– Я – Мария-Антуанетта, – заявила девица в легкой белой юбке-клеш и розовом топе, из-под которого проглядывал очень привлекательный плоский животик. На топе золотыми буквами было написано: «Touch me, and I’ll kill you!». В пупке поблескивал камушек, вероятно, бриллиант.

– Очень приятно, – ответила я все так же невозмутимо. – Юлия Смирнова, «Криминальная хроника». Не согласитесь ли ответить на несколько вопросов?

– Слышь, ты, – подал голос папаша.

– Представьтесь, пожалуйста, – перебила я.

– Это граф Мерси д’Аржанто, – сообщила «Мария-Антуанетта».

Я перевела сказанное графу де Ламоту Валуа и попросила пояснить для нас, кем был граф Мерси в восемнадцатом веке. Он оказался австрийским послом, к которому Мария-Антуанетта относилась, как к отцу, и часто обращалась за советами.

– Кого вы ищете? – посмотрела я на реинкарнированных.

– Моего брата Иосифа, – ответила французская королева австрийского происхождения.

Граф де Ламот Валуа подтвердил, что такой брат у Марии-Антуанетты был, и он также являлся австрийским императором Иосифом II.

– Почему вы решили, что он здесь? – спросила я.

– Нам пришла информация из космоса, – ответил «Мерси».

– Вы уверены, что Иосиф реинкарнировал в кого-то из русских? – подал голос помощник Жорж, и я перевела.

– Определенно, – кивнул «Мерси». – И мы точно знаем, что он сегодня был здесь.

– Артур Небосклонов, – сказала Татьяна. – Для него роль австрийского императора очень подойдет.

Телохранители заржали, как два молодых жеребца. «Мария-Антуанетта» заорала, что Артур Небосклонов ей не брат, видеть его она не желает, а требует, чтобы ей позволили обыскать дом, в котором – она уверена – прячут дорогого Иосифа, потому что потомок «мерзкой Жанки» никак не может успокоиться.

– А если мы все вместе пройдемся по дому, вы его покинете? – спросила я.

– Да, – сказал «Мерси». – Мы должны осмотреть все помещения и найти Иосифа.

– Вам лучше провести для них экскурсию по дому, – повернулась я к графу де Ламоту Валуа.

– С какой стати? – закричал Жорж.

– В таком случае вызывайте полицию.

– И я требую компенсации! – заорала «Мария-Антуанетта».

– За что? – уточнила я.

Девица сообщила, что ювелиры, изготовившие известное ожерелье, обанкротились, но их законные наследники подали в суд на наследницу кардинала де Роана. Процесс тянулся аж до 1867 года! В конце концов семья Роан выплатила компенсацию, которую назвали «долгом чести». Но «Мария-Антуанетта» считала, что семья Жанны де Ламот Валуа должна выплатить компенсацию ее семье.

– Подавайте в суд, – предложил помощник графа. – Нас это очень устроит.

«Но почему вас не устраивает вызов полиции?» – опять подумала я. И мне тоже очень захотелось осмотреть дом.

– Где мой брат?! – опять заорала «Мария-Антуанетта» и исполнила некое подобие танца живота на столе.

– Юлья, когда они уберутся из моего дома? – повернулся ко мне граф де Ламот Валуа.

– Покажите им, что у вас нет никакого Иосифа, – повторила я свое предложение. – Это самый простой способ. Все выходки будут зафиксированы на пленке. Или мы уходим.

Последняя угроза возымела действие. Признаться, я не ожидала, что нас проведут по всем этажам и позволят заглянуть во все комнаты. Вернее, во все комнаты заглядывали королева с послом, остальные оставались в коридоре. Они даже на чердак слазали и в винный погреб заглянули, потом прогулялись по парку и дом покинули.

– Выпьете вина? – предложил усталый француз.

– Нет, спасибо. Нас ждет хозяин, у которого мы остановились. Да и вам, наверное, хочется отдохнуть.

– Спасибо за помощь, – поблагодарил граф. – Простите, что испортил вам вечер.

– Что вы! Где бы мы еще засняли такие кадры? – ответила я. – Пожалуйста, приглашайте нас, если к вам опять кто-нибудь заявится из королев или послов. Мы в вашем распоряжении.

– В следующий раз будет что-то другое, – сказал Жорж. – Каждый раз ваши соотечественники выкидывают что-нибудь новенькое.

– То есть? – спросили мы хором с Татьяной.

– Неужели вы не поняли? – посмотрел на нас граф. – Меня хотят отсюда выжить. Все соседние виллы скупили русские. Я один держусь. Но я не хочу уезжать из этого дома. Я в нем родился. И в нем родился мой отец.

– Почему вы не обращаетесь в полицию?

– Я обращаюсь, когда совершаются преступления, в других случаях… Я не хочу быть посмешищем в глазах своих соотечественников. Вы – русские журналисты, и ваши передачи будут показаны в России, а не во Франции. Я не хочу, чтобы меня ославили на всю страну, как… – он замолчал. – И так уже пострадала моя деловая репутация. А у меня бизнес. Я хочу и дальше продолжать делать вино и – повторяю! – не хочу терять свой дом.

Мы ушли. За ужином у Василия Степановича в основном говорили телохранители, в красках живописуя «выходки Норика», которую тут, оказывается, хорошо знали. Норик, Нора, или Элеонора после гибели олигарха находилась в поисках нового спонсора, но пока ничего не получалось. Она избрала вполне определенный способ получения приглашений на все тусовки. Все знали, что она будет развлекать народ.

– А у вас на вечеринке она была? – уточнила я у Василия Степановича.

– Ну а как же?! – воскликнул наш хозяин. – Вы разве не помните, как она каталась верхом на продюсере Артура Небосклонова и распевала блатные песни, а его свита пыталась ее с него стащить?

Мы тогда уже пребывали в отключке. Но у меня теперь возникла мысль, не Норик ли прыснула в нас газом? Конечно, ей кто-то помогал. Например папа, который вполне может иметь огромный опыт выведения из строя самых хитрых сигнализаций.

Ночью нас разбудил дикий вой. Даже Пашка проснулся, несмотря на огромное количество выпитого пива.

Выло со стороны французского графа.

– Что это? – спросили мы с Татьяной у охранников, которые не реагировали на вой, что, признаться, нас удивило.

– Да опять, наверное, какое-то привидение, – отмахнулись парни.

– Какое привидение? – не отставала я.

– Тут их полно шляется, – сказали нам. – Но не у нас. Василия Степановича даже привидения боятся. А вот у соседей… У иностранцев…

«Любят наши граждане за границей именовать местное население иностранцами», – хмыкнула про себя я, но вслух ничего больше не сказала.

Когда мы удалились в отведенные нам апартаменты, Татьяна заметила, что появление привидения, вероятно, связано с появлением Норика. Я с ней согласилась.

– Спецэффекты, – высказал свое мнение Пашка. – Какая-нибудь электронная штуковина.

Я подумала, что Норик не зря интересуется домом де Ламота Валуа. И Иван Захарович интересуется графом…

Все-таки почему?

На следующее утро нас ждал французский морг вместе с русским опером Андрюшей и французским комиссаром Дидье. Ничего интересного мы там не увидели, и вообще внутрь заходили только мы с Пашкой, как привычные к таким делам. Татьяна наотрез отказалась и осталась на улице. Пашка был не только с телекамерой, но и с банкой пива, я даже без нее. Андрюша явно мучился после вчерашнего (и позавчерашнего, и позапозавчерашнего), комиссар Дидье выглядел, как огурчик. Интересно, что с ним будет, если русские коллеги станут навещать его регулярно?

Нас с Пашкой попросили посмотреть пять тел (вернее, лиц, тела прикрывали простыни). Мы никого не опознали, как я и думала. Потом нам дали прочитать список примет и показали вещи, снятые с трупов. Они нам тоже ничего не сказали.

Мы в свою очередь поведали про исчезновение кое-каких родственников олигарха, у которых побывали вчера в гостях. Я, как и всегда, придерживалась принципа: нужно делиться информацией, чтобы делились с тобой.

Комиссар Дидье записал все, что я сказала. На его вопрос о приметах исчезнувших я, естественно, ничего сказать не могла, потому что никогда их не видела. Среди пяти представленных нам покойников двух племянниц явно не было. Со слов бывших жен олигарха я поняла, что это молоденькие девчушки. Хотя сестра любовницы с мужем (если я правильно запомнила) вполне могли сейчас лежать во французском морге. Их возраста я не знала. И кто там еще был?