Сухоруков и кивнул моему бывшему возлюбленному, он же – давний и верный соратник Ивана Захаровича.

Тот вернулся с пистолетом и вручил его мне. Я оглядела конструкцию, потом передала Татьяне, она, в свою очередь, – Пашке. Пистолет был очень легким, но как убитый Норкин брат, известный нам как Олег Белохвостиков, пронес его в самолет?!

Оказалось, что это, так сказать, оригинал, на основании которого семейка Норки развивала идею. Мы же только что подержали в руках сверхлегкий пневматический пистолет, состоящий на вооружении в очень специфических родах войск. Он стреляет не патронами, а особыми иглами из отравляющих веществ. Иглы делают методом холодного пресса. В оригинальной модели используется сильный синтетический яд.

– То есть это игла из яда, а не игла с ядом? – уточнила я.

– Да, – кивнул Иван Захарович. – И она растворяется в организме.

– А наши друзья что сделали? – спросила Татьяна. – Что было у Белохвостикова в самолете? Или он иглу в пальцах нес? Что он использовал?

– Шприц-ручку, – пояснил мой бывший возлюбленный. – И она же сгубила и его.

Важа Георгиевич нанял Олега Белохвостикова для вполне определенной цели, причем киллер, конечно, не знал, кто заказчик. Нанимала его Валька.

– А Вальку зачем было впутывать? Уж ее-то киллер не мог не узнать и не запомнить! – воскликнула Татьяна. – Важу мог не знать вообще и никогда в жизни не увидеть, но только не нашу оперную певицу! По городу едешь – она с афиш на тебя смотрит. Важа Георгиевич никого другого послать не мог?

– Видимо, не мог. Он доверяет своей Магдалине, – пожал плечами Иван Захарович. – И она совсем не дура, как может показаться многим. А сама Валька-Магдалина наплела, что хочет избавиться от любовника, который не позволяет ей устроить личную жизнь… И Олег за ней приударил. Она вроде как ответила. Важа Георгиевич заревновал.

– На месте Важи Георгиевича я бы изначально планировала избавиться от киллера, – заметила я. – Он должен был замести следы.

– Вероятно, он так и планировал, – согласился Иван Захарович. – Но скорее всего, Важа Георгиевич хотел еще какое-то время пользоваться его услугами. По крайней мере во Франции, где у Важи намечались серьезные дела.

– А откуда средневековый яд? – подал голос Пашка, отрываясь от пива. – Сами готовили? Тоже ноу-хау этой семейки?

– Нет, ошибка французской полиции. Просто яд, с которым из их экспертов никто никогда не сталкивался. Высказали версию, она попала в прессу – и пошло-поехало. Но на самом деле это разработка наших ученых. Современных. Хотя, конечно, нельзя исключать, что они в свою очередь пользовались разработками средневековых предшественников.

Потеря чувств в парке у Василия Степановича стала подарком судьбы для Важи Георгиевича, поскольку под кустом валялся Олег Белохвостиков, оттащенный туда за ненадобностью.

– Так, про это, пожалуйста, поподробнее, – попросила я.

– Ну… – улыбнулся Иван Захарович.

– Ваших рук дело?!

– Так меня ж тогда во Франции не было! – изобразил невинность Иван Захарович.

– Но по вашему приказу. Зачем? Вы знаете, что это вообще-то вредно?

– Юленька, ты должна понимать, что твоя работа – и на холдинг, и тем более на меня – подразумевает риск. Ты же сама не пойдешь служить в какую-нибудь тихую конторку на восемь часов в день с традиционными выходными. Тебе нужен риск и адреналин, как и мне. Поэтому я тебя так и люблю. Кстати, ты получаешь за свою работу неплохую компенсацию и деньгами, и славой, которая, как я понимаю, для тебя важнее. Твоя программа идет в прайм-тайм.

Я кивнула. За все в жизни нужно платить. Все в шоколаде не бывает. И я прекрасно знаю, с кем имею дело.

Мой бывший возлюбленный встрял и заявил, что использовался почти безобидный газ, который ему довелось испытать на себе. Нас никогда не стали бы травить чем-то опасным. Нас усыпили люди Василия Степановича и переправили в дом к французскому графу, у которого следовало провести разведку, что мы и сделали.

Это просекла Норка и потом попыталась использовать. Она не видела, как уносили Олега Белохвостикова – парней «графа Монте-Кристо» он не интересовал. Его и Владимира Павловича оттащили с дороги под куст. Нас же понесли к забору и через него переправили, предварительно без особого труда отключив сигнализацию – у нас много специалистов, с которыми не в состоянии тягаться лучшие швейцарские фирмы. У Норки не было фотоаппарата и камеры, поэтому она не получила документальных доказательств, но сказать нам могла. Этого не хотели ни Иван Захарович, ни Василий Степанович. Норка требовала у Василия Степановича деньги за молчание, не получила их, но все-таки промолчала. Нора – баба расчетливая, может просчитать операцию на несколько ходов вперед. Мы остались в неведении.

– Но почему нельзя было предупредить? – заорала Татьяна.

– Ну, тогда бы было неинтересно, – заметил Иван Захарович.

Граф де Ламот Валуа тогда отсутствовал, как и другие лица, появляющиеся у него дома. Наши люди не только отключили всю сигнализацию, но и установили в доме графа микрофончики, которые передавали информацию на пульт в особняке, где мы проживали. Таким образом, например, Василий Степанович узнал, что горничную насилует призрак – в одну из памятных ночей, когда мы совершали вылазку. Его разбудили по этой причине, а тут еще и я на пальме оказалась…