– Щас! – сказала я. – Я это каждый день слышу, но у нас в холдинге работают самые лучшие адвокаты.

– Самые лучшие у меня, – подал голос оскорбленный Владимир Павлович. Ну как же у кого-то может быть что-то лучше, чем у него!

– Значит, защищать меня будут ваши, – отмахнулась я от олигарха.

– Это с какой стати?! – взвыл олигарх. Халат на груди распахнулся, обнажая довольно густую растительность, но уже сильно тронутую сединой. – Я надышался газа из-за того, что вы опять кому-то не угодили, Юлия как-вас-там…

– Владиславовна. А вот насчет газа, пожалуйста, поподробнее. Я считаю, что это вам в физиономию прыснули, но никак не мне.

– Да мне ни разу в жизни никто не осмеливался брызгать чем-то в нос! – заорал олигарх. Овчарка под столом завыла, обезьяна издала скулящий звук, мука полетела во все стороны, попугай опять завел свое про «Кошмар-р-р!» – Это вас уже сколько раз брали в заложники! А меня никогда!

– Это потому, что вы никому не нужны.

– То есть как не нужен? – опешил олигарх. – Вы знаете, сколько за меня можно получить?

– Нет. А сколько? Скажите. Народу будет интересно.

– Да-да, будьте добры, назовите сумму, – впервые подал голос папаша-уголовник.

Олигарх заткнулся. Папаша повернулся ко мне и вежливо поинтересовался, сколько давали за меня.

– А я во всех случаях сама выпутывалась. Потом брать прекратили. Поняли, что себе дороже.

– Да уж, – буркнул под нос олигарх. – Бедные террористы.

– Так поэтому я и говорю, Владимир Павлович, что прыскали в вас. Охрана ваша была далеко. Может, кто-то из узкого круга высокопоставленных гостей? – прищурившись, посмотрела я на олигарха.

Он тоже очень серьезно посмотрел на меня. Еще минуту назад мне казалось, что он пьян или с хорошего бодуна, сейчас я так не думала. Это был жесткий взгляд одинокого волка, который смог в одиночку взобраться на высокую вершину, сбрасывая конкурентов по пути.

– Слушай, мужик, ты пиво где взял? – опять подал голос папа-уголовник. Смотрел он на Пашку, пиво в руках которого всегда появляется, словно магически.

– В морге, – сказал оператор.

– Где? – рявкнул уже олигарх.

– Мы к вам прямо из морга, – с милой улыбкой сообщила я. – У них пять неопознанных трупов, и французы считают, что это наши соотечественники. Кстати, это не вы надоевших баб утопили? Расскажите нашим телезрителям, что вы обычно делаете с женщинами, с которыми желаете расстаться? И вон девушки послушают. Им полезно.

– А ты их место хочешь занять? Замуж за меня хочешь? Ты за этим пришла?! Может, мне девок, которые за меня замуж хотят, в охрану нанимать вместо этих балбесов, сквозь ряды которых бабы прорываются, чтобы до меня добраться?!

– Очень мудрая мысль, Владимир Павлович, – кивнула я с самым серьезным видом. – Девки к вашему телу никого постороннего не допустят. Правда, друг друга могут поубивать. Но вы пролоббируйте в Госдуме закон о многоженстве.

– Да десяти минут общения с тобой достаточно, чтобы не жениться никогда!

– Можно подумать, я за вас пойду, – хмыкнула я.

– Еще как пойдешь! – заорал олигарх. – Я по глазам вижу, как ты за меня замуж хочешь!

– Вы в своем уме? – спокойно спросила я. – Какого лешего мне выходить замуж за вас или вообще за какого-то олигарха? Чтобы по массажам и парикмахерским ходить днем и по «светским раутам» вечером, вас сопровождая? Да лучше сразу из окна вниз головушкой, чем такая жизнь! Мне она не нужна. Это ску-ко-ти-ща! – произнесла я по слогам. – Мне нравится, когда жизнь бьет ключом, когда я постоянно занята. Я хочу заниматься тем, чем занимаюсь! Мне это интересно! И деньги мне ваши не нужны, я достаточно зарабатываю для удовлетворения своих потребностей. Вам, возможно, трудно в это поверить, но мне на самом деле не нужен ни особняк на Лазурном Берегу, ни яхты, ни «Феррари». И я предпочитаю деньги, которые заработала сама.

Олигарх посмотрел на меня очень внимательно.

– Ты могла бы отказаться от миллиона долларов? – серьезно спросил он.

– Мне он не нужен. Я не знаю, что с ним делать. Моя самая большая трата в жизни – это операция отца в Австрии. У него сердечная аритмия была, в России ничего сделать не могли. Мне посоветовали клинику в Вене. Обошлось в десять тысяч евро плюс поездка в Австрию. На это ушли мои сбережения. Но родители – это святое.

– У меня тоже аритмия, – подал голос папа-уголовник.

– Вот и съездите в Вену. Я вам адресок напишу. Моему отцу помогло.

– Я не знаю ни одного человека, который бы отказался от миллиона долларов! – вдруг заорала «Мария-Антуанетта». Она что, не слышала, как мы сменили тему? – Это представить невозможно! Это может сделать только полный кретин.

– Ученый с мировым именем не так давно отказался, – пожала плечами я. – По обывательским меркам он, наверное, ненормальный, а по-моему, счастливый человек. Занимается тем, чем хочет, и ничто другое для него не играет роли.

– Надо думать о пенсии, – сказала «Мария-Антуанетта».

От хохота покатились все, кроме юных полуголых див, правда, они тоже робко улыбнулись, но, вероятно, не потому, из-за чего хохотали мы все. Они просто не желали остаться в стороне.

– Ваш ученый – кретин! – топнула ногой по столу «ее величество», и острый каблучок застрял между двух панелей. Она принялась его вытаскивать, очень активно дергая ножкой, на которую устремились все мужские взгляды. Пузо слегка сместилось на сторону, но мужики смотрели не на него, их интересовали движения загорелой ножки с золотым браслетом на лодыжке.

– Молодые люди, помогите, пожалуйста, девушке, – повернулась я к молодцам в летнем камуфляже, решив, что эта сцена очень оживит репортаж.

Даже не испросив разрешения у начальства, они ринулись к столу и облапали ножку, явно кося глазами под юбочку.

Я повернулась к «Марии-Антуанетте».

– Пока Владимир Павлович с мыслями собирается, скажите, пожалуйста, а у всех реинкарнированных за одну ночь пузо надувает? Когда вы вчера выплясывали на столе у графа де Ламота Валуа, беременности не было. У нас имеется соответствующая запись.

– Не было?! – радостно воскликнул Владимир Павлович и аж подался вперед в кресле. – За одну ночь надуло?

– Да, Владимир Павлович, вы сегодня вечером можете посмотреть соответствующую программу на нашем телеканале. А если хотите, перешлем «сырую» запись по электронке.

– Присылайте, Юлия Владиславовна, – сказал начальник охраны. – Будем признательны.

Следующим номером программы было сольное выступление «Марии-Антуанетты», адресованное лично мне. Но я и не такое слышала в свой адрес.

– Слушай, давай прекращай вопить, – сказала я спокойно. – Мы запись уже давно в Россию перегнали. Вчера ночью. Сегодня вечером покажут. Раньше надо было думать. Или ты ко всем мужикам с пузом ходишь, или ни к кому. Ты лучше мне скажи, не для записи, где такие животы берут? А мы тебе можем рассказать, где «отрубленные головы» продают, которые на футбольный мяч надо натягивать. Эффект потрясающий. Правда, магазин в Питере. Ты где в России живешь?

– В Москве, – сказал папа-уголовник. – Но вообще мы из Сибири.

– В Москве, я уверена, тоже такие магазины есть. Там много интересного. Яйца с цветной слизью, например. Иногда очень кстати бывают. Маски всякие, «сюрпризы» самые разнообразные…

Татьяна с Пашкой непроизвольно хихикнули.

– Адресок подскажите, пожалуйста, – попросил папа-уголовник.

– В обмен на «пузо». Девушка, вы моей помощнице покажите все и расскажите, – обратилась я к «Марии-Антуанетте», – а мне еще поработать надо. И слезьте, пожалуйста, со стола. Мы вас уже сняли. Нам надо работать.

«Французская королева» молча стояла на месте. Обезьяна отвела лапы от морды и косила на меня. Собака под столом тоже подняла голову и не выла. Попугай молчал.

Я повернулась к начальнику охраны:

– Подайте, пожалуйста, даме руку.

Он мгновенно подскочил к столу. Удивительно, но девица со стола слезла и даже сама отошла в сторону. Я быстро подмигнула Татьяне. Та подхватила «Марию-Антуанетту» под руку, и они комнату покинули.